О том, как работает трейдер, мы все знаем по фильмам про биржевую торговлю. Толпа в биржевом зале, лес поднятых рук, крики «Продавай!». Антураж за последние десять лет изменился (все пересели за компьютеры, и шум сменился напряженной тишиной), но суть осталась та же: смотреть на котировки и продавать или покупать акции. А вот как работает управляющий активами? Чем он занимается на рабочем месте и как вообще выглядит процесс управления паевым фондом? Нам, так же как и простым пайщикам, этот вопрос уже давно не давал покоя. В итоге мы решили устроить своеобразное шоу «За стеклом», понаблюдав один день за настоящим портфельным менеджером. В роли объекта для наблюдений согласился выступить управляющий директор инвестиционного департамента УК «Райффайзен капитал» Владимир Соловьев.

9.00. Начало рабочего дня. Мы встречаемся с Владимиром у входа в бизнес-центр, где располагается управляющая компания. К открытию биржевых торгов (10.30) нужно подготовиться, так что хорошо бы иметь в запасе не меньше часа. Владимир расписывается на стойке ресепшн, и мы идем вслед за ним — сначала по узкому коридору в большой ньюс-рум, где сидят сотрудники УК (миддл-офис и бухгалтерия), а из него — в офис поменьше с большим окном во всю стену. Здесь располагается инвестиционное подразделение: аналитики и управляющие. Отличить одних от других довольно просто: у управляющего на столе три монитора (у остальных по два). Один — для Bloomberg, другой — для Reuters (информационные системы, поставляющие котировки, новости и аналитику по ценным бумагам), третий — для торговой системы. Кроме того, два блумберговских монитора стоят отдельно — в общем доступе; на экранах уже высвечиваются значения мировых индексов, котировок GDR на российские акции и цен на основные сырьевые товары. Стол Владимира в самом углу, к оконному стеклу прислонен диплом CFA (стены большей частью тоже стеклянные, отгороженные лишь жалюзи, так что вешать знаки отличия некуда). Над столом — распечатки: база расчета индекса ММВБ и структуры отраслевых индексов, коды портфелей и т. д. В целом обычный офис, если не считать обилия мониторов.

Что делают управляющие активами фондов изо дня в день и что из этого получается

Первые полчаса для нас как для наблюдателей проходят скучно. Утро управляющего начинается с рутины, хорошо знакомой каждому биржевому игроку: выяснить, как закрылись Штаты и Азия, прочитать «чужую» аналитику — утренние комментарии инвестиционных банков и компаний, посмотреть новости.

10.00. «Ну что ж, давайте проведем совещание! — командует Владимир. — Сергей, начинай».

10.00 — время утреннего мини-совещания управляющих и аналитиков, на котором обсуждаются новости рынков за прошедшие 24 часа. Кроме этого, раз в неделю проходит совещание с руководителями инвестблока Райффайзенбанка и раз в две недели — отдельный инвестиционный комитет с Веной, на которых обсуждаются результаты управления и принимаются стратегические решения.

Аналитики и управляющие отрываются от мониторов, аналитик по акциям Сергей Тюканько выходит на середину и, с подозрением глядя на нас, начинает рассказ о динамике фондового рынка за прошедший день. Ничего экстраординарного накануне не произошло: РТС и ММВБ выросли на 1%, провалившись было вслед за Азией, но потом Европа и США открылись хорошо на корпоративных новостях, что и вытянуло наш рынок. Потом приходит очередь новостей по отдельным бумагам (тем, которые есть в портфелях). Вот «Сургутнефтегаз» выпустил позитивную отчетность, показав хороший рост чистой прибыли.

— Отчетность по РСБУ, — уточняет Владимир, открывая график «Сургута». — Это единственная «фишка» на нашем рынке, у которой нет отчетности по МСФО, но даже по РСБУ такая рекордная прибыль — хороший показатель. У нас в фонде акций есть «Сургутнефтегаз», но, поскольку компания не выпускает отчетность по МСФО и имеет непрозрачную структуру собственности, мы его серьезно недовешиваем: у нас его («обычка» плюс «префы») около 3% портфеля против 6% в индексе ММВБ.

