По дороге из международного аэропорта Борисполь в Киев можно увидеть рекламный плакат, вывешенный одной из ведущих инвестиционных компаний страны: «Украина обречена на успех». Сей слоган пригоден для объяснения психологии украинской элиты с момента распада Союза. Это российские государственные мужи, сидя на несметных запасах нефти, газа, никеля и прикрытые ядерной бомбой, не могут и дня прожить, чтоб не возопить о грядущих катастрофах в Отечестве, скором развале страны и прочих «угрозах суверенитету», — украинская элита, которая не имеет ни нефти с газом, ни термоядерного оружия, о таком не беспокоится; ей достаточно просто возвести в ранг аксиомы фразу «Украина обречена на успех», и жизнь сразу кажется прекрасной.
Трудно сказать, что хуже — такое самовнушение или российский алармизм. Однако факт, что обещанный успех все никак не наступает, ставит под вопрос «обреченность» на него Украины. У страны очень много проблем. Среди них действительно нет ни одной неразрешимой, однако нет и смелости у элиты эти проблемы честно признать и попытаться их разрешить. И пока такой смелости не появится, пока элита будет слишком легко относиться к жизни и идти на рискованные авантюры («ведь мы обречены на успех!»), будущее украинской государственности под вопросом.
Разношерстная страна
Пятнадцать лет назад на Украине жило три народа. Во-первых, западноукраинцы, которые очень сильно отличались от всего остального населения республики: и по манере поведения, и по своей исторической мифологии — по пантеону героев, религии и многим другим качествам. Во-вторых, «украинский советский народ» — украиноязычный и русскоязычный, не утративший представление о своей украинской идентичности, но в то же время абсолютно советский по своему мышлению и историческим ориентирам (преимущественно это центр страны). В-третьих, население промышленных центров юго-востока Украины — результат работы плавильного котла народов еще со времен Российской империи. Этот народ отличался от украинцев и русских примерно так же, как американцы отличаются от англичан или шотландцев.
За прошедшие пятнадцать лет различия между этими группами населения не исчезли: у украинского государства так и не появилось никакой цели и идей, которые бы позволили сформировать единую нацию. В основу официальной идеологии была положена национальная идея западноукраинского образца, которая на ментальном уровне была сразу же отвергнута всей остальной страной. И потому нет ничего удивительного в том, что до сих пор чисто советский праздник 9 Мая считает для себя самым главным в три раза больше украинцев, чем День независимости. Гораздо более удивительно, что парад в День Победы с московской Красной площади в этом году не транслировал ни один метровый украинский телеканал.
Политическая система Украины до 2004 года в целом дублировала российскую. Конституционный строй обеих стран был крайне похож: маловлиятельный парламент, очень влиятельный президент со своей администрацией (аналогом ЦК КПСС) и подчиненным ему правительством. В обеих странах был взят курс на построение национального капитализма — на передачу крупнейших кусков госсобственности отечественным финансово-промышленным группам. Произошло и сращивание последних с госаппаратом и политическими партиями при однозначном авторитарном доминировании президента и его окружения, которые в конечном счете и определяли, кто будет олигархом, а кто нет, кого пускать в политику, а кого не пускать.
В 2004 году на Украине произошло два важных события, которые эту схему поломали. Первое — оранжевая революция. Второе — политреформа: внесение изменений в конституцию, которые ограничивали полномочия президента и передавали их парламенту с 1 января 2006 года. Оранжевая революция уничтожила прежнюю авторитарную систему президента Кучмы, а политреформа не дала ее возродить после прихода к власти Виктора Ющенко — притом что последний такие попытки предпринимал.
Нынешний же политический расклад представляет собой крайне сложную систему сдержек и противовесов. Есть парламент и правящее в нем большинство (ныне это Партия регионов Виктора Януковича, Соцпартия Александра Мороза и Компартия Петра Симоненко). Это большинство формирует правительство, по представлению премьера назначая почти всех министров. Министра обороны, иностранных дел, главу службы безопасности Украины и генпрокурора парламент назначает по представлению президента. Президент также назначает и снимает губернаторов, но только по представлению правительства.
