Точкой отсчета в России была и остается власть. Пытаясь определить собственное место на политической карте страны, ты задумываешься в первую очередь не о том, слева ты, справа или по центру. Ты задумываешься, «за» ты или «против». Можно долго спорить, оперируя аргументами историческими, историософскими, да хоть богословскими, почему оно все так. А можно мириться с данностью.
В эпоху Ельцина все было сравнительно просто: после того как расстреляли из танков расцвеченный красными флагами Белый дом, идеологических вопросов не осталось. Деструктивная идеология слома советского наследия сработала на выборах в 1996-м, но к концу века выдохлась, кончилась, вместе с ней кончился и режим. (Тут нет никаких оценок, простая констатация факта.)
Новый же режим за все (изрядное по меркам новой российской истории) время своего существования не почувствовал необходимости внятно сформулировать собственную идеологию. Всем желающим оставлена возможность гадать, какова она. Наиболее смелые берутся излагать от имени и, возможно, по поручению. Совсем везучие делают на этом карьеры.
Власть же безмолвствует. Попытки навязать извне идеологические концепции (типа пресловутой суверенной демократии) разве что терпятся до поры до времени, не удостаиваясь подтверждения либо опровержения. Место идеологического высказывания, место слова занято делом. Именно из потока различных дел, в основном мелких, идеологию власти и приходится вылавливать, а дальше все зависит от произвола толкователя.
Власть довольна такой ситуацией. Президент, например, по окончании последнего сеанса общения с нацией похвалил россиян за «деловой настрой». Лишнего не болтали, про умное не заикались. И в общем причины властного довольства понятны: такая позиция дает возможность нравиться всем. При определенном навыке любой желающий оказаться «за» может усмотреть в действиях власти реализацию собственных взглядов. Разглядеть в президенте последовательного либерала, убежденного патриота, сторонника социального государства, автора бескомпромиссных реформ, наследника Советской империи, наследника ее разрушителей. По той же причине власть на самом деле нравится и ее противникам: отсутствие артикулированной позиции позволяет не любить режим за что угодно -- за кровавость, за мягкотелость, за низкопоклонничество перед Западом, за реставрацию "железного занавеса" и возвращение к методам холодной войны, за зверства в Чечне, за сдачу Чечни боевикам… Впишите нужное и переходите к любви или ненависти -- пустое множество есть подмножество всех прочих, это вам любой математик подтвердит.
Казалось бы, и что с того, что какие-то слова не сказаны? Вроде бы пустяк, но, если вернуться к исходным утверждениям, именно отсутствие этих самых слов мешает наладить нормальную работу политической системы. Сторонники власти ссорятся между собой из-за того, кто лучше президента поддержит. Партий власти в стране уже две, и это за год до парламентских выборов! Впадающая в ничтожество оппозиция превращается в однородный комок, где непримиримый либерал братается с национал-социалистом, поскольку оба против власти и оба не знают почему, непонятно ведь, какая она, эта власть, кроме того, что, по версии обоих, плохая. Система координат, не предполагающая точки отсчета, -- это, извините, абсурд.
Ситуация с Днем национального единства, который мы завтра будем отмечать, как нельзя лучше иллюстрирует все вышесказанное. Не все, конечно, помнят, но задумывалось это в качестве главного государственного праздника, и неплохо вроде бы задумывалось. Во-первых, власть обращалась к одному из немногих бесспорных событий русской истории, ко временам, когда русское общество спасло от уничтожения русское государство. Во-вторых, мы уходили от идиотической ситуации, когда место главного праздника занимал день с невнятным названием, доставшийся по наследству от несуществующей уже страны.
Но! Государственный праздник -- действо идеологическое по определению. Идеологическая определенность здесь -- необходима и неизбежна. И здесь страх перед идеологическим высказыванием сыграл с российской властью злую шутку. Главным событием прошлого года стало шествие в центре Москвы с сомнительным душком, когда за благообразным толстячком с иконой Казанской Божьей матери прошлись по городу бритоголовые парни, охотно вскидывающие руки в фашистском приветствии при виде телекамер. Главной интригой этого года и вовсе стал ответ на вопрос, разрешат или не разрешат вполне себе маргинальным представителям радикальных националистических тусовок пройтись по столице, станут ли они кататься в метро, если последует запрет, и убьют ли кого-нибудь в результате народных гуляний.
Оказалось, переиграть внеидеологичную власть на идеологическом поле -- легче легкого, достаточно прицепиться к любому богатому смыслами слову, например к слову «русский», и помахать им как флагом. Или как битой -- выбирайте по вкусу.
Ответом же власти на все это стоит, наверное, считать инициативы «Единой России». В прошлом году активисты партии власти объявили 4 ноября днем добрых дел» (дела, дела, за которыми страх перед словом) и переводили старушек через дорогу, в этом собираются гулять по паркам с шариками. Куда красноречивее.
Для основной же массы населения праздник стал всего лишь дополнительным выходным, не лишним, но бессмысленным.
С этим глупым страхом пора кончать. Власть не купюра в пятьсот евро, чтобы нравиться всем. Внятно сформулированная идеология может не понравиться правым, левым, вам, читатель, или автору этих строк. Но зато позволит строить нормальную политическую систему и, в конце концов, нормально отмечать государственные праздники, зная, за что поднимаешь бокал, усаживаясь за стол.
