— Как и за счет чего росла экономика Якутии в последние три года?
— Якутия — один из самых быстрорастущих регионов России. Если посмотреть на последние восемь лет, то наши темпы роста в среднем более чем в два с лишним раза превышают среднероссийские, а также превышают темпы роста и Дальнего Востока. Валовой региональный продукт (ВРП. — «Эксперт»), если в номинальных цифрах брать, в 2018 г. у нас составил порядка 900 млрд руб., по итогам прошлого года — уже почти 2,5 трлн руб. В последние три года ВРП рос на 2,9–3,5% в год.
Такой рывок в значительной степени связан с активным освоением потенциала флагманских для Якутии добывающих отраслей. Промышленность после пандемии коронавируса, когда почти во всех регионах был зафиксирован спад, растет на 4–9% в год. Особенно активно развивается горнодобывающая промышленность. Мы за эти годы вышли с четвертого-пятого места в стране на второе по добыче угля и золота. По данным за 2024 г., в Якутии добыли почти 50 млн т угля и 55 т золота.
Помимо этого, Якутия остается мировым лидером по добыче алмазов и пятым в стране регионом по объемам добычи нефти и газа.
То есть в области добычи полезных ископаемых экономика становится более диверсифицированной, и это помогает нам устойчиво расти и меньше зависеть от конъюнктуры.
— 2025-й — это год замедления экономики страны в целом. ВВП снижается два квартала подряд. «Мягкая посадка», вероятно, не во всех регионах случилась, где она может оказаться довольно жесткой. Какая в этом году динамика у Якутии?
— Этот год, конечно же, гораздо сложнее. В первую очередь из-за высокой ключевой ставки и курса рубля к доллару (национальная валюта существенно укрепилась в 2025 г., из-за чего доходы экспортеров в рублевом выражении снижаются. — «Эксперт»). Всё это бьет по промышленности. Но по итогам семи месяцев 2025 г. промышленный рост Якутии составил около 1,5%. Валовой региональный продукт тоже увеличился — примерно на 2%. Медленнее, чем хотелось бы, но мы всё равно растем.
Сейчас основная прибавка к ВРП — это уже не столько активизация добывающей индустрии, сколько реализация других промышленных проектов в последние годы, в частности строительство крупных объектов энергетической и транспортной инфраструктуры. У нас достаточно активно развиваются также творческие, креативные индустрии, вклад которых в ВРП вырос где-то с 2 до 2,6%. Это тоже дорогого стоит. Развитию креативной экономики мы уделяем очень много внимания.
— Якутия, хотя и занимает пятое место по добыче нефти и газа, пока не воспринимается флагманским регионом в этой отрасли. Но при этом считается перспективной территорией для поиска и производства углеводородов. Насколько российские компании заинтересованы в развитии нефтегазовых проектов в регионе?
— Якутия вместе с Иркутской областью является основной базой для трубопровода «Сила Сибири». Наше Чаяндинское месторождение и иркутское Ковыткинское как раз дают тот газ, который идет по газопроводу. И его значение для функционирования «Газпрома», газовой промышленности нашей страны, особенно в сегодняшних условиях, конечно, трудно переоценить. «Газпром» активно ведет дальше работу по освоению новых месторождений.
На совещании у президента (по ТЭК Дальнего Востока, прошло 4 сентября. — «Эксперт») обсуждались в том числе вопросы дальнейшего развития нашей газовой промышленности. Причем сегодня ставится вопрос, чтобы для внутреннего потребления не только Якутии, но и других субъектов Дальнего Востока, активнее использовать газ якутских независимых производителей. И я считаю, что это правильно. К их числу относятся и крупнейшие нефтяные компании: у «Роснефти» есть попутный нефтяной газ, у «Сургутнефтегаза» есть газовые месторождения. Но и у других компаний, в том числе у республиканских, есть свои запасы газа.
Надо более активно работать по вовлечению этого газа во внутренний оборот, потому что газа на Дальнем Востоке сегодня, несмотря на его огромные запасы, всё-таки не хватает. Здесь надо активнее работать для насыщения в первую очередь внутреннего рынка, для обеспечения промышленного роста Дальнего Востока за счет газа от независимых дальневосточных производителей.
— В этом году темой-хедлайнером ВЭФ стало ГЧП. Насколько этот механизм востребован в Якутии?
— Когда я еще был главой Якутска, пользуясь механизмом ГЧП, мы построили 12 проектов: школы, детсады, учреждения культуры. И сейчас мы видим, что благодаря тем решениям мы смогли сбить волну дефицита мест в детсадах и школах Якутска. Учитывая тот рост населения, который идет все эти годы, именно решение этих вопросов тогда позволило нам сейчас не вводить третью смену в школах Якутска.
Сегодня мы одни из лидеров страны по использованию ГЧП. Тот же знаменитый Ленский мост строится по концессии. Я вообще считаю, что это правильный подход к реализации инвестпроектов. Если смотреть на весь жизненный цикл проекта, то так или иначе, особенно если он долгосрочный, происходит рост сметы по сравнению с первоначальными параметрами. Но мы должны понимать, что при использовании ГЧП в самом начале проекта мы получаем, по сути, гарантию, что объект будет завершен.
— Как вы оцениваете сложившуюся ситуацию на рынке труда в регионе?
— В Якутии, как и во всех других регионах нашей страны, безработица сегодня находится на исторически низком уровне — около 4%. Совсем недавно эта цифра была почти вдвое больше. При этом есть большое количество вакансий, в том числе от промышленных компаний, — около 10 тыс. Конечно же, есть большая конкуренция за кадры между компаниями в тех или иных отраслях. Это приводит и к резкому росту заработной платы, и к перетоку рабочей силы из одной компании в другую. Для того чтобы помочь компаниям, мы сегодня проводим достаточно большую работу по реформе системы среднего профессионального образования, по созданию колледжей, ориентированных именно под конкретных работодателей: и под угольную промышленность, и под золотодобывающую, и под нефтегазовую, и под энергетику.
И если раньше, еще 5–6 лет назад, бизнес находился немного в стороне от этого вопроса, то сегодня предприятия с удовольствием участвуют в этих программах. Приходят в Якутию и новые компании, которые имеют прекрасный опыт создания колледжей, их содержания, например «Росатом». Холдинг строит атомную станцию малой мощности и испытывает большую потребность в специалистах, которые уже после введения объекта в эксплуатацию должны будут обеспечивать его работу.
Мы считаем, что совместная работа крупных компаний, представителей малого и среднего бизнеса, органов власти и образовательных учреждений позволит создать такую экосистему, которая будет направлена на насыщение высококвалифицированной рабочей силой новых производственных предприятий. И конечно же, это позволит существенно повысить производительность труда. Это тоже, на мой взгляд, одна из наших ключевых возможностей для дальнейшего развития экономики.
— Многие российские регионы сейчас ужесточают миграционную политику. Какая позиция у Якутии по этому вопросу?
— В 2015 г., когда появилась патентная система работы для трудовых мигрантов, Якутия столкнулась с резким ростом трудовой миграции из стран ближнего зарубежья. Конечно, это начало приводить к довольно негативным последствиям. С 2019 г. мы последовательно начали ужесточать требования к трудовым мигрантам — и через повышение стоимости патента, и через ограничение числа отраслей, в которых они имеют право работать. И это приводит к хорошим результатам. Приток мигрантов, работающих по патентам, за эти годы сократился в несколько раз.
Мы видим, что компании, даже если привлекают вахтовую рабочую силу, стремятся в первую очередь использовать специалистов из российских регионов.
Я за то, чтобы как можно больше мы использовали свою рабочую силу. А если есть возможность, то вообще стремиться в том числе и к роботизации.
— Якутия — один из немногих российских регионов, где наблюдается демографический рост. С чем это связано?
— Президент на ВЭФ особо отметил, что среди регионов Дальнего Востока самым значительным поступательным ростом населения за последние годы отличается Якутия. Это результат большой работы. И у нас исторически рождаемость всегда превышала смертность. Сейчас в результате работы по повышению продолжительности жизни мы добились того, что этот показатель в Якутии впервые в истории превысил среднероссийский. Ни в советское, ни в постсоветское время мы такого не могли достичь.
Некоторое время назад показатель средней продолжительности жизни в нашем регионе был одним из самых низких на Дальнем Востоке. Но сегодня мы лидеры по этому параметру. Сейчас продолжительность жизни составляет 73 года в среднем. И это, конечно, приводит к еще большему превышению рождаемости над смертностью.
При этом исторически миграция населения у нас всегда была более сильной: из Якутии уезжало больше людей, чем приезжало. За последние годы мы добились того, что и этот тренд развернулся вспять. Во многом благодаря вводу новых промышленных проектов много людей стали переезжать в Якутию из других регионов России. В том числе возвращаются ребята, которые в свое время отсюда уехали.
В 2023 г. мы впервые за постсоветский период и второй раз в истории преодолели миллионный рубеж численности населения.
Отвечая конкретно на ваш вопрос: мер поддержки у нас много и я устану их здесь все перечислять. Приведу только такой показатель. Если в 2018 г. на поддержку семей с детьми мы потратили порядка 6 млрд руб., то сейчас эта цифра достигла почти 30 млрд.
— На полях ВЭФ вы говорили о планах региона по ужесточению ограничений по продаже алкоголя. Какие именно планируются меры и в целом насколько это существенный вопрос для региона?
— Я не говорил об ужесточении или введении новых ограничений. Я говорил о том, что те ограничения, которые мы последовательно ввели за эти годы, на мой взгляд, достаточны. Главное, чтобы они исполнялись. Проблема и Якутии, и нашей страны в целом в том, что жесткость принимаемых решений, к сожалению, компенсируется мягкостью их исполнения и контроля.
Наша задача, чтобы все так называемые наливайки и лжекафе просто прекратили свое существование. Уже в этом случае мы получим очень хороший результат. Для Якутии это очень острая проблема. Мы до недавнего времени по пьяной преступности, увы, входили в первую тройку регионов страны. В результате всех принятых мер нам удалось с таких позорных мест уйти. Мы уже ушли даже из первой десятки, но нам всё равно надо работать и работать.
К сожалению, причина преступности, особенно убийств, причинения тяжкого вреда здоровью, изнасилований, в абсолютном большинстве случаев — пьянство. И это надо остановить. Надо, конечно, не только запрещать, но и работать профилактически, настраивая всё общество против такого пьянства. Когда мы видим, что со стороны теневого бизнеса наблюдается пренебрежение всеми законами — и людскими, и официально принятыми государством, то, конечно, мы с этим боремся. Мы будем ужесточать исполнение законодательства, чтобы все законы и меры, принятые на федеральном, региональном и муниципальном уровнях, соблюдались.
— А что насчет запрета вейпов? Это тоже очень острый вопрос для всей России.
— Ко мне таких предложений со стороны общественности пока не поступало. Наверное, из-за того, что наше население в первую очередь сегодня требует от нас — и я с ними согласен — бороться с алкоголизмом, пьянством, незаконной торговлей алкоголем. Это для нас реально задача номер один. А дальше, если мы увидим, что проблема вейпов тоже становится для нас актуальной, то, уверен, и там определенные меры можно будет принять.
— В последние годы якутское кино стало признанным феноменом. Почему эта индустрия так выстрелила в регионе? И по какой модели у вас работает кинематограф: откуда берутся кадры, сценаристы, режиссеры? Как в целом вы можете объяснить популярность кинематографа в Якутии?
— Я не очень согласен с тем, что это феномен. Феноменом якутское кино было лет семь назад, а сегодня это уже абсолютно понятное оформившееся явление российского кинематографа, его составная часть. И наша задача на сегодняшнем этапе сделать так, чтобы из культурного явления это превратилось в киноиндустрию, которая обеспечивала бы людей достойной зарплатой, генерировала бы доходы. Это гораздо сложнее, чем просто снять несколько хороших фильмов-победителей фестивалей. Но мы работаем над этим.
Задача стоит такая, чтобы к 2030 г. якутское кино в прокате зарабатывало порядка 2,5 млрд руб. Прошлый год у нас был рекордный — 150 млн руб., но уже по итогам первого полугодия 2025 г. сборы у нас составили почти 200 млн руб. Кино растет, как и его популярность среди зрителей.
И если раньше о якутском кино было мнение, что это очень высококачественное авторское, артхаусное кино, то сегодня и для массового зрителя снимаем фильмы. Я сам этой историей уже много лет занимаюсь, поэтому понимаю, как это всё шло, сам участвовал во всех этих процессах. Порой даже снимался в якутском кино — в нескольких фильмах играл самого себя.
И я могу сказать, что это результат огромной работы. Это не просто что-то щелкнуло, какие-то деньги дали — и появилось кино. Это огромная работа, которая началась еще во времена нашего первого президента, когда была создана госкомпания «Сахафильм», когда начали массово направлять детей на обучение во ВГИК и в другие вузы, когда появился Арктический государственный институт культуры и искусства, который сегодня является базовым для нашего кинематографа. И постепенно всё это выстраивалось, базируясь на нашей многовековой культуре, национальной культуре народов Севера, на русской культуре. Это симбиоз, пропущенный через современные технологии, которые мы тоже очень любим, и недаром наша IT-отрасль тоже одна из самых активно развивающихся в России.
— Какой ваш любимый якутский фильм? Что вы можете посоветовать?
— Меня часто спрашивают об этом, но я никогда на этот вопрос не отвечаю. Потому что, если я скажу, — а я со всеми ребятами хорошо знаком, — они могут обидеться. Все якутские фильмы — хорошие. Каждый фильм достоин своего зрителя. Любой фильм посмотрите — он вам точно понравится.
Больше новостей читайте в нашем телеграм-канале @expert_mag