Итоги февральских выборов в Иране, где сторонники реформ получили более половины голосов в национальном парламенте -меджлисе, многие называют сегодня "второй иранской революцией". Действительно, перемена в настроениях налицо, особенно в крупных городах, где за реформаторов было отдано 60-70% всех голосов. В Тегеране в парламент прошли исключительно сторонники реформ, а баллотировавшийся по столичному округу лидер консерваторов экс-президент страны Хашеми Рафсанджани вообще не набрал необходимых для избрания в меджлис 25 процентов голосов. Чем не картина времен советской перестройки, когда избиратели дружно голосовали за демократов и борцов с партийно-номенклатурной системой?
На вторых ролях
Возможно, что именно параллели с реформами в Советском Союзе повлияли на широко обсуждаемый сейчас сценарий дальнейшего развития событий в Иране. Страна исламской революции, согласно этому сценарию, вступает в новую политическую эру. Хотя борьба между консерваторами и либералами продолжится еще некоторое время, темная эпоха религиозного мракобесия на исходе. Энергичные реформаторы сумеют обеспечить постепенный переход власти от клерикалов к светским институтам. Так, например, ожидается, что после проведения в апреле довыборов в меджлис реформаторы смогут контролировать примерно две трети из 290 мест в парламенте страны, имеющем достаточно широкие полномочия включая формирование правительства.
Стремление к "истинным ценностям" будет щедро компенсировано мировым сообществом. Используя растущие нефтяные цены, демократизирующийся Иран сможет привлечь крупные иностранные инвестиции, оживить экономику и занять миллионы ищущих работу иранцев. Президент США Билл Клинтон уже признал, что "Соединенные Штаты в прошлом не были безупречны в своих отношениях с Ираном", и заявил о желании "иметь с этой страной конструктивное сотрудничество". Всемирный банк уже готовит на этот год для Ирана два кредита на сумму 230 млн долларов. Западные СМИ заполнены символичными фотографиями, где иранская женщина в парандже дружелюбно общается с Интернетом - этим любимым детищем сторонников глобальной и всеобщей либерализации. Два недавно враждебных друг другу мира, оказывается, легко находят общий язык. Пожалуй, осталось только снять паранджу.
Однако эти зарисовки - лишь часть правды, видимая сторона происходящих в Иране и вокруг Ирана событий. Реальный смысл начавшихся процессов, как и в случае с советской перестройкой, нельзя объяснить только эмоциональными устремлениями иранского народа, уставшего от контроля со стороны духовенства и задавленного экономическими проблемами, к обновлению.
Иран отказывается от своего прежнего имиджа "носителя правды исламского мира" прежде всего потому, что в исламском мире появились сегодня иные идеологические лидеры - ваххабиты, талибы, или, проще говоря, пытающийся найти применение своим силам, воспитанный Западом "афганский интернационал". Он более энергичен и агрессивен, его идейные патроны, такие, как Усама бен Ладен, идут на все ради осуществления своих целей. В отличие от транснациональных борцов за веру Иран, несмотря на явные симпатии к некоторым террористическим организациям, например к действующей против Израиля шиитской группировке Хезболлах, связан в своих действиях различными международными обязательствами и договорами. Ему не переваххабитить ваххабитов: хотя исламское движение развивается в сторону дальнейшей радикализации, государство Иран, во многом спровоцировавшее "пассионарный всплеск" в исламском мире, по этому пути развиваться больше не может. Для иранской элиты стали актуальными смена курса и осторожный поиск иного идеологического наполнения внутренней и внешней политики государства.
Перехвативший инициативу "афганский интернационал" за несколько лет фактически ликвидировал основу иранской внешнеполитической доктрины, что привело к заметному падению влиятельности лидеров Ирана в мусульманском мире. (Как известно, авторитет страны, своего рода государственный рейтинг, который имеет принципиальное значение для решения многих вопросов, зачастую основывается на конкретных персоналиях.) Иран, бесспорно, проиграл за последнее время несколько крупных столкновений своим региональным конкурентам, прежде всего Турции и Пакистану, потеряв шиитский Герат в Афганистане и не сумев развить изначально очень неплохие контакты с Азербайджаном и Туркменией. Кроме того, обострились отношения с Ираком и странами Персидского залива (несмотря на постоянный обмен делегациями с Саудовской Аравией), прежде всего из-за нескольких спорных с Объединенными Арабскими Эмиратами островов.
Старым путем
Отказ от претензий на мессианскую роль в мусульманском мире и сложное внешнеполитическое окружение Ирана неизбежно приведет к тому, что руководство страны в отношениях с соседями начнет заботиться прежде всего о национальных интересах. Иранские либералы делают сегодня акцент на конкретных внутренних проблемах - на реформировании экономики и госаппарата. Однако их внешнеполитическая программа также отличается крайним прагматизмом. Расположенное в Персидском заливе государство с населением в 65 млн человек, обширной территорией и крупными нефтегазовыми запасами будет совершенно объективно добиваться особой роли в этом стратегически важном для всего мира регионе.