— А почему бы его весь не продать, если он вам так не нравится? — удивляюсь я.

— Каждый портфельный менеджер работает с определенным уровнем риска, который задается руководством компании, — объясняет Соловьев. — Под риском в основном понимается вероятность сильно отстать от бенчмарка, например от индекса ММВБ. Полная продажа «тяжелых» акций (то есть имеющих большой вес в индексе) приводит к тому, что портфель не может следовать за индексом. Кроме того, нельзя же наверняка сказать, что «Сургут» не будет расти только потому, что у него отчетность не по МСФО. Мы работаем с вероятностями, а не с убеждениями.

Во время совещания, как только речь заходит о новом индексе или акции, Владимир открывает их графики в программе MetaStock или Bloomberg. Количество таблиц и графиков на двух экранах настолько велико, что напоминает калейдоскоп.

— Откроемся в зеленой зоне, может быть, с гэпом, — завершает отчет Сергей.

Пользуясь паузой, задаю мучающий меня вопрос:

— Когда журналистов здесь нет, у вас все так же официально?

Управляющий и аналитики переглядываются.

— Нет, не совсем. Сергей на середину не выходит, докладывает с места.

Вот вам и реалити-шоу.

10.30. Собственно окончание совещания как раз приходится на начало торгов. MetaStock открыт, все ждут движений рынка. Как только торги начинаются, на экране торгового терминала начинают мелькать разноцветные ячейки.

— Сейчас фонды полностью загружены бумагами, планов на начало торгов особых нет, поэтому на открытие смотрим из спортивного интереса, — Владимир откидывается на стуле, — да к тому же после открытия до момента, пока рынок устаканится, обычно проходит минут двадцать.

В разговор вклинивается телефонный звонок. Судя по репликам, на том конце провода брокер:

— Dow +3%, NASDAQ +3,7%… Да, думаю, подрастем, подойдем к 2100, и там шортисты придут. А к тебе за «Системой» никто не приходил? Я отдам по $1,4… Да, но они у меня в НДЦ…

— Нам надо продать немного АФК «Система», — поясняет Владимир, снова отворачиваясь к монитору. — А акции эти неликвидные. Мне нужно продать 200 тыс., а спрос на бирже вон какой, по 100 акций, — и он указывает на биржевой «стакан». — В таких случаях мы идем к брокерам.

Начало торгов спокойное: индекс РТС потихоньку начинает подбираться к 2100 пунктам. На экране у управляющего — дневные «свечки» индекса РТС в сравнении с бразильским индексом BOVESPA.

— Исторически они друг с другом очень сильно коррелировали, — поясняет Владимир. — Хотя в последнее время корреляция резко уменьшилась: концепция BRIC на фондовых рынках дала трещину.

10.40. Теперь можно заняться текущими портфелями. Портфели фондов обновляются в режиме онлайн; кроме того, в онлайне же фиксируется свободный объем денег и притоки/оттоки по каждому фонду в отдельности.

— Вот сейчас у нас по деньгам «флэт» — ни притока, ни оттока, — Владимир показывает какие-то ячейки в файле Excel. — В лучшие времена на растущем рынке каждый день по несколько миллионов новых появлялось, а теперь клиенты осторожничают. Некоторые не выдерживают и забирают деньги — в целом по отрасли последние два месяца идут оттоки.

Управляющему приходится все время следить за потоками денег в фонде; если пойдут погашения, то потребуются свободные средства. Если отток будет больше, чем объем свободных денег на настоящий момент, придется продавать бумаги. Но пока все спокойно.

В другом файле в режиме онлайн видно, какая акция какой объем портфеля занимает и насколько ее доля в ПИФе отличается от доли в индексе. Там же можно посмотреть, какой относительный вклад каждая акция вносит в изменение портфеля за день, неделю и т. д. Если какая-то бумага не оправдывает надежд — «не перформит», проводится дополнительный анализ, по итогам которого может быть принято решение о продаже.