Многие надеялись, что после оранжевой революции тема раскола страны вскоре сойдет на нет, но этого не случилось. Вместо того чтобы сразу после выборов попытаться сгладить противоречия, Виктор Ющенко и его команда пошли на жесткое обострение ситуации: начались репрессии против столпов восточноукраинского бизнеса, резко активизировались конфликтные темы (вступление в НАТО, украинизация, объединение церкви, реабилитация ОУН-УПА). Ющенко вольно или невольно, но подтверждал предвыборную пропаганду своих противников. За что и поплатился. На выборах 2006 года его блок «Наша Украина» занял третье место. Первое со значительным отрывом оказалось у Партии регионов Виктора Януковича, которая победила, используя жажду реванша своих избирателей. Второе — у оранжевых конкурентов Ющенко из Блока Юлии Тимошенко. Дальнейшее хорошо известно: долгие переговоры о коалиции и создание правительства Виктора Януковича.
1
Социологи обнаружили тенденцию: какие-то чисто социальные проблемы (рост цен, безработица, низкие доходы) волнуют каждого конкретного украинца куда больше статуса русского языка или евроатлантической интеграции. Однако когда встает вопрос о выборе, кому доверить решение этих проблем, то украинец тут же делит всех политиков на своих и чужих как раз по упомянутым выше признакам: за или против он русского языка, за или против интеграции в НАТО, за или против союза с Россией. И, соответственно, голосует за «своих».
Такая модель политического выбора не уникальна в мировой практике и характерна как раз для «двуобщинных» государств, когда граждане голосуют не столько по идеологически-партийному, сколько по национальному признаку. Другими словами, Янукович может сколько угодно повышать цены на коммунальные услуги, дербанить бюджет, но пока он против НАТО — юго-восток страны за него все равно проголосует. По крайней мере до тех пор, пока у него не появится «юго-восточный» конкурент. Именно поэтому Янукович не может поступиться принципами. Равно как и Ющенко — тем более что за каждую уступку его будет жестоко критиковать Юлия Тимошенко.
Безусловно, компромисс возможен и много раз проговорен. Это, во-первых, провозглашение нейтрального статуса государства — снятие с повестки дня вопроса о вступлении в НАТО и ЕС, а также вопроса о военно-политическом союзе с Россией. Во-вторых, отказ от политики насильственной украинизации юго-востока страны, придание статуса официального русскому языку в тех регионах, где на нем говорит большинство населения, решение по всей стране проблем получения среднего и высшего образования на русском языке, свободное его использование в судах и в делопроизводстве. При этом статус второго государственного русскому языку предоставлять нецелесообразно, так как это может вызвать возмущение на западе Украины. В-третьих, отказ государства от вмешательства в дела церкви, отказ от политики принуждения к созданию единой поместной церкви (то есть к отделению Украинской православной церкви от Московского патриархата). В-четвертых, не педалирование спорных исторических тем, как, например, реабилитация ОУН-УПА.
Все эти меры позволят сформировать украинский национальный компромисс и стабилизировать ситуацию в государстве. Однако пока властные элиты страны не готовы идти на компромиссы.
Сталь, химия, заробитчане
Нынешняя украинская экономика очень сильно отличается от той, что досталась в наследство от СССР. Резко снизилась доля машиностроения, особенно оборонки, зато с середины 90-х основным кормильцем страны стали металлургия и химия. Наконец, от пяти до семи миллионов украинцев (более 10% населения) работает временно за границей, и переводы из-за рубежа (по приблизительным данным, это как минимум 5 млрд долларов ежегодно) стали основным подспорьем в жизни украинской провинции, особенно на западе страны.
Деньги «заробитчан» существенно поддерживают местную экономику и разогревают рынки. В последние годы цены на недвижимость практически во всех городах Западной Украины выросли в несколько раз. Во Львове за последние пять лет цена на жилье увеличилась примерно в три раза — один квадратный метр однокомнатной квартиры стоит уже заметно больше тысячи долларов. А хорошие «двушки» в центре Львова уже сравнялись в стоимости с аналогичными в Варшаве. Те, кто уезжал на заработки за границу в надежде скопить денег на жилье, теперь зачастую вынуждены увеличить сроки пребывания вне дома, чтобы заработать сумму минимум в два-три раза больше первоначальной.
