Давая оценку отношениям между Россией и Германией, европейские лидеры заметно расходятся в формулировках: стратегическое партнерство, взаимовыгодное сотрудничество, ось Москва—Берлин и даже «новый пакт Молотова—Риббентропа». Вместе с тем модель двустороннего взаимодействия за последние десять лет практически не претерпела изменений. Россия поставляет в Германию сырье и энергоресурсы, получая взамен готовую продукцию и новейшие технологии. Осторожное сближение позиций двух континентальных держав по отдельным политическим вопросам хотя и приносит свои дивиденды, является скорее следствием экономической взаимозависимости. В основе сотрудничества, таким образом, лежит едва ли не бартерная формула «сырье в обмен на инновации».
Москва и Берлин довольно успешно пользуются статусом «особых» отношений для укрепления своих политических позиций в Европе. Из европейских стран сегодня лишь Германия способна проводить активную восточную политику и выстраивать последовательную линию в отношении растущих амбиций России в сфере энергетики. В свою очередь, Москва с позиции эксклюзивного поставщика энергоресурсов стремится изменить баланс между трансатлантическим и восточноевропейским вектором германской внешней политики в свою пользу. Однако с учетом последних тенденций добиться этого исключительно экономическими инструментами будет крайне непросто.
На фоне продолжающегося долгового кризиса проявилось значительное усиление роли Германии в экономике Евросоюза. В последние годы Берлин выступает основным кредитором и инициатором принятия экстренных мер по спасению Испании и Греции от государственного дефолта и краха банковской системы. По мере того как перспективы одновременного спасения евро и сохранения еврозоны в ее нынешнем составе становятся все более туманными, выбор в пользу того или иного варианта принимает черты скорее политического, нежели чисто экономического решения. С учетом того, что в условиях финансового кризиса Германия остается чуть ли не единственной растущей экономикой Европейского союза, ее позиция по данному вопросу вполне может стать решающей. А потому в европейских столицах все внимательнее прислушиваются к голосу Берлина.
Укрепление международных позиций Берлина наметилось и в рамках международных институтов. Запрос на более самостоятельную внешнюю политику в германской политической элите пока не перевешивает традиционный императив трансатлантической солидарности, однако уже сегодня Германия способна активно участвовать в формировании глобальной повестки дня. В какой мере она будет способствовать или препятствовать реализации российских интересов — вопрос пока открытый. 5 сентября, когда Германия в ротационном порядке приняла пост председателя Совета безопасности ООН, министр иностранных дел Вестервелле уверенно заявил, что в урегулировании сирийского кризиса Совбез продемонстрировал свою несостоятельность. При этом он возложил ответственность на Россию и Китай, которые «еще не отказались от политики защиты режима президента Асада». Глава внешнеполитического ведомства также пообещал поднять «неудобный» вопрос о расширении состава участников Совета безопасности. Хотя Кремль в принципе не возражает против включения Германии в число постоянных членов совета, эта позиция напрямую зависит от степени уверенности российских лидеров в лояльном отношении Берлина.
Еще одним фактором нестабильности может стать ярко выраженная персонификация российско-германских отношений. Начиная с 2000-х годов на фоне личной дружбы канцлера Герхарда Шредера и Владимира Путина ресурс личной дипломатии стал одним из драйверов двустороннего сотрудничества. Недавняя смена ролей в Кремле может внести в этот процесс серьезные поправки, поскольку Меркель по опыту прошлых лет гораздо легче было достигнуть компромисса с более гибким Д. Медведевым. Это необязательно приведет к охлаждению в отношениях, хотя и такую возможность исключать не стоит.
Непростая ситуация складывается сейчас и для самой Меркель. Хотя канцлер пользуется уверенной поддержкой не менее 70% граждан, данные последних социологических опросов показывают, что на ближайших выборах в бундестаг правящая коалиция ХДС/ХСС и Свободной демократической партии получит не более 41% голосов и, таким образом, лишится парламентского большинства. Блок Меркель будет вынужден искать возможности для формирования новой правящей коалиции, для чего придется поступиться некоторыми интересами. Следует помнить, что наиболее вероятный кандидат для такого союза — социал-демократы — в отношении России настроены менее оптимистично. Иными словами, даже в случае переизбрания Меркель будет вынуждена скорректировать внешнеполитический курс с оглядкой на «не свой» бундестаг.
При этом в течение ближайших десяти лет Москва рискует потерять один из главных рычагов влияния на Берлин — зависимость Германии от поставок российских углеводородов. По оценкам федерального министерства экологии, уже к 2020 году Германия сократит потребление традиционных энергоносителей, в том числе российского природного газа, на 35% в пользу возобновляемых источников. К 2030 году эта доля составит не менее 50%, и с учетом статистики национального энергетического ведомства за 2011 год в серьезности намерений германской стороны сомневаться не приходится.
Положение А. Меркель в преддверии парламентских выборов 2013 года напоминает классический цугцванг — как вывести из штопора европейскую экономику, не потеряв при этом поддержку избирателей? В контексте усиления политического влияния Германии и потери основного рычага воздействия на Берлин России придется приложить немало усилий, чтобы заинтересовать ключевого европейского партнера в стратегическом сотрудничестве. А для такого уровня отношений требуется более прочная основа, чем перекачка голубого топлива в обмен на инновации.