11.15.

— Хотите, я специально для вас что-нибудь сделаю с портфелем? Тогда сейчас я куплю на 5 млн руб. акций «Роснефти», — Владимир отворачивается к монитору с торговой системой, открывает окно выставления заявок, пара кликов — и акции уже в портфеле.

Владимир лукавит: акции в портфель фонда ни при каких условиях не покупаются просто так, чтобы развлечь скучающего журналиста. Делается это, лишь когда управляющие принимают стратегическое решение нарастить долю определенной бумаги в портфеле. Именно так в данном случае обстоит дело с «Роснефтью»: долю нефтянки в ПИФе акций несколько дней назад на совещании инвестиционного комитета было решено серьезно увеличить, и в первую очередь за счет «Роснефти», поскольку именно она, как ожидается, больше других выиграет от последних налоговых инициатив правительства. Покупать сразу весь необходимый объем нет смысла: цены моментально взлетят. Поэтому после принятия стратегического решения управляющий начинает потихоньку, в течение нескольких дней, прикупать нужные акции. При отсутствии «свежих» денег доля одной бумаги наращивается за счет других акций, менее перспективных на данный момент.

11.30.

— Мне нужно час-полтора, чтобы проверить состояние некоторых портфелей, — Владимир выразительно смотрит на нас с фотографом, потом на дверь. — Ничего особенного, просто мы сейчас будем работать с файлами, содержащими информацию о наших частных клиентах — в этом случае посторонних в комнате быть не должно, поймите нас правильно.

Мы отправляемся бродить по офису. Но ненадолго.

В 12.30 мы уже снова на посту.

— Чем занимается управляющий, когда на рынке все спокойно и нет притоков и оттоков?

— В основном читает аналитику. Портфелей много, если рынок скачет и надо постоянно что-то ребалансировать, времени на это практически не остается. А сейчас можно спокойно почитать, подумать, отобрать перспективные акции, встретиться с менеджментом компаний, чтобы понять, что у них происходит.

12.45. Перед глазами управляющего портфелем снова график индекса РТС. Все, как и предполагалось, индекс добрался до отметки 2100 — и ни туда ни сюда.

— Мы не можем предсказать, куда пойдет рынок, и не верьте тем, кто говорит, что может, — комментирует Владимир мой возглас «Как же вы угадали?». — Работа управляющих состоит в том, чтобы составить портфели, которые имеют больше шансов вырасти сильнее рынка на интервале, скажем, одного года.

— Хорошо, тогда объясните мне, почему управляющий не может продать портфель на падении, чтобы потом откупить дешевле?

Владимир тяжело вздыхает.

— Если бы вы знали, сколько раз клиенты задавали мне этот вопрос. Ну посудите сами, если бы существовал человек, который знал бы точно, когда рынок упадет или вырастет, то он, работая на фьючерсах с «десятым» плечом (открывая позицию на 10 руб., имея всего 1 руб. собственных. — Прим. D’), за пару лет стал бы мультимиллионером и уехал бы жить на собственный остров. Легенд о таких людях ходит много, но я что-то за 12 лет работы на рынке пока ни одного не встретил. Есть немало частных трейдеров, которые постоянно обыгрывают рынок, но все они работают с незначительными суммами — как только объем портфеля увеличивается, результативность падает.

Вообще вопрос реагирования на скачки рынка — вечная дилемма для управляющих фондами. В теории краткосрочные колебания на рынке не должны волновать их вообще. Однако, во-первых, на практике крайне сложно отличить краткосрочные колебания от долгосрочных, а во-вторых, «что-нибудь сделать» с фондом, чтобы минимизировать потери от падения рынка, увы, практически нереально.

Впереди встреча с крупным клиентом, деньги которого находятся в доверительном управлении (управляющие, за редкими исключениями, не встречаются с пайщиками, но отвечают на вопросы клиентов ДУ). Становится заметно, что Владимир нервничает.

