Миролюбивый Ахмадинежад
По традиции открывшаяся сессия Генеральной ассамблеи ООН стала трибуной для выступлений самых экзотических мировых лидеров. В чем, собственно, нет ничего плохого. «ООН – мировая площадка, которая существует как раз для острейших дискуссий. Ничего плохого в том, что она периодически напоминает балаган, нет. Если там кипят страсти – значит, организация жива. И явно себя не исчерпала», – говорит российский политолог Сергей Марков.
В этот раз солировали лидер Ливии Муамар Каддафи и президент Ирана Махмуд Ахмадинежад. И если первый мог себе позволить делать все, что угодно (Запад, мечтающий о газовых концессиях в Ливии, спокойно взирал на то, как Каддафи рвет устав ООН), то к речи иранского президента отнеслись весьма критически. Во время выступления Махмуда Ахмадинежада зал заседания покинули делегации ряда государств, в том числе США и большинства стран Евросоюза. Израильские же делегаты вышли еще до того, как иранский президент начал свою речь. Видимо, понимали, что именно Израиль будет основной мишенью выступления иранского президента. «Как могут преступления оккупантов против беззащитных женщин и детей, уничтожение их домов, ферм, госпиталей и школ безусловно поддерживаться определенными правительствами мира?» – вопрошал Ахмадинежад с трибуны Генеральной ассамблеи. Досталось от него и израильским общинам в западных странах: «Более неприемлем тот факт, что небольшое меньшинство будет доминировать в политике, экономике и культуре в значительных частях мира, устанавливать новую форму рабства и вредить репутации других стран – даже США и Европы – ради того, чтобы воплотить в реальность собственные расистские амбиции».
Однако если сравнить это с предыдущими речами иранского президента, то можно сказать, что выступление на нынешней Генеральной ассамблее было весьма умеренным. Никаких обещаний превратить Израиль в море огня, никакого жесткого отрицания Холокоста. Наоборот, иранский президент даже заявил, что готов «тепло пожать те руки, которые искренне нам протянут». Подобное миролюбие связано с тем, что к концу сентября международная обстановка для Ирана серьезно осложнилась.
Москва устраивает аукцион
В первую очередь это осложнение связано с публичным изменением позиции России. Не секрет, что после отказа США от создания европейского сегмента ПРО Вашингтон стал требовать от Москвы ответных уступок – и прежде всего в иранском вопросе. И, судя по действиям российских властей, Запад добился определенного успеха.
Сначала это проявилось в том, что Москва стала более жестко реагировать на иранскую риторику. А непосредственно в стенах ООН последовало достаточно многозначительное заявление российского президента. После того как на заседании Генассамблеи президент Франции Николя Саркози сказал, что следует дать Ирану срок до декабря 2009 года для того, чтобы эта страна остановила свою ядерную программу, Дмитрий Медведев отметил: «Санкции редко приводят к продуктивным результатам, но в некоторых случаях они неизбежны». Чуть позже высокопоставленный член российской делегации разъяснил журналистам ремарку президента. «Я не исключаю, что Россия примет участие в выработке новых решений Совета Безопасности ООН по санкциям в отношении Ирана, в случае если на это будут достаточные основания МАГАТЭ… Мы заявили об этом нашим иранским партнерам», – сказал он.
После заявления Дмитрия Медведева ряд западных аналитиков и ведущие СМИ написали о сдвиге позиции России как о свершившемся факте. Однако в реальности Москва своими действиями лишь указала готовность согласиться встать на сторону Запада в иранском вопросе – в том случае, если она за это получит дополнительные уступки (в частности, уступки со стороны США на постсоветском пространстве), способные компенсировать будущий ущерб российским деловым интересам в Иране.
Если Западу все же удастся переманить Москву на свою сторону (что весьма вероятно) то единственным адвокатом Ирана в Совете Безопасности останется Китай. Формально это не означает увеличения возможности принятия санкций. Как известно, вето даже одного Китая будет достаточно для провала любой резолюции. А Пекин пока демонстрирует, что его позиция в иранском вопросе остается неизменной. «Китай, как прежде, считает, что санкции и давление не являются приемлемой альтернативой и не пойдут на пользу текущим дипломатическим усилиям в вопросе об иранском атоме», – заявила представитель пекинского МИДа Цзян Ю. Однако для Тегерана подобная ситуация все же нежелательна, поскольку Иран попадает в слишком сильную зависимость от китайцев.
Времени осталось мало
Вторым фактором, осложняющим ситуацию для Ирана, является то, что Запад поставил ему конкретные сроки для решения ядерного вопроса путем переговоров. Не секрет, что до недавнего времени главной задачей иранцев на них было их максимальное затягивание. «В долгосрочной перспективе мы будем нужны европейцам больше, чем они нужны нам», – объясняет смысл стратегии Ирана генеральный директор Иранской организации атомной энергии Али Акбар Салехи. В Тегеране понимают, что через считанные годы важность Ирана еще больше возрастет как с политической (необходимость иранской помощи в решении иракского и афганского вопросов), так и с экономической (будущие поставки иранских углеводородов в Европу) точек зрения.
Однако администрация Обамы, ранее не раз выражающая желание «протянуть руку Ирану», не намерена держать ее протянутой долго. По неофициальным данным, Белый дом готов ждать до конца года, прежде чем снова вступить на путь санкций в отношении Ирана. «На наш взгляд, это беспроигрышная позиция, – объясняет заместитель государственного секретаря США Джеймс Стейнберг. – Либо мы получим позитивную реакцию, и вопрос сдвинется с места. Либо... если нам придется прибегнуть к жестким мерам, никто не сможет заявить, что мы стремимся к войне или к санкциям. Мы возразим, что мы серьезно пробовали и другой подход».
Одним из последних шансов найти компромисс станут переговоры, которые пройдут 1 октября в Женеве. На них главы министерств иностранных дел «шестерки» (России, США, Британии, Франции, Германии и Китая) должны обсудить с иранцами новые варианты компромиссного решения иранского вопроса. По некоторым данным, Запад намерен предложить следующую схему: США и их союзники замораживают действия по введению новых экономических санкций против Тегерана в обмен на то, что он заморозит производство ядерного топлива на существующем сегодня уровне.
Однако Тегеран отказывается от такого варианта, требуя полного снятия санкций. И всячески демонстрирует, что готов идти до конца. «Мы имеем право производить низкообогащенный уран для гражданских целей. И мы не откажемся от этого права – ни одно иранское правительство не сделает этого, ни при каких обстоятельствах», – говорит Али Акбар Салехи. А будущие переговоры иранцы снова попытаются использовать в своих тактических целях. Так, Ахмадинежад рассказал западным журналистам, что на октябрьских переговорах Иран предпримет попытку договориться о покупке у США обогащенного урана – по словам президента, для медицинских целей. Согласие американцев, по мнению Ахмадинежада, продемонстрирует серьезность отношения администрации Обамы, в то время как отказ дает Ирану повод для дальнейшего обогащения собственных запасов урана до уровня 20% (сейчас Иран обогащает свой уран только до 5%). Выдвигая очевидно неприемлемые для США условия, иранцы фактически теряют время для выгодного решения ядерного вопроса – время, которого у них осталось немного.
