Ирану неуютно в режиме санкций. А тут еще и кризис. Иранцы уверены: огромная, лежащая неподалеку Россия, которую, как они полагают, всеобщий экономический упадок затронул в минимальной мере, и есть тот самый привлекательный рынок, на который необходимо выводить свои товары. Традиционные хна и гранаты – слишком мало. Эксклюзивное предложение – иранские ковры ручной работы, которыми они торгуют и в Германии, и в Америке, и в Японии. В Россию этот товар пришел совсем недавно. И почему-то раскупается не так успешно, как рассчитывали персы. Россияне мало знают о том, как хороши эти изделия, решили в Тегеране. И пригласили небольшую группу российских журналистов насладиться созерцанием ковров и самого процесса труда иранских мастеров.
Традиционная выставка рукотворных изделий – ковров шерстяных и шелковых – в Тегеране длится неделю. Иранские мастера привозят в столицу товар из всех концов страны – из Кума, Табриза, Исфахана и других менее известных городов и городишек. Международный выставочный центр иранской столицы похож на художественную галерею: на полотнах – созданные вручную пейзажи, портреты, натюрморты, религиозные сюжеты.
Поразительно, в цитадели шиизма ковроделы изготавливают полотна совсем не пуританского содержания. Вот полуобнаженные юноша и девушка качаются на качелях, вот пастушка кокетничает с пастухом, причем весьма рискованно, а вот «Тайная вечеря» и Богоматерь с Младенцем, и распятие. Я говорю с торговцами. Они с удовольствием рассказывают, что такие сюжеты – вовсе не запретны в стране: «Это предмет искусства, а не только ковер». Шелковые произведения покупают и иностранцы, и небедные иранцы: «Вовсе не зазорно дома иметь такую картину на стене». По выставке, особенно в выходные дни, разгуливают иранцы с семьями. Приехали прицениться-посмотреть. Хотя, как рассказал мне Саид Малеки, персидский бизнесмен, вот уже третий год торгующий коврами в России, они не обязательно купят – все же дороговато, но обязательно возьмут на заметку и расскажут друзьям и родным. И вообще, пояснил он, в выходные дни тегеранцам приятно «выйти в свет» – прогуляться по ковровой выставке, на людей посмотреть. Приценилась к коврику и я. У мастера из Кума, за чашкой черного «Липтона» ожидавшего покупателей, поинтересовалась, сколько ткали ковроделы вон тот бежево-сиренево-голубой шелковый ковер – примерно 50 на 150 см? Оказалось, если работать в одиночку, то потратишь год. И цена соответственная – 1 тыс. долларов. Дороговато. Обойдусь пока…
Мастера покупают шелк на севере Ирана, где растет тут, в Китае или в Казахстане. Краски – в Китае или собственные. Их готовят в огромных чанах самостоятельно: бежевую – из кожуры грецких орехов, рыжую – из шафрана, красную – из кроваво-красных ягод неизвестного мне кустарника. Все натурально и безопасно, говорят ковроделы.
А как ткут ковер – это тоже надо видеть. В частном доме города Кум нас встретил хозяин, провел в довольно аскетично обставленную комнату – мастерская. Сын хозяина и дочь, а также жена сына – уселись за станок. Дамы усиленно кутаются в пестренькие цветастые чадры – чужие люди в доме все-таки. Быстро-быстро мелькают пальцы, выхватывают нитки, висящие наготове над станком, неуловимый взмах инструментом – ножом с миниатюрным крючком на конце – и быстро-быстро растет узор. Мастерам можно работать только четыре часа в сутки – очень напряженный труд. 20-летняя дочь хозяина согласилась поговорить с русскими: «Да, работа тяжелая, но это лучше, чем безработица. Да, глаза устают, их хватает лет до 60. Ковер плетем уже 14 месяцев, но к новому году завершим, наверное. Будем ли радоваться? Да, конечно, долгий труд закончен…»
Вот тут становится понятным, почему цена ковра так высока. Впрочем, в России еще год назад такие дорогие огромные ковры покупали запросто, рассказывает Саид Малеки: «Если дача у русского стоит 7 млн долларов, то он без проблем покупает такой ковер за 250 тыс. долларов. Просто вынимает из кармана и платит». Саид хорошо освоил русский и разобрался в менталитете моих соотечественников. Молодец!
Приобретение ковра – дальновидная инвестиция, говорят в Иране: купленный в ранней молодости шелковый ковер можно продать в старости вдвое дороже. С годами ценность этих изделий только возрастает. Износу им нет.
Похоже, что это не просто слова: ковры 300-летней давности выглядят как новенькие в музее Тегерана, в шахских покоях Saad-A-bad шелк и шерсть, по которым ходили 30 лет назад и ходят до сих пор, не потеряли свежести и прелести.
«Мастера, ткущие ковер, вкладывают в работу весь опыт и всю душу. А потом бросают его к ногам друзей. Иранская душа похожа на ковер», – уверен замминистра иностранных дел Хасан Кашкави.
На экспорт направляют около 33% произведенных в Иране ковров. Причем ежегодно от такой торговли страна получает 500 млн долларов. Еще 300 млн долларов в год дохода – это покупки туристов, ковровая розница, вывозимая в чемоданах. Причем пошлину с туристов не берут. Итого 800 млн долларов ежегодно получает Иран от иностранцев за счет коврового бизнеса. Доля ковров в суммарном экспорте страны – всего 3-5%, это очень мало, сетует директор Национального центра ковров Ирана, замминистра торговли Муртаза Фараджи. Как признался он в разговоре со мной, его страна заранее разработала антикризисные меры, важнейшая из которых – выход на российский и китайский рынки: «Мы стремимся выйти на российский рынок, хотим работать во всех регионах, но особенно – в Москве и Санкт-Петербурге. И готовы инвестировать в рекламные акции в России, чтобы народ понял, что за товар – персидские ковры». Впрочем, отметил он, «кризис не очень сильно влияет на экспорт ковров: он идет по синусоиде, но тренд – положительный». Ковроделам нельзя искать более дешевых поставщиков сырья, «поскольку ковроткачество – это искусство, мы не можем менять технологию, чтобы не нанести вред качеству». Поэтому удешевления ковров, ясное дело, ждать не следует. Зато можно ожидать в недалеком будущем в России роста числа салонов, предлагающих персидские ковры, – это точно.
