История Джафара Панахи известна, кажется, всем поклонникам кино: лауреат международных фестивалей, в том числе и «Серебряного медведя» на Берлинале, сидит под домашним арестом. Режиссер получил от иранских властей 20 лет запрета на профессию за «антиправительственную пропаганду»: Панахи делал документальный фильм о массовых протестах в Тегеране против итогов президентских выборов 2009 года. С тех пор международная общественность, деятели культуры регулярно выступают с открытыми письмами иранскому президенту Махмуду Ахмадинежаду и требованиями освободить режиссера. В жюри кинофорумов для Панахи оставляют почетное кресло.
Перед фестивальным дворцом, Берлинале Паластом, вчера тоже стояли пикетчики с фанерной фигурой режиссера и лозунгом «Я должен быть здесь». Фильм, снятый арестованным на мобильник и ручную камеру, представляли на фестивале двое актеров, один из которых выступил и сорежиссером «Закрытого занавеса».
По словам иранских конкурсантов, лично у них в связи с фильмом пока не было никаких проблем, а о будущем они не загадывают. Во всяком случае, как подчеркивают товарищи Джафара Панахи, в их фильме нет ничего антиправительственного. Все скудное действие картины разворачивается внутри виллы на берегу моря. Хозяин дома, седовласый мужчина, сочиняющий не то роман, не то сценарий, держит окна и двери наглухо закрытыми и занавешенными, потому что опасается, как бы кто не заметил, что у него живет... собака. Как мы узнаем из телесообщения, власти (очевидно, это аллегория) вынесли запрет на содержание собак, поскольку господствующая религия-де признает их «нечистыми». А с любимым песиком (умилившим, кстати, едва ли не всю берлинскую публику) герой нипочем бы не расстался. И вот однажды настороженный «покой» собаковладельца нарушает молодая женщина, которая пытается укрыться от полиции. Нет, она не оппозиционер, ее вина в том, что она участвовала в вечеринке на пляже и распивала спиртное. Обоих персонажей можно рассматривать как части альтер-эго автора-затворника.
«Коль скоро Джафару запретили снимать и рассказывать о других людях, он будет говорить о своей собственной жизни», – пояснили на берлинской пресс-конференции соратники Панахи. Сам опальный режиссер тоже появляется на экране, и тогда оба его альтер-эго, будто воображаемые друзья, принимаются спорить, кто имеет большее влияние на творца и можно ли выудить его из депрессии и заставить снова работать, несмотря на плотно закрытые занавески и железный решетчатый забор вокруг дома. Вывод о том, что решетки и изоляция – не помеха для истинно творческого человека, был бы для «Закрытого занавеса» банален и даже лжив. Потому что все это, конечно, помеха. И истории о том, что в условиях несвободы, необходимости быть иносказательным и писать между строк рождаются лучшие произведения, – они вдохновляют далеко не всех. Иногда тяжело сочинять нетленное, даже когда из окна видно море. Наказанный Панахи, кстати, чуть ли не последний из прославленных, уважаемых на Западе иранских кинематографистов, который остался на родине. Остальные уже вынужденно разъехались: Мохсен Махмальбаф с дочерьми, тоже режиссерами, – в Афганистане, Аббас Киаростами то во Франции работает, то в Японии, и даже недавний оскаровский лауреат Асгар Фархади («Развод Надера и Симин») уже снимает за границей на английском языке.
Что касается другого конкурсного фильма, о французской скульпторше Камилле Клодель, то мы застаем ее гений уже спящим, когда она уж лет 20 как ничего не лепила и не высекала. К 1915-му мадемуазель Клодель давно сидит в сумасшедшем доме. Очень хорошем, по меркам начала ХХ века: там много добрых нянечек, есть небольшой парк прогулок и даже любительский театр. Брат Камиллы, Поль Клодель, известный поэт, жертвует клинике немалые деньги. И навещает сестру – его визиты Камилла ждет с надеждой и радостью, каждый раз обманывая себя, что ее заберут из обители. Ощущение, что она как в тюрьме, Клодель, похоже, испытывает не из-за решеток на окнах. Да и каменная ограда заведения не так уж тягостна. Беда в том, что среди этих камней просто невозможно ни на минуту остаться одной. Крики, стуки, завывания других пациенток, страдающих явно более серьезными расстройствами, вездесущесть персонала, постоянно открытая дверь в келью... Кажется, что родственники и попечители скульптора обстоятельно позаботились о том, чтобы ничто не подталкивало художника к творчеству, потому как именно в творческом процессе видят корень нервной болезни. Прекрасная актриса Жюльетт Бинош без видимых трудностей вжилась в роль Камиллы Клодель. Должно быть, куда больше усилий ей потребовалось, чтобы не проиграть в достоверности остальным персонажам ленты – настоящим пациенткам психиатрической клиники, которые снялись в фильме вместе с подлинным медицинским персоналом. Режиссер Брюно Дюмон не боится провокаций и вызовов, а показывать на экране людей с тяжелыми диагнозами – это, конечно, вызов. Но тут уж если зрителей что-то не устраивает, это проблемы смотрящего. Критиков, по крайней мере, Дюмон и Бинош убедили – у «Камиллы Клодель» на фестивале один из самых высоких рейтингов.