На заработки едут не только в Европу или Россию, но и в Белоруссию, и в более экономически развитые юго-восточные области Украины (достаточно пройтись по стройкам Одессы, чтобы понять, что трудятся там в основном выходцы с Западной Украины и Молдавии). Многие из не уехавших готовы это сделать хоть сейчас, будь процедура получения шенгенских виз проще и дешевле.
Начавшийся с 2000 года экономический рост и по сей день держится на трех китах. Это высокие мировые цены на сталь, рост потребительского рынка внутри страны (в последние три года на предвыборных социальных выплатах реальное увеличение доходов населения достигало 20–25%) и рост потребления как промышленных, так и потребительских товаров на экспортных рынках стран СНГ, прежде всего России. Из этих трех факторов определенным постоянством отличается только второй — доходы населения повышаются стабильно. Цены на сталь очень переменчивы, равно как и торговля с Россией. Когда цены на сталь падают и ВВП растет только на внутреннем рынке, его увеличение составляет около 2–3% (первая половина 2002 года и 2005 год). Когда же цены на сталь растут, да еще и все в порядке с Россией, то темп экономики может превышать 9% (2003–2004 годы).
В настоящее время этот механизм начал давать сбои. Во-первых, испорченные отношения с Россией вылились для Украины в увеличение цен на газ — критически важный параметр для украинской металлургии и химии. Теперь любое колебание цен на мировом рынке стали может стать губительным для металлургов и химиков.
Во-вторых, возможности роста внутреннего рынка небезграничны, равно как и мощности обсуживающих его предприятий. Многие из них уже сейчас работают на пределе, а потому склонны поднимать цены, раскручивая инфляцию.
В-третьих, в России сейчас набирает обороты процесс импортозамещения продукции тяжелой промышленности, запускается целый ряд проектов, призванных ослабить зависимость от Украины (производство труб большого диаметра, железнодорожных цистерн, проекты в оборонке и прочее). И ухудшение отношений между двумя странами после оранжевой революции ситуацию подхлестнуло. Это касается не только тяжпрома. Так, в начале 2006 года в ответ на провокации Киева с маяками ЧФ в Крыму Россия запретила ввоз украинской мясо-молочной продукции.
А что касается надежд на перенос на Украину сборочных производств для нужд рынка ЕС, то уже сейчас видно, что они не оправдываются. До сих пор это всего лишь единичные примеры — логистика доставки товаров с Украины достаточно сложная и дорогая. Стоимость рабочей силы не такая уж и низкая (в сравнении с Болгарией, Румынией не говоря уже про Китай): за 150 долларов найти работника очень непросто (средняя зарплата по стране около 215 долларов). При этом на приближенной к Европе Западной и Правобережной Украине жесточайшая проблема с квалифицированными кадрами: все, кто мог, уехал на заработки за кордон.
Нервотрепка для магнатов
2
Примечательные перемены произошли за последние два года в сфере крупного украинского бизнеса. ФПГ пережили немало неприятных моментов в 2005 году. Новая власть пыталась раскулачить олигархов, близких к прежней власти, — в первую очередь Виктора Пинчука и Рината Ахметова, поделив их основные собственности между своими бизнес-группами и транснациональными компаниями (одним из главных требований Запада после оранжевой революции был допуск транснационалов к приватизации). Правда, за год, пока Ющенко обладал неограниченными полномочиями, ему удалось отобрать и продать только «Криворожсталь». Продажа оказалась образцово-показательной: на открытом аукционе «Криворожсталь» продали индийской «Миттал Стил» более чем за 4 млрд долларов (при Кучме консорциум Ахметова и Пинчука ее купил за 800 млн).