Иранцы вправе претендовать по меньшей мере на ту же степень влияния, что и ваххабитская Саудовская Аравия, главный экономический и политический конкурент Тегерана. На это можно направить начавшую высвобождаться сегодня "энергию перестройки" - следствие охватившего иранское общество стремления к переменам. Причем давление снизу будет становиться все сильнее, так как 40 процентов населения страны - молодежь в возрасте до 15 лет. Очень удачным фактором для более-менее гладкого перехода станут выросшие в три раза нефтяные цены, ведь бюджетные поступления Ирана более чем наполовину зависят от продаж нефти.
Именно по этой схеме шло развитие шахского Ирана в 70-е годы, когда поддерживаемый Соединенными Штатами шах Пехлеви предпринял попытку "заполнить вакуум" в оставленном великими державами Персидском заливе. С одной стороны, Великобритания и Франция после сдачи Суэцкого канала Египту в 1956 году постепенно начали утрачивать контроль за ситуацией в регионе, тогда как американцы пришли им на смену далеко не сразу, потеряв десять лет во Вьетнаме. Одновременно, как и сегодня, произошел резкий скачок цен на нефть, позволивший Ирану буквально за несколько лет серьезно нарастить свою экономическую и военную мощь.
Доходы Ирана от продажи нефти благодаря "нефтяному шоку" выросли тогда почти в четыре раза, с 4,9 млрд долларов в 1973 году до 18,5 млрд годом позже. Соответственно, в четыре раза шах повысил и военные расходы. Иранская армия не только увеличилась в численности со ста тысяч до полумиллиона человек, но и получила на вооружение новейшее по тем временам вооружение (самолеты F-14, например), которое еще не поступало в саму американскую армию. В семидесятые годы почти треть оружейного экспорта США направлялась в Иран.
Развитие экономики в рамках объявленной шахом программы модернизации ("белая революция") после взлета нефтяных цен также шло ускоренными темпами. Если до 1973 года Иран сводил концы с концами лишь при помощи иностранной финансовой помощи и заимствований, то всего пару лет спустя страна превратилась в международного кредитора, предоставляя займы не только странам "третьего мира", но и Великобритании с Францией. Подушевой доход в стране вырос всего за десять лет с 200 до 1000 долларов, что позволило Ирану занять лидирующие позиции среди развивающихся государств. Правительство смогло сократить налоги на промышленный сектор, ввело бесплатное образование, субсидировало низкие внутренние цены на продовольствие.
Однако шах сделал две серьезные ошибки. Во-первых, создал в стране крайне жестокий, репрессивный режим - все население находилось под присмотром секретной полиции САВАК (в 1975 году "Международная амнистия" заявляла, что ни в одной стране мира права человека не нарушаются столь сильно, как в Иране). Во-вторых, степень влияния иностранцев на Иран достигла беспрецедентных масштабов. И речь идет не только о присутствии примерно 40 тысяч американских военных и агентов спецслужб, вызывавших регулярные приступы ксенофобии у иранского населения. Проводимая по западным рецептам экономическая модернизация привела в итоге лишь к невиданному росту импорта промышленных товаров и продовольствия. Портовая инфраструктура страны просто не успевала обрабатывать прибывавшие грузы. Морским судам месяцами приходилось простаивать в иранских водах, ожидая разгрузки.
Энергия раскола
Главная задача иранской элиты заключается в том, чтобы не повторить сегодня ошибок шахского режима, который в конце 70-х годов спровоцировал подчеркнутым пренебрежением к мнению основных групп иранского общества исламскую революцию.
Внутренняя политика президента-реформатора Мохаммада Хатами - это постоянное соблюдение баланса интересов между консерваторами и теми, кто называет себя сторонниками реформ, стремление не только удержать две партии от лобового столкновения, но и сделать их полемику своего рода движущей силой для дальнейшего развития страны. По всей видимости, в планах Хатами вовсе не "уничтожение" консервативных групп и "полная победа реформ", а создание двухпартийной системы, позволяющей принимать максимально адекватные решения и проводить по необходимости умеренную коррекцию курса страны.
Этот консенсус можно воочию наблюдать сегодня в иранском обществе, где излишние проявления либерализма караются, однако политики-реформаторы имеют возможность отменять или смягчать налагаемые наказания. Прослушивание западной рок-музыки или совместные вечеринки мужчин и женщин запрещены законом, но и то и другое стало в Тегеране обыденным. На месте одной закрытой либеральной газеты сразу же появляется другая, еще более радикальная. Реформаторы "захватили" парламент, однако в руках консерваторов остаются телевидение, радио, 40 тысяч мечетей по всей стране и многочисленные фонды, контролирующие половину иранской экономики. Любое решение национального парламента должно быть одобрено духовным лидером страны, аятоллой Али Хаменеи.
Вопреки многочисленным прогнозам, сегодняшняя иранская "реформаторская элита" вовсе не планирует перехода к квазидемократии американского образца. Хатами и его соратники хорошо помнят шахские времена. Они не раз открыто заявляли о том, что либеральная культура принесла их стране в прошлом одни только проблемы. Именно эта прививка, возможно, поможет избежать Ирану непростительных ошибок советской перестройки.
