На момент обретения независимости в 1991 году у жителей Туркменистана имелись основания быть оптимистами. С пятимиллионным населением (в пять раз меньше соседнего Узбекистана) и огромными запасами природного газа (по оценкам, шестые в мире) у страны были все шансы на процветание в духе нефтяных эмиратов Персидского залива.
Во главе процесса превращения в одну из богатейших стран мира стоял Сапармурат Атаевич Ниязов, который с 1985 года был первым секретарем ЦК туркменской компартии. Пытаясь сохранить субсидирование туркменской экономики из центра, Ниязов на референдуме 17 марта 1991 года обеспечил результат в 95% проголосовавших за сохранение СССР. Однако к октябрю власть Горбачева в Москве оказалась слишком слабой, и Ниязов провел референдум, на котором 95% высказались за независимость. В конце 1991 года коммунисты Туркменистана провели ребрендинг в Демократическую партию, а Ниязов был избран президентом на пять лет — на выборах его кандидатура была единственной, и в результате он получил 99,5% голосов.
В 1994 году его полномочия были продлены на очередном референдуме с 99-процентой явкой и 99,99-процентным результатом. С 2002 года известный к тому времени как Туркменбаши, «отец туркмен», он стал пожизненным президентом. А в конце прошлой недели Сапармурат Ниязов умер, оставив страну в очень тяжелом положении.
Туркменистан Сапармурата Туркменбаши
С момента закрепления своей власти Ниязов выстроил в Туркменистане такой культ личности, с которым может посоперничать лишь КНДР Ким Чен Ира. В честь Туркменбаши в Туркменистане названы город (бывший Красноводск), аэропорт, нефтеперерабатывающий завод, школы, больницы, Каракумский канал и даже упавший в 1998 году метеорит. В 1999 году одна из государственных газет на полном серьезе предложила официально переименовать страну в «Туркменистан Сапармурата Туркменбаши». С 2002 года в честь лидера нации даже называется январь (апрель — в честь его матери). Культ личности получил и материальное воплощение. В центре Ашхабада высится 75-метровая Арка нейтралитета с 12-метровой золотой статуей Ниязова, вращающейся вслед за солнцем. Портреты президента украшают здания, пачки соли и чая и бутылки местного коньяка. Золотой профиль президента используется в качестве логотипа туркменскими телеканалами — он всегда в углу экрана: вместо «переключить канал» жители Туркменистана могут «переключить Ниязова».
Вершиной культа личности Туркменбаши стала церемония получения статуса пожизненного президента. Тогда ему преподнесли белую накидку и пальмовый посох — в исламе это символы пророка Мухаммеда. Превращение Ниязова в национального туркменского пророка и отца нации было оформлено написанием священной книги «Рухнама», которая была объявлена «духовным кодексом» туркменского народа. На официальном сайте «Рухнамы» ее сравнивают с Библией и Кораном. Иностранные компании, представленные в Туркменистане, обязаны оплачивать перевод на разные языки — сегодня она существует в более чем 25 версиях, от немецкой до зулу. «Рухнама», написанная в квазифилософском стиле с поэтическими вставками, стала в последние годы центральной частью образования в Туркменистане. Чтобы получить работу, все госслужащие обязаны сдать тест на знание «Рухнамы». И даже для того, чтобы сдать на водительские права, нужно пройти краткий (всего 16 часов) тест на знание книги. «Рухнаму» не только изучают в школах и университетах, но строят на ней задания по иностранному языку и математике. Вместо того чтобы считать задачи про яблоки, дети считают страницы «Рухнамы».
Проще надо быть
Обязательное образование в Туркменистане было сокращено с 11 до 9 лет, из-за чего выпускники туркменских школ не могут продолжать учебу за границей. Собственно, это имеет мало смысла, поскольку в Ашхабаде иностранные дипломы, полученные после 1993 года, не признаются. Высшее образование сокращено до двух лет, переведено на платную основу, число мест в вузах сокращено на тысячи, а поступление возможно только после двух лет работы и сдачи теста на знание «Рухнамы».
Так как в качестве официальной идеологии избрана мягкая форма туркменского национализма, то национальные меньшинства страны (речь идет о 300–500 тыс. человек) живут в условиях дискриминации. Все казахские, узбекские и армянские школы были закрыты, на всю страну осталась лишь одна школа, где преподают по-русски. Руководящие должности и места в университетах предлагаются этническим туркменам. Сам президент Ниязов выступил за чистоту нации и призвал проверять чистоту происхождения до третьего поколения. Результатом стала эмиграция русскоязычного населения из Туркменистана. Которая, впрочем, осложнена жесткими правилами выезда.