В настоящее время политику и оппозиции, и власти во многом контролируют отечественные бизнес-группы. Так, секретариат президента находится под влиянием Индустриального союза Донбасса (совладелец — Виталий Гайдук, секретарь Совета национальной безопасности и обороны). На правящую коалицию имеют определяющее влияние самый богатый человек страны Ринат Ахметов, а также ряд восточноукраинских бизнес-групп масштабом поменьше. На оппозицию в лице Юлии Тимошенко влияет миллиардер и совладелец днепропетровской группы «Приват» Игорь Коломойский. Впрочем, он пытается сотрудничать и с президентом, и с некоторыми другими «оранжевыми».
Сейчас влияние всех этих групп друг друга уравновешивает. Никто из них не может, даже используя свой административный ресурс, подмять под себя бизнес своего равновеликого конкурента.
На Западе все спокойно
Вопреки распространенному мнению, говорить по-русски на Западной Украине до сих пор можно, а местами это даже просто необходимо. Скажем, в Закарпатье, в украинских селениях близ румынской границы, вас скорее поймут по-русски, чем по-украински, — у местных здесь преобладает румынский. На улицах же областного Ужгорода целая смесь языков: украинский, русский, румынский, венгерский, словацкий, польский. На улицах Луцка, центра Волынской области, одной из трех самых западных областей Украины, русская речь слышна не реже, чем украинская.
Антирусские настроения на Западной Украине обычно сильно преувеличиваются. Официантки и таксисты тут милы и обходительны, а памятник Степану Бандере во Львове все никак не достроят: конструкции ржавеют под открытым небом. Правда, улица его имени в городе имеется. Жизнь здесь весьма размеренна — это вам не бурлящие Киев или Донецк, не до экстремизма. Впрочем, некоторые отзвуки оранжевой революции сохранились: скромненькая симпатичная соседка по купе, направляющаяся из Львова в Жмеринку, из всех предложенных тем живо отреагировала только на политическую. «Ющенко сделал большую ошибку, уволив Тимошенко и назначив Януковича. Большую ошибку. Юля им еще покажет», — с напором произнесла она, и во взгляде у нее появилось что-то от гоголевской панночки.
Шикарный железнодорожный вокзал Ужгорода напоминает сказочный европейский замок: красивая отделка, башенка с часами, фонтан в центре здания, удобные сиденья для пассажиров. Правда, пассажиров-то как раз почти нет.
Экономика Западной Украины чувствует себя сегодня лучше, чем в 90-х. «Если сравнивать сегодняшний день с тем, что было, скажем, в 98–99-х годах, то очевидны большие перемены к лучшему. Видно, что Украина становится европейской страной. Люди стали более расслабленными. В 90-е годы они напоминали молодых волков, были зажаты, могли запросто грубо ответить. Не было оптимизма в отношении будущего. Сегодня же люди если и не полностью удовлетворены, то хотя бы как-то нашли себя в новых условиях, у них появились какие-то перспективы», — говорит глава базирующейся во Львове миссии Ордена иезуитов на Украине Давид Назар.
Однако улучшения пока не слишком велики. Если исключить относительно динамичную Львовскую область (пятое место по притоку прямых иностранных инвестиций после Киевской, Харьковской, Донецкой и Днепропетровской), то бюджеты остальных западноукраинских областей — Закарпатской, Ивано-Франковской, Волынской, Тернопольской, Ровенской, Хмельницкой, Черновицкой — на 50–70% формируются за счет трансфертов из центра. Именно на Западной Украине расположены две самые депрессивные области — Тернопольская и Черновицкая. Рабочих мест с достойной оплатой труда катастрофически не хватает. Большинство активных и обученных работников подаются на заработки за границу. Так, только из относительно благополучной Львовской области на заработки в другие страны уехало около 300 тыс. человек, которые присылают домой сумму, превышающую совокупный областной бюджет области (примерно 660 млн долларов).