— Портфели клиентов с начала года снизились вслед за рынком, и некоторых это напугало. Мы им объясняем, конечно, что кризис ликвидности не отразился на фундаментальной привлекательности российского рынка, что наши компании по-прежнему генерируют рекордную прибыль и их внутренняя стоимость повышается… — Владимир прерывает сам себя и машет рукой. — Избаловал клиентов рынок, избаловал, все ждут повторения 2005–2006 годов, когда акции росли по 70%… О! Председатель ЦБ Игнатьев заявил, что опасается пузыря на рынке жилищного строительства! (Перед глазами у управляющего в числе прочего еще и лента новостей, которые он постоянно, что называется, одним глазом проглядывает и самые интересные зачитывает мне вслух.) Странно, обычно он воздерживается от громких заявлений — интересный симптом, что бы это значило… Ну-ка, что с ПИКом происходит (открывает график котировок ПИКа. — Прим. D’)? Ничего не происходит. У нас есть ПИК в портфеле, — поясняет Владимир, — но небольшая доля, так как бумага не очень ликвидная и в индексе ММВБ ее нет.

Звонит телефон:

— …«Систему»? По сколько? Отдам. Но они в НДЦ, ты помнишь?

Все, АФК «Система» наконец-то продана.

13.30. Ежедневный отчет перед руководителем УК; в 14.30, как только отчет заканчивается, Владимир уходит на встречу с клиентом. Нас на нее не пускают: все-таки конфиденциальное мероприятие, только фотографу разрешается сделать несколько снимков из-за спины клиента. После чего дверь закрывается.

15.30. Клиент уходит вроде бы успокоенный; управляющему можно перевести дух.

— Знаете, что сейчас самое неприятное? Что от нашего рынка сейчас ничего не зависит, — философствует Владимир. — Если у западного фонда возникли проблемы с ликвидностью, а в портфеле есть российские акции, которые он может быстро продать, он будет их продавать и продавать, пока не получит необходимую сумму. А, допустим, ипотечные облигации США в его портфеле, которые превратились в фантик, так и будут висеть на балансе, потому что продать их невозможно. Вот вам пример: в начале года мы решили увеличить долю ТМК, но после первых наших покупок эти акции стали резко снижаться без видимых фундаментальных причин. Мы приостановили покупку, поговорили с другими управляющими, брокерами и выяснили, что эту бумагу начали продавать несколько крупных западных фондов для поддержания ликвидности, «продавливая» котировки вниз по несколько процентов в день. В результате, когда эти фонды «ушли с офера» (прекратили продавать. — Прим. D’), цена была уже ниже на 25%.

В отдел заходит девушка, она принесла документы на подпись.

— Лера, притоков нет?

— Нет, — разводит руками Лера, начальник отдела по учету ПИФов.

— И это я слышу уже который день… — Владимир качает головой и возвращается к прежней теме: — Россия сейчас чуть ли единственная страна в мире, которой не нужно перекредитовываться, у нас с ликвидностью все в порядке благодаря ценам на сырье. И когда эта суматоха в Америке закончится, наши акции будут первыми кандидатами на рост. Я на 90% уверен, что США не допустят у себя масштабного кризиса, действия американских властей на этот раз весьма решительны. Думаю, что к концу года мы существенно подрастем.

Аналитики за соседними столами измученно кивают: когда рынок не растет, не только клиентам приходится несладко.

16.00. Телефонное совещание с сейлзами. Задача управляющего — объяснить им то, что затем сейлзы передадут пайщикам: про текущую ситуацию на рынке и перспективы российских ценных бумаг. Владимир повторяет практически то же самое, что говорил до этого нам, а до нас, очевидно, клиенту. Между тем индекс РТС на графике по-прежнему держится в нерешительности у отметки 2100. О притоках сейлзы не заикаются: хорошо хоть, что, несмотря на ситуацию, масштабных оттоков из фондов нет.

Владимир, закончив совещание, поворачивается ко мне:

— Представьте себе ситуацию: вот, к примеру, вы купили морской круиз на три месяца. И тут на третий день на море начинается шторм, корабль качает, на палубе холодный ветер. Вы что, пойдете к капитану, потребуете вернуть деньги и снять вас с корабля? То же самое и с акциями. Если вы вложили деньги в ПИФ акций, нет смысла расстраиваться каждый раз, когда стоимость пая упадет, в конце концов, акции — это одни из немногих инструментов, которые могут противостоять инфляции.

16.45. Основные ожидания на сегодняшний день были связаны с акциями банков, так что Владимир погружается в изучение котировок ВТБ и Сбербанка. Сегодня на волне внешнего позитива они выглядят совсем неплохо, что в последние три месяца большая редкость: +4 и +3,7% соответственно.

— Пока мы недовешиваем в портфелях и Сбербанк, и ВТБ, — комментирует Владимир, — кризис ликвидности не закончился, и банковский сектор во всем мире, скорее всего, будет под давлением продавцов. Парадокс: Сбербанк рапортует о рекордной прибыльности, а акции с начала года упали на 25%.

Владимир открывает графики американских банков Bear Sterns и Lehman Brothers, первый с начала года рухнул на 70%.

— Хотя по сравнению с ними наши банки — просто верх стабильности…

17.20.

— Считается, что профессия управляющего очень нервная. Но что-то я не вижу, чтобы вы были особенно напряжены…

— На самом деле самое трудное — следовать долгосрочной стратегии и уметь вовремя признавать свои ошибки. Психология любого человека устроена так, что после принятия какого-либо решения он начинает подсознательно игнорировать информацию, которая не подтверждает правильность этого решения. На рынке это часто, а главное, очень быстро приводит к плачевным результатам, ведь здесь решения принимаются постоянно, а курс акций быстро меняется. Управление портфелем — это постоянный контроль над эмоциями, именно поэтому в большинстве УК так часто проводятся инвесткомитеты. Управляющий должен объяснять членам комитета логику своих решений не на эмоциональном, а на рациональном уровне, а они, соответственно, оценивают адекватность этих объяснений и при необходимости принимают меры.

— Какова вероятность, что вы сами потеряете контроль над своими эмоциями и наторгуете «что-нибудь не то»?

— Я весь набор возможных ошибок совершил уже давно, в первые два года работы на рынке, а потом долго торговал акциями с положительным результатом, да вдобавок отдельно изучал психологию принятия инвестиционных решений. Так что, думаю, у меня сформировался необходимый иммунитет. — Владимир, помолчав, добавляет: — Но на 100% я бы не был уверен: на рынке ни в чем нельзя быть полностью уверенным.

17.50. Последние минуты перед закрытием торгов. Уже ясно, что индекс останется практически на той же отметке, что и вчера. 20 минут назад начались торги в Америке — такого энтузиазма, который был днем ранее, что-то не видно.

18.00. В центре внимания — блумберговские мониторы: пришло время выхода статистики США.

— Индекс фабричных заказов в феврале уменьшился на 1,3%, — читает Сергей Тюканько с монитора, — а ожидалось снижение показателя на 0,8% — так себе. И еще: заказы на товары длительного пользования в феврале уменьшились на 1,1% при ожидаемом снижении на 1,7% — а это уже получше...

— В целом вроде бы неплохо, — управляющий и аналитики переглядываются. — Так что завтра, вполне вероятно, тоже откроемся в зеленой зоне…

18.10. Торги закончены, самое время подвести итоги по бумагам, входящим в портфели: как закрылись, не было ли резких движений, как изменились мультипликаторы.

Ближе к 19.00 мы выбираемся из офиса УК с чувством некоторой неловкости за то, что весь день отвлекали человека от работы, и с пониманием того, что работа портфельного управляющего — это прежде всего обработка огромного количества информации, при том что корабль не должен отклоняться от выбранного курса.

Фото: Кирилл Лагутко для D’