Серьезные перемены за постсоветское время произошли не только в образовании, но и в системе здравоохранения. С 2004 года бесплатное здравоохранение перестало существовать. В феврале 2005 года по приказу Ниязова все районные и областные больницы были закрыты, чтобы сократить нагрузку на госбюджет. Вместо них построены диагностические центры. В случае же необходимости лечения пациентам приходится ехать в Ашхабад. Результатом такой политики стало снижение продолжительности жизни до 56 лет для мужчин и 65 лет — для женщин. По данным ООН, детская смертность составляет 76 на одну тысячу новорожденных — в 8,5 раза выше показателя развитых стран.
С 1999 года ВВП, согласно официальной статистике, рос в среднем на 18% в год. По темпам роста туркменский ВВП явно оказывается на первом месте в мире. Правда, большинство экспертов сомневаются в аккуратности этих данных. Так, Всемирный банк отмечает, что доходы от экспорта нефти и газа «скрывают серьезные проблемы в туркменской экономике. Из стран СНГ Туркменистан меньше всего продвинулся в экономических реформах». При этом правительство Туркменистана пишет в адрес другой международной организации, МВФ: «Власти считают, что осторожный подход к либерализации оказался благом для народа Туркменистана и позволил достичь более желаемых результатов в плане благосостояния».
Какими бы ни были данные по темпам роста, от них жизнь населения в Туркменистане не улучшается. Так, по индексу человеческого развития ООН Туркменистан с 1991 года опустился с 31-го места в мире на 105-е в 2006-м. По данным Всемирного банка, 58% населения Туркменистана живет за чертой бедности. Хотя официальная безработица в стране мизерна, по оценкам Госдепартамента США, безработица в городах Туркменистана достигает 50%, а в сельских районах, где живет большинство населения, и 70%.
Нет реформам, да строительству
Власти Туркменистана субсидируют необходимый для жизни минимум — вода, газ, электричество, соль бесплатны, а жилье, бензин, рис и мука — крайне дешевы. Средняя зарплата в стране, по данным Азиатского банка развития, составляет около 50 долларов в месяц (точно оценить это невозможно, поскольку официальный и неофициальный обменные курсы отличаются в разы). Более того, многомесячные задержки в выплате зарплаты в Туркменистане являются не далеким воспоминанием из 1990-х, а реальностью нынешней жизни. По оценкам EIU, летом 2006 года сумма задержек превысила 300 млн долларов — около 5% ВВП.
Туркменистан является единственной из бывших советских республик, которая даже не пыталась проводить экономические реформы, предложенные МВФ. Вместо этого Ниязов предложил свою стратегию развития, построенную на замещении импорта и экспорте энергоресурсов. В результате туркменская экономика мало отличается от плановой модели, страна практически закрыта для иностранного бизнеса, а на частный сектор приходится всего около 20% ВВП. Частная собственность на землю разрешена законами, но по сути ее нет — землю можно получить в наследство от родителей, но не продать.
Сегодня главным сектором экономики стала сфера услуг (около 40%), доля которой постоянно растет, прежде всего благодаря развитию коммуникаций. Еще около 30% приходится на промышленность — добычу газа и нефти, а также на текстильную и пищевую промышленность. Сельское хозяйство, в котором занято около половины трудовых ресурсов, создает всего 20% ВВП. Примерно 10% ВВП создается в строительстве, в частности в строительстве множества грандиозных проектов. Строители республики возвели гигантский президентский дворец, национальный музей (в котором целое крыло посвящено достижениям Туркменбаши), центральный банк с позолоченными окнами и серию жилых многоэтажек в итальянском мраморе. Шедеврами станут строящиеся ледовый дворец и спроектированный по модели Диснейленда парк развлечений «Мир туркменских сказок».
Проклятые углеводороды
Все это финансируется за счет доходов от экспорта энергоресурсов. Большая часть газа добывается на востоке страны, и на государственный «Туркменнефтегаз» приходится 85% добычи. Экспорт идет через сложившуюся еще при СССР сеть трубопроводов — весь туркменский газ идет через систему «Газпрома», и основными покупателями являются другие страны СНГ, в частности Украина. Впрочем, в Ашхабаде рассматривают и другие варианты экспорта. Например, на восток — через Узбекистан и Казахстан в быстро растущий Китай, на юг через Иран к портам Индийского океана или на запад через Каспийское море, Азербайджан, Грузию и Турцию к порту Джейхан.
1
Туркменистан также пытается развивать нефтедобычу, которая с 2003 года стагнирует на уровне в 10–12 млн тонн в год. Ашхабад даже готов открыть этот сектор для иностранцев. В настоящее время на Каспии действуют пять проектов СРП с участием иностранного капитала, в том числе британского, австрийского, ирландского, малазийского и датского.
Благодаря экспорту газа, нефти и электроэнергии Туркменистан имеет заметное положительное сальдо торгового баланса — в 2005 году оно составило 13 млрд долларов. Впрочем, далеко не все средства от экспорта возвращаются на родину. Так, по данным неправительственной организации Global Witness, на офшорных счетах, принадлежащих Ниязову, ежегодно оседают сотни миллионов доходов от экспорта. По данным правозащитников, только на одном из счетов в Deutsche Bank находится более 3 млрд долларов.
В то же время государственные финансы оказываются в довольно печальном состоянии — президент Ниязов недавно заявил, что «учителя съедают большую часть бюджета страны». Это ведет к масштабным увольнениям (как произошло с сокращением 15 тыс. сотрудников системы здравоохранения в 2004 году) или сокращению зарплаты, которого в ближайшее время ожидают туркменские учителя. В январе 2006 года более чем 100 тыс. пенсионеров перестали выплачивать пенсии, а размеры выплат еще 250 тыс. были резко сокращены. Компенсации по болезни и пособия по уходу за детьми были вообще отменены. Неожиданно для Туркменистана, где население живет в атмосфере страха и полной дезинформации (иностранные СМИ, включая российские, жестко цензурируются), эти меры привели к акциям протеста. В портовом городе Туркменбаши было несколько демонстраций, а на статую Ниязова в городе Мары вылили ведро с фекалиями.
Что теперь
Со смертью Туркменбаши ситуация в Туркмении, очевидно, резко обострится. Наиболее сильные фигуры из президентского окружения будут делить власть и контроль над ресурсами. Одна борьба за многомиллиардные личные счета Ниязова — а по сути валютные резервы страны — по драматизму, вероятно, мало чем уступит истории с разделом счетов бывшего палестинского лидера Ясира Арафата.
Кто возможные претенденты на роль нового лидера туркмен? По мнению главного редактора сайта «ЦентрАзия.Ру», ключевых претендентов трое. Первый — Агагельды Мамедгельдыев, шестидесятилетний министр обороны (самый старший в ниязовском окружении). В прошлом — директор военного санатория и замминистра обороны по тылу, то есть классический «восточный полководец». Второй — Акмамед Рахманов, сорокалетний глава МВД и особо доверенный сородич Туркменбаши. Третий — Гельды Аширмухамедов, министр безопасности, опытный гэбист, еще советской закваски. Имеет хорошие связи в армии — был несколько лет главкомом сухопутных войск. Из них троих он, пожалуй, самый сильный, но если первые два объединятся, то ему придется туго. В этих условиях очень важна роль инициативных командиров второго уровня — начальника личной охраны Акмурада Реджепова, столичной полиции, танкового полка и т. п.
Впрочем, весьма вероятно, что никто из этой троицы сам страну не возглавит. Так, по мнению руководителя службы стратегического планирования Ассоциации приграничного сотрудничества Александра Собянина, «один из силовых кланов выдвинет гражданского правителя. Весьма вероятно, что таким лидером может стать сын Ниязова — Мурат. В любом случае никаких шансов на приход к власти оппозиции нет». Масштабная война кланов или гражданская война маловероятны. Туркмения страна моноэтничная, с централизованными силовыми структурами. Хаос в стране никому не выгоден. Смута, если и будет, то довольно скоротечная — стороны выяснят, кто сильней, и на этом все закончится.
Что касается российской политики в отношении новой Туркмении, то, дабы не допустить дестабилизации страны, Москва, вероятнее всего, попытается законсервировать общественную ситуацию и удержать у власти сильнейший клан или союз кланов из числа соратников Сапармурата Ниязова. В любом случае уверенно прогнозировать ситуацию в Туркменистане очень сложно, поскольку в последние годы страна была очень закрыта и достоверной информации о раскладе сил и настроения в элите не так много.