Типичный портрет маленького западноукраинского городка, который в советское время кормил не только себя, но и окружающие села, таков: пищекомбинат, фабрика резиновых игрушек, ремонт сельхозтехники, автобаза, фабрика по пошиву одежды. Сегодня практически все эти предприятия благополучно разрушены. Неудивительно, что даже за получение работы с оплатой хотя бы 300 гривен люди вынуждены платить взятки. Некоторые крупные промышленные предприятия сумели приспособиться к новым условиям — например, Луцкий автозавод выпускает микроавтобусы «Богдан», которые бегают по улицам практически всех крупных украинских городов. Но это единичные примеры. В основном рабочие места создаются благодаря малому бизнесу. Так, в Ужгороде на 10 тыс. населения приходится 116 малых предприятий. В целом же во Львовской и Закарпатской областях 63 малых предприятия на 10 тыс. населения — это третье место среди всех регионов Украины по итогам 2005 года. В Ужгороде за счет малых предприятий формируется до 40% бюджета. Очевидно, что малый бизнес делает местную экономику более устойчивой, но вряд ли он один сможет обеспечить качественное развитие Западной Украины.
В цветущих акациях город
3
Сложите Москву и Санкт-Петербург, разделите на восемнадцать. Результат разместите на берегу ласкового теплого моря. Добавьте по вкусу раскидистых платанов и очаровательных загорелых дам. Перед вами сегодняшняя Одесса. Главный транзитный канал для пресловутой «приднестровской контрабанды». Единственный город в бывшем СССР, которому, не будучи столицей, удается не стать провинциальным. Электронные табло в трамваях Одессы появились задолго до того, как их увидели пассажиры в Москве. Уровень обслуживания и оформления магазинов, салонов, кафе и ресторанчиков в центре города не уступает центру Москвы и Питера. То ли Центральная Европа, то ли Восточное Средиземноморье. Хотя дороги, конечно, раздолбанные.
Возможно, город потерял часть своего шарма, но и сегодня на улице можно встретить продавца «озонированной воды», который прочтет вам такую лекцию о ее целебных свойствах, что не поверить ему вы не сможете. Жизнь размеренна и нетороплива. Зайдя в 11 часов утра в парикмахерскую и не застав мастера, вы запросто можете получить от охранника ответ: «Разве вы не обратили внимания, был дождь, мастер задерживается». Если вдруг по московской привычке начнете поторапливать продавца — в магазине ли, на рынке ли, — пыл охладит ироничное, но доброжелательное: «Не торопите событий».
При этом бизнес здесь делать умеют. Самое очевидное свидетельство тому московское, с поправкой на масштаб, количество дорогих иномарок и пробки. Только за первое полугодие в экономику Одессы было инвестировано чуть больше 400 млн долларов (в Одесскую область в целом — почти 650 млн). Обсуждаются планы значительного расширения грузового порта.
Масштабы строительства в Одессе тоже московские. В традиционной зоне отдыха — расположенном в городской черте районе Аркадии — сегодня ударными темпами возводится как минимум шесть крупных жилых комплексов. Таких высоток не постыдился бы и «Дон-строй». Расчет на обеспеченных покупателей из Киева и России. Увы, есть у этого процесса и непарадная сторона. Так, одно из зданий строится в сорока метрах от берега, практически у самого пляжа. Уже сегодня многие жители и отдыхающие не могут совершить привычную прогулку вдоль берега: чтобы попасть на привычную дорожку, стройку приходится обходить за три квартала.
Отдельно стоит упомянуть проект знаменитой греческой компании «Миханики Украина», которая развернула колоссальное строительство прямо по соседству с парком Шевченко (изначально компании выделили под строительство почти 20 га, но потом урезали на треть). С моря эта конструкция размером с футбольное поле и высотой со среднюю сталинскую высотку выглядит просто чудовищно.
Мятежный полуостров
Крым встретил неприятным мокрым снегом и ветром. «Какая политика, такая и погода», — водитель выдал, как позже выяснилось, дежурную остроту. Если раньше острили в основном в адрес крымских политиков и украинского президента, Черноморского флота и крымских татар, то сейчас еще и в адрес оранжевых, Юли, януковцев.
Характерная картинка для главной площади Симферополя: у дома правительства постоянно палатки, плакаты и флаги. В ноябре они были красные — коммунисты призывали устроить референдум против НАТО. «Сегодня они красные, завтра бело-голубые, послезавтра просто голубые или оранжевые, но они всегда там, — комментирует ситуацию политолог, проректор Крымского национального университета Николай Съедин. В нормальных странах после выборов ожидается период стабильности, нам же покой только снится».
В Севастополе тоже стоят люди с плакатами. Женщина, понуро удерживающая небольшой щит с надписью «Нет рейдерам!», так и не смогла объяснить, что это такое и против чего она, собственно, протестует: «Та, никак не нахапаются. Придет одна власть, все делят, потом приходит другая и начинает переделивать, и это нескончаемо».
Практика небольших, проплаченных, как их называют местные жители, митингов в Крыму распространена. Кроме тетенек в почтенном возрасте часто выступают студенты — то за экологию, то против владения маяками Черноморским флотом. Впрочем, немало и стихийных выступлений — от души. Так было в Феодосии, жители которой выступили против выгрузки с натовских кораблей, так бывает при самозахватах земли. И если раньше против татарских самозахватов выступали крымчане (русские и украинцы), то теперь и не разберешь, кто против кого: пользуясь беспределом, землю захватывают все кому не лень. По дороге из Симферополя в Ялту можно увидеть значительные участки, покрытые как бы небольшими ульями. Приближаешься, оказывается, это маленькие домики метр на метр, куда во весь рост-то и не зайдешь. Но участок застолблен.
С 1989 года в Крым приехали примерно 258 тыс. репатриантов. Власти оказались не готовы принять и разместить всех, а также дать землю там, где того хотели вновь прибывшие. Быстро сформировавшееся нелегитимное объединение меджлис требовало признать Крым татарской республикой, а татар — коренным народом. По мнению русских и украинцев, именно меджлис подталкивает татар к самозахватам. За эти годы удалось обеспечить жильем лишь 60% от прибывших, при этом за счет бюджетных средств — меньше четверти. Остальные обустраивались за свой счет. С теми вложениями, которые выделяются из украинского и крымского бюджета, обеспечение жильем тех, кто уже приехал в Крым, по словам чиновников крымского правительства, займет еще не меньше десяти лет. А изъявляют желание приехать в Крым еще примерно 100 тыс. татар, родственников депортированных в 1944-м.
Внятной политики и контроля за распределением земли по-прежнему нет. Даже если суд выдает бумагу, дальше ничего не происходит. Вероятно, власти опасаются отнимать землю физически. Видя этот беспредел, землю пытаются захватить дельцы разных национальностей, выстраивая коттеджи в парках и заповедных зонах. И часть таких захватов потом узаконивается.
Крыму явно не хватает стратегического мышления. Это очень заметно, когда выезжаешь из такого райского уголка и начинаешь подскакивать на ухабах, видишь разбитые набережные и киоски, ощущаешь нехватку квалифицированных кадров. Увы, курорт падает: в прошлом году отрасль внесла в бюджет Крыма всего 5,9% прибыли. В этом году налогов на 27% меньше, чем в прошлом.
А что до промышленности, так многие даже затрудняются назвать успешные предприятия полуострова. Зато симферопольцы предлагают взглянуть на памятник развала СССР — завод «Сизакор». Он известен тем, что в него вбухали около 60 млн долларов из последних горбачевских внешних займов. Хотели построить завод по производству систем воздушно-капельного орошения для сельского хозяйства. Тогда они были в новинку. Завезли оборудование из США, Германии, Италии. Отстроили — и тут началась перестройка. Завод, не успев заработать, встал. Основное оборудование все же удалось сохранить, но даже из того, что унесли, по словам одного из сотрудников завода, сумели построить небольшой поселок рядом. Лет пять назад появился инвестор — российская компания «Лераль», которая стала потихоньку приводить завод в порядок, но ни о каком капельном орошении речь уже не идет, эту нишу давно освоили другие. «А мы делаем трубы для водопровода и канализации, сейчас осваиваем газовые, — говорит директор завода Игорь Посохов. — Может, в следующем году уже вылезем из долгов».
Виноградники и вино — тоже одна из визиток Крыма. В троллейбусе «Краснокаменка—Ялта» не протолкнуться от корзин и ведер с виноградом. Люди без всякой утайки говорят, что уже который день проводят на шабловке (когда совхозы заканчивают убирать виноград и на поля выходит местное население). Уносят кто сколько сможет. Одни для консервации, другие для продажи. В этом году, говорят, урожай винограда выдался знатный, совхозам его некуда девать.
4
Известный производитель вина, Крым потихоньку оправляется от развала, распада Союза и своей коммерческой неумелости. Уже во многих московских магазинах можно увидеть на полках не только десертные и крепленые вина знаменитой Массандры, но и сухие вина Инкерманского завода марочных вин. Этот завод не так давно вошел в украинский Первый национальный винодельческий холдинг, выиграл тендер на поставку вин в посольства Украины за рубежом, а в прошлом году его посетил известный актер и винодел Жерар Депардье, восхитился и долго говорил о французско-украинско-крымском сотрудничестве.
Мы стараемся стирать границы — шутят виноделы, хотя рядом в Севастополе противостояние ощущается довольно остро. Несмотря на то что Россия с Украиной определили конечную дату вывода Черноморского флота из Севастополя в 2017 году, многие вопросы не решены. «Да и как они могут быть решены, если Черноморский флот врос сюда корнями за 200 лет, — говорит собкор “Красной звезды” Владимир Пасякин. — У офицеров жены украинки, или татарки, или русские, дети в ходят в школы. Да здесь все пронизано славой Черноморского флота! Россия платит около ста миллионов долларов за то, что флот пока находится на территории Украины. Его существование тут дает работу многим севастопольцам». Они стоят в разных бухтах, а иногда рядышком, как в Стрелецкой — Украинский военно-морской флот и Черноморский российский. Один меньше раз в десять, другой больше, но оба за годы перестройки и раздела флота серьезно скукожились. Говорят, что ЧФ стал раза в четыре меньше. В советские времена Черноморский флот располагался на территории четырех республик — Грузии, Азербайджана, Молдавии и Украины. Сейчас практически единственное место, где его можно разместить, — Новороссийск, очень неудобный по географическому положению и климатическим условиям: плохая береговая линия, нет таких удобных бухт, как в Севастополе, и частые жестокие штормы. К тому же туда нужно будет вбухать немереное количество денег, чтобы перевести ЧФ из Севастополя. Россия еще надеется на пролонгацию договора, но Украина пока дает понять, что решение о выводе окончательное.
Элиты должны договориться
Сегодня Украина стоит перед лицом альтернативы — построить эффективное мультинациональное государство европейского типа либо повторить судьбу Речи Посполитой. Там в XVI веке было весьма демократическое и передовое устройство. Однако магнаты и шляхта не могли договориться между собой о единых правилах игры в государстве. А Польша не желала признавать права православного восточнославянского населения и, наоборот, хотела его окатоличить и ополячить. В итоге — восстание Богдана Хмельницкого, разорение государства, анархия XVIII века и расчленение страны.
Сегодня на Украине трудно найти кого-либо, кто хотел бы пойти по такому пути. Населению не нужен раскол, а элите, которая в независимом едином государстве очень комфортно себя чувствует, не нужна война. И надо сказать, из всего послереволюционного хаоса постепенно вырисовываются очертания новой Украины, политической системы, где враждующим между собой группам все же удается договариваться и все вместе они работают на общенациональные интересы. И сама революция сыграла тут очень важную роль.
Несмотря на острейшее противостояние двухлетней давности и весьма сложную политическую конфигурацию сегодня, революция победила и принята всеми политическими силами и нацией в целом. Ринат Ахметов, один из тех, на ком держалась кучмовская вертикаль власти, в частном разговоре дал очень точную формулировку отношения к постреволюционной Украине: «Я себя несравненно лучше чувствую сегодня, чем два года назад, понимаете, я ощущаю себя нормальным бизнесменом в нормальной стране».
