«Мы бы очень хотели, чтобы вы сами почувствовали, что можете работать с нами абсолютно открыто», - так начал президент Владимир Путин свою встречу с участниками дискуссионного клуба «Валдай» - зарубежными аналитиками, журналистами, экспертами. Атмосфера загородной резиденции Ново-Огарево действительно располагала к продолжительному и дружественному общению. В первый раз президент встречался с иностранными политологами в сентябре 2004 года, и вот уже третий год, как только наступает осень, зарубежные гости приезжают к Путину обсудить актуальные политические вопросы.
Иностранные СМИ не поскупились на яркие слова, рассказывая о том, что предложили на обед своим гостям президент и его искусный повар итальянец. Карпаччо из осьминога, лангуст, печеный окунь и фрикасе из черных трюфелей - после этого можно было говорить хоть о суверенной демократии, хоть о третьем сроке.
На вопрос о третьем сроке Путин ответил почти словами классика: «Я гражданин, а не политик». И несмотря на то что ситуация в стране в целом его очень волнует, он готов дать все возможные рекомендации будущему лидеру страны, однако об изменении «под себя» Конституции не может быть и речи. «Конституция должна служить благу народа, а не наоборот. Если я говорю, что перед законом все равны, то у меня нет права делать для себя исключение», - подчеркнул президент. Маршал Голдман, заместитель директора центра российских и евразийских исследований Гарвардского университета, которому и принадлежал вопрос о третьем сроке, с удовлетворением отметил: Путин, конечно, переживает, что после его ухода обстановка внутри страны может дестабилизироваться, и хочет остаться в политике довольно заметной фигурой, однако ни о каком третьем сроке не может быть и речи.
Владимир Путин в ходе встречи вообще постарался максимально разрушить большинство стереотипов, имеющихся у западных коллег относительно нашей страны. Довольно неожиданным стал комплимент российского лидера в адрес Виктора Ющенко. В первый раз Владимир Путин публично заявил, что тот оказался мудрым политиком, принявшим стратегически важное решение в газовых отношениях с Россией. Здесь Путин позволил себе пошутить, говоря о том, что ранее его конфликт с Ющенко был связан с желанием некоторых американских и европейских политиков поддержать «оранжевую революцию» в Киеве: «Если вы их поддерживаете, платите за них, вы же желаете политических дивидендов, а платить должны мы».
Открытость - вот что, пожалуй, главным образом поразило иностранных гостей. Путин, и в этом мнении сошлись практически все политологи, очень открыто и честно рассказал о ситуации как внутри страны, так и за ее пределами. Если бы в стране сегодня начала устанавливаться законность, то на всех уровнях мы видели бы массированную борьбу с коррупцией, от облав и показательных судов до общественно-просветительских инициатив. Однако этого нет, с грустью отметил президент, и борьба с коррупцией, начало которой было объявлено три года назад, обернулась лишь небольшим количеством показательных арестов и приговоров. Хватает и других проблем, решение которых только начато: бедность значительной части населения, демография. Для их решения, по словам Путина, будут использоваться доходы от продажи нефти и газа.
«России нужно отказаться от названия «энергетическая супердержава», - разъяснил Путин. - Мы богатая страна с большими запасами нефти, и главным образом речь идет о том, чтобы использовать нефть, энергию для модернизации и диверсификации российской экономики». Фраза об отказе от звания «супердержава» (в большинстве российских СМИ фигурирует словосочетание «ядерная супердержава», хотя президент и не говорил ничего подобного) почему-то вызвала большой переполох среди российских аналитиков, однако не стоит забывать о том, что выступление Путина предназначалось западной аудитории и ни о каком глобальном повороте курса речи идти не может. Скорее всего Путин хотел дать понять западным гостям, что нынешняя довольно жесткая политика России в энергетической сфере есть не проявление геополитических, а того хуже, имперских амбиций, а диктуется рыночной конъюнктурой, которую необходимо учитывать в любом случае.
Не забыли иностранные гости и «суверенную демократию», уточнив, что именно Путин понимает под этим термином. «Президент ответил довольно оригинально: в ее концепции существует ряд противоречий, так как суверенитет относится к внешнему миру, а демократия - вещь для внутреннего пользования», - отметил политолог Жорж Соколофф. Путин отметил, что вопрос «суверенной демократии» - это все же вопрос дискуссии между политологами и представителями СМИ, и он не читает необходимым в нее вмешиваться.
Принципиальное отстранение президента от идеологических споров - исключительно важный момент. В течение последнего года словосочетание "суверенная демократия" стало паролем для "представителей СМИ и политологов" круга Владислава Суркова. Дистанцировавшись от адептов суверенной демократии, Путин еще раз напомнил, что является (или, по крайней мере, хочет казаться в глазах западной аудитории) ориентированным на решение конкретных экономических задач прагматиком, слабо озабоченным околофилософскими построениями. Как отреагируют творцы концепта "суверенной демократии" на этот удар, пока неясно.
Встреча не ограничилась обсуждением перспектив третьего срока. Говорили также и об отношениях государства и церкви, выстраивании вертикали власти в России. Не без некоторой обиды поинтересовались у Путина об антиамериканизме, достаточно характерном для российской прессы. Пресса отражает реалии текущей жизни, настроения общественности, заметил президент, и Путина огорчает, что американские партнеры этого не замечают.
Отвлекаясь от вопросов внутренней политики, президент привычно критиковал Запад за двойные стандарты. «Только дураки отказываются понимать, что ситуации в Косово, Южной Осетии и Абхазии имеют схожую подоплеку», – привел слова президента Александр Рар из Германского совета. Отметил Путин и то, что на данный момент у России складываются довольно крепкие и дружественные отношения с Китаем. При этом президент отдельно подчеркнул, что столь плодотворно сотрудничать с Евросоюзом у России не получается, поскольку Европа, опасаясь конкуренции, не пускает нас на свои рынки.
