После того как в кино- и видеопрокат вышли первый и второй фильмы проекта "Догма-95" ("Торжество" Томаса Винтерберга и "Идиоты" Ларса фон Триера), у отечественных зрителей могло составиться вполне определенное представление о сущности "догматического" стиля: произведения нашумевшей датской конвенции казались фильмами протеста, снятыми в неверном освещении. Но антибуржