В 2000 году странам, которые когда-то преданно вращались вокруг Советского Союза, будет что праздновать. Через десять лет после кончины коммунизма во всей Центральной и Восточной Европе они прочно закрепились на новой орбите вокруг Брюсселя. Едва ли являясь образцом демократии и прозрачности, они обошли стороной опасно больной капитализм, заразивший Россию и большинство других бывших советских республик. И большей частью их народные хозяйства проявили достаточную жизнестойкость, пройдя через российский кризис и войну в Косово относительно невредимыми.

Но идти предстоит еще далеко. Даже у таких лидеров, как Польша, Словения и Венгрия, экономические реформы в лучшем случае закончены наполовину, а среди отложенных находятся самые важные в социальном плане. Между тем надежды на скорое присоединение к ЕС в 2000 году снова не сбудутся, несмотря на новые усилия по ускорению этого процесса. В результате становятся сильнее антизападные настроения.

Экономическая картина смешанная, но в основном положительная. Чешская Республика, эта павшая звезда региона, будет вновь развиваться после двух лет болезненной рецессии. Теперь, когда страна слегка оправилась от некоторых глупейших проектов прошлых правительств, включая наскоро состряпанную программу приватизации, оставившую штатных работников компаний, или даже всех поголовно, без рычагов управления, народное хозяйство становится более конкурентоспособным и менее склонным к валютным кризисам. И все же пройдут годы, прежде чем чехи вновь смогут претендовать на звездный титул в восточной части континента. Задержка с реструктуризацией компаний может еще поднять уровень безработицы до отметки выше 10%.

Польша вновь сможет претендовать на впечатляющие экономические результаты. После многих лет мощного развития темпы роста экономики этой страны в 1999 году замедлились под тяжестью кризиса возникающих рыночных отношений. Подъем, который она будет переживать в 2000 году, зарегистрировав рост на 5%, будет свидетельством ее успехов по переориентированию своей торговли на европейскую зону, где вновь наблюдается рост; треть экспорта Польши теперь идет в одну только Германию.

Однако причин для самодовольства нет. Даже Польша в течение ближайших двадцати лет едва ли сможет приблизиться к темпам роста, которые могли бы обеспечить уровень жизни, соответствующий стандартам Европейского Союза. Более того, 2000 год будет годом, когда идущим в авангарде перестройки странам придется начать настоящую борьбу за посткоммунистические реформы второго этапа. Продажа тысяч государственных компаний, зачистка финансового законодательства и приведение инфляции к однозначному уровню - это, конечно, настоящие подвиги. Однако следующий этап будет еще труднее. В регионе все еще много очень больших предприятий тяжелой промышленности, которые не дают прибыли, но поглощают массу государственных денег. Теперь задачей является проведение реорганизации таких компаний за счет потери рабочих мест и организации меньших, но более конкурентоспособных производств. Перечень этих компаний весьма широк - от горнодобывающей промышленности (представляющей особые проблемы в Польше и Румынии) до сталелитейного производства и оборонных предприятий. Эта перестройка напряжет бюджеты некоторых стран до предела: несмотря на весь свой экономический динамизм, Польша не должна исключать возможности валютного кризиса в 2000 году.

Поскольку правительства откладывают "на потом" решение наиболее важных социальных вопросов экономических реформ, а рабочие места исчезают тысячами, будет расти возмущение общественности. Оно будет проявляться в усилении скептицизма в отношении интеграции с западными клубами, считающимися движителями реформ, в частности с ЕС. Для министров в Праге, Варшаве и Будапеште членство в ЕС остается главной целью внешней политики. Однако простые граждане Центральной и Восточной Европы все более считают ЕС протекционистской кликой, желающей захватить рынки стран - кандидатов в члены ЕС, но не готовой идти на большие уступки взамен.

В 2000 году их недоверие к Брюсселю станет еще большим, так как противники членства в ЕС и те, кто желает его отсрочить, убеждают избирателей в том, что быстрое присоединение равнозначно экономической проституции. Будет расти также смутное недовольство, поскольку становится ясно, что переговоры о присоединении будут со временем менее гладкими. Хотя пройден уже большой путь, впереди самые ухабистые места - в частности сельское хозяйство, которое еще предстоит детально обсудить. Переговоры могут не провалиться на вопросе о торговле сельскохозяйственной продукцией, однако они обязательно встретят большое сопротивление. Это одна из причин, по которой ЕС по-прежнему не желает назначить точные даты принятия ни одной из шести стран-кандидатов (пять из Восточной Европы плюс Кипр).

Экономический национализм ярче всего проявится в Польше. Поддержка поляками присоединения к ЕС быстро падает: с 80% в 1996 году до 55% в настоящее время. В 2000 году эта цифра будет продолжать уменьшаться до уровня ниже 50%, так как партии, настроенные против присоединения, - например христианские националисты в правящей коалиции, получат поддержку избирателей, обеспокоенных тем, что их страна второпях заключает плохую сделку. Станут также интенсивнее дебаты по вопросу о том, допустила ли Польша слишком много иностранного капитала в страну. Они будут подогреваться продажей иностранцам самых крупных банков. За подрыв положения маленьких местных магазинов под огонь попадут иностранные сети супермаркетов.

Антиевросоюзные настроения не будут ограничиваться Польшей. В Венгрии также имеется сильная оппозиция продаже земли иностранцам, основанная во многом на опасении, что рынок наводнится немецкой валютой. В Чешской Республике прорастает своего рода культурный национализм, так как интеллигенция все больше критикует доминирующие в стране "безмозглые" западные фильмы и телевизионные программы. Но разочарование испытывается не только в отношении Брюсселя: в 2000 году лучшие сделки перейдут с основных фондовых рынков Восточной Европы во Франкфурт.

Из этого следует довольно многое. В середине 90-х годов правительства стран Центральной и Восточной Европы смогли провести болезненные экономические реформы, обвиняя в них МВФ. ("Это не наша вина. Если мы этого не сделаем, мы не получим денег" и т. п.) Теперь же, когда ЕС становится своего рода страшилищем в Восточной Европе, те же самые правительства могли бы использовать МВФ как козла отпущения в новой битве за реформы. Однако если зайти столь далеко, наградой будет членство в клубе, к которому не желают присоединяться избиратели.