Второго июля в Мексике пройдут президентские выборы, на которых будет наблюдаться самая горячая (и справедливая) борьба за всю историю страны. В течение последних 70 лет правления Институционно-революционной партии (ИРП) передача власти проходила в закулисных сделках; до этого основным аргументом часто было оружие. Сейчас арбитрами станут сами избиратели. И не исключено, что они оставят у власти ИРП еще на один шестилетний срок. Но такой итог голосования отнюдь не будет автоматическим. Благодаря появлению независимого избирательного органа и медленной, но неуклонной демократизации страны у оппозиции впервые появился реальный шанс одержать победу. Но оппозиция разделена на социально консервативных сторонников свободного рынка в лице Национальной партии действия (НПД) и левую Партию демократической революции (ПДР). Любые попытки объединить их, чтобы выставить единого кандидата, успехом не увенчаются.
Но даже в отсутствие единой оппозиции представитель НПД Винсент Фокс, обаятельный служака и бывший менеджер местного филиала "Кока-Колы", может стать достойным соперником. И все же наиболее вероятным исходом выборов, если правящая партия избежит раскола, представляется победа ИРП с небольшим преимуществом, не в последнюю очередь из-за того влияния, которое ИРП имеет на средства массовой информации, а ее умение привлечь беднейшие слои электората гарантирует ей итоговое преимущество.
Но, предполагая победу ИРП, зададимся вопросом: а та ли это ИРП? Несомненно, это уже не прежняя партия, в которой покидающий пост президент называл своего преемника, победа которого на выборах была гарантирована. В ноябре 1999 года ИРП избрала своего партийного кандидата на президентский пост открытым голосованием впервые в своей истории. Яростная борьба за власть в ИРП могла обернуться вспышкой насилия (так уже было в 1994 году, когда были убиты и кандидат на пост президента, и генеральный секретарь партии). Выборы должны проверить на прочность только-только зарождающуюся демократию и рыночную экономику Мексики. Резервы экономической прочности выглядят солиднее, чем в 1994 году (когда пятый раз кряду приход президента прошел под аккомпанемент девальвации), но разговоры о присвоении Мексике кредитного рейтинга инвестиционного уровня, видимо, преждевременны, по крайней мере до тех пор, пока вопрос с новым президентом не будет окончательно решен.
Экономика страны будет страдать от любого замедления темпов в США. На нее по-прежнему плохо будут влиять политические беспорядки. Но, несмотря на все эти опасности, в 2000 году Мексика начнет, причем вполне своевременно, приобретать образ современной демократической страны, приводимой в движение мощной (и даже вполне свободной) экономикой.
Специалисты по Мексике быстро привыкают к парадоксам. А их будет много. Партия, которую ненавидели, когда она безжалостно цеплялась за власть, теперь вдруг может стать популярной и свободно вернуться к той самой власти. Сеньор Зедильо, вступивший в должность как бесцветный технократ волею случая (точнее, пули), проведет намного более радикальные реформы, чем его крутые предшественники. И страна, народ которой столетиями воспитывался в традициях ненависти к США из-за их социальной сплоченности, обнаружит, что волей-неволей сама научилась приемам демократии и капитализма проклятых гринго и имеет от этого немалые преимущества.
Кем бы он ни был, будущий президент Мексики будет не так силен, как его предшественники, и вынужден будет (как Зедильо во второй половине его срока) вступать в диалог с конгрессом, в котором ни одна из партий не имеет абсолютного большинства. Ему также придется иметь дело с трудноразрешимыми проблемами социального неравенства. После десятилетия потепления отношений с Соединенными Штатами они вновь могут остыть, если экономические проблемы к северу от границы выльются в торговые споры, не говоря уже о росте напряженности по поводу незаконного оборота наркотиков.
