Занявший 26 сентября 2006 года пост премьер-министра Синдзо Абэ еще в предвыборных речах подчеркивал: «Реформы, проведенные Коидзуми, не были ошибкой. Я должен держать в руках факел реформ, и он будет гореть». Речь о больших экономических реформах, инициированных Дзюнъитиро Коидзуми, возглавлявшим правительство Японии с 2000 года. Такая верность курсу предшественника выглядит закономерной: назвав Абэ своим преемником, Коидзуми фактически обеспечил тому пост премьера и стартовый рейтинг популярности в 71%. Однако выполнение такой задачи — дело непростое, что обусловлено проблемами, копившимися на протяжении десятилетий.
Послевоенное наследие
Стратегическая задача для экономики Японии в среднесрочной перспективе — обеспечить достаточно динамичный внутренний спрос, чтобы поддерживать оптимальные темпы роста и не утратить позиции одного из лидеров мировой экономики. Эта задача ставилась еще в середине 80-х, но была сорвана финансовым кризисом (Об антикризисной политике правительства и Банка Японии см. спецвыпуск «Эксперт Япония», декабрь 2005 г.)
Нынешний экономический подъем, начавшийся в середине 2002 года, — самый длительный за шесть послевоенных десятилетий. Но его динамика невысока — от 1,8% в 2003 году до 2,6% в 2005-м. Темпы роста ВВП ограничиваются демографическим трендом: население стареет, и в 2005 году оно начало сокращаться. Тем не менее Синдзо Абэ считает, что экономика может расти более чем на 3% в год, хотя эксперты оценивают потенциальный темп прироста ВВП в 1,5–1,9%. Все, что сверх этого, может обеспечиваться только новыми технологиями, высоким качеством продукции и предпринимательской активностью.
Что же касается реформ, то они закладывают новую институциональную структуру, необходимую для возобновления экономического роста и работы в условиях глобальной экономики. Она идет на смену широко известной «японской модели экономики».
Эта модель сложилась после Второй мировой войны и помогла совершить экономическое чудо 60-х. Но как только Япония стала экономической сверхдержавой, в США и Западной Европе заговорили о ней как об аномалии. Дело в том, что формально в этой «некапиталистической рыночной экономике» доминируют частная собственность и частные корпорации, но фактически базовые институты капитализма сильно искажены.
Во второй промышленной стране мира нет института независимых фирм: акционерные компании связаны между собой и с банками в группировки на основе перекрестного владения мелкими пакетами акций. Нет нормального корпоративного управления: решения принимаются в интересах менеджеров, а не инвесторов. Корпорации максимизируют не прибыль, а свою долю рынка, и непонятно, кому они принадлежат, где центры принятия решений.
Нормально работающих финансовых рынков тоже не существует. Публичные компании финансируются преимущественно головными банками, контролирующими хозяйственные решения клиентов. Фондовый рынок не может справедливо оценивать фирмы. В этой непроницаемой среде сторонним инвесторам крайне трудно купить компанию на рынке, смена собственника через рыночные слияния и захваты контроля невозможна.
Нет нормального рынка труда, он негибкий из-за неформальных правил пожизненного найма и оплаты труда по стажу сотрудника, а не по квалификации и качеству работы. Между фирмами и государством особые отношения: чиновники помогают становлению или свертыванию целых отраслей, ведут протекционистскую политику, которая дает японским компаниям несправедливые преимущества в международной торговле.
Прежде казалось, что эти устои основаны на национальной специфике и созданы на века. Но расшатыванию модели способствовали долгий период застоя (1990–2003 гг.), показавший ее нежизнеспособность, и реформаторская деятельность кабинетов Рютаро Хасимото (1996–1998 гг.) и Дзюнъитиро Коидзуми.
Взрыв на финансовом поле
Первым шагом на пути реформ стало начатое еще в середине 90-х «дерегулирование» — снятие административных барьеров для вхождения на отраслевые рынки. В 1998-м глобализация финансовых рынков заставила правительство Хасимото провести пакетный пересмотр законов о банках, сделках с ценными бумагами и биржах, о страховом деле, а также о контроле над иностранной валютой и внешней торговлей. Банкам, брокерским и страховым компаниям разрешили заниматься всеми видами финансовых операций, был отменен запрет доступа на финансовые рынки нефинансовым компаниям, разрешена торговля ценными бумагами вне фондовых бирж и создание электронных торговых систем. Кроме того, правительство ввело правила, обязавшие финансовые учреждения открывать информацию о неработающих активах по правилам, идентичным американским, и отменило лицензирование операций в иностранной валюте.
Эта реформа, названная Big Bang (большой взрыв), расширила конкуренцию на кредитном и фондовом рынках и дала инвесторам широкий выбор финансовых продуктов. «Большой взрыв» положил начало крупномасштабной реорганизации финансового сектора Японии. Крупнейшие банки объединились в три финансовых конгломерата: Mizuho Financial Group, Bank of Tokyo-Mitsubishi UFJ и Sumitomo Mitsui Financial Group, а фондовые биржи (Токийская и Осакская) перешли от формы закрытого партнерства к общепринятой в мире форме акционерного общества. Растет также популярность ПИФов у индивидуальных вкладчиков, открылись три биржевые площадки для ускоренного IPO новых венчурных компаний.
Фирмы по-новому
Путь преобразований пришлось пройти и корпоративной системе Японии, которая для адаптации к мировым стандартам отказалась от национальной специфики: в 1997–1998 годах была отменена девятая статья Антимонопольного закона 1947 года, запрещавшая финансовый холдинг как форму организации корпоративной группы. А глобальная конкуренция заставила японские корпорации пойти на отсечение непрофильных видов деятельности. Для этого подвергли пересмотру все, что связано с реорганизацией корпоративных групп: был упрощен контроль над слияниями компаний и продажей права ведения бизнеса; введены правила выделения независимых компаний и обмена акциями дочерних компаний на акции головной; пересмотрены правила бухучета и отчетности и введены обязательные консолидированные балансы.
Новые законы о банкротстве и финансовом оздоровлении компаний, принятые в 2000-м и 2003 годах, позволили корпорациям сравнительно легко избавляться от непрофильных активов. Расширились рынки активов, долгов и недвижимости, необходимые для реструктурирования корпораций и избавления от бремени просроченных долгов. Отмена запрета для акционерных компаний держать собственные акции на своем балансе в 2001–2002 годах облегчила слияния и поглощения фирм, когда часть акций выводится с рынка. Те же цели преследует пересмотр законодательства о ценных бумагах, в частности, упрощение процедур новой эмиссии и дробления акций.
В 2003-м, чтобы облегчить обновление популяции фирм, в Японии фактически отменили требование о минимальном уставном капитале для учреждения новых компаний, а летом нынешнего года пересмотр корпоративного права разрешил публичным компаниям покупать другие фирмы без одобрения таких сделок общим собранием акционеров.
Распад перекрестного владения акциями оказался необходимостью при расчистке банковских балансов: стало невыгодно связывать деньги в перекрестном владении малодоходными акциями. А с приходом иностранных инвесторов в Японии начал формироваться институт крупных акционеров, способных контролировать менеджеров.
Почту — на рынок
Переход от государственного сектора к частному как базовый принцип экономической политики был объявлен в программе структурных реформ, принятой кабинетом Коидзуми летом 2001 года. Это было обусловлено тем, что от периода «великой рецессии» Япония получила расстроенную систему государственных финансов. Накопленный внутренний долг на конец марта 2005 года на 65% превысил годовой ВВП, а дефицит первичного баланса составил более 5% ВВП. И хотя долг структурирован по времени так, что Япония может не бояться дефолта (более половины облигаций имеют сроки погашения в 10, 20 и 30 лет), текущие расходы на его обслуживание примерно равны выплатам по социальным обязательствам.
Бюджетная реформа Коидзуми ставила целью снизить нагрузку государственного долга на частную экономическую деятельность и на доходы будущих поколений, достигнуть к 2013 году первичного баланса доходов и расходов центрального и региональных бюджетов и максимально передать частному сектору выполнение госуслуг на основе торгов и лицензирования. Эта программа структурных реформ была построена по новому для Японии принципу: правительство снимает с себя обязательства по стимулированию совокупного спроса, что оно делало с середины 60-х годов, а восстановлением конъюнктуры должен заниматься частный сектор. Сейчас же уже шестой год сокращаются бюджетные расходы на инфраструктурное строительство: этот сектор печально знаменит коррупцией чиновников и ценовыми сговорами подрядчиков.
Другая составляющая реформы — продажа в частные руки неэффективных предприятий государственного сектора. Первыми стали четыре корпорации по строительству и содержанию скоростных шоссейных дорог, теперь к приватизации готовят госуниверситеты и восемь финансовых учреждений.
Наконец, Коидзуми решил разделить огромное почтовое ведомство, совмещавшее почтовую связь, сберегательное и страховое дело, и вывести все его составляющие на рынок. Эта работа началась совсем недавно и должна быть выполнена к 2017 году.
Своей бюджетной реформой Коидзуми нажил немало врагов среди политиков, связанных с почтовым ведомством и строительными работами, финансируемыми из казны. Но и заслужил немало: прозвище Львиное сердце и высокий электоральный рейтинг. Так, в 2005 году верхняя палата парламента не пропустила законопроект о приватизации почтово-сберегательной системы, и тогда премьер назначил — и выиграл — досрочные парламентские выборы. По сути, это был референдум, показавший, что японцы поддерживают реформаторский курс правительства.
Теперь на долю Абэ выпала задача завершить оздоровление бюджета. С этой реформой связаны такие проблемы, как финансирование государственной части пенсионной системы, судьба государственного здравоохранения и многое другое. Скорее всего, новому правительству придется пойти на непопулярные меры: повысить ставку потребительского налога (см. материал «Путь к чуду. Экономическому»), а также ставку налога подоходного. Наконец, давно назрел и полный пересмотр налоговой системы.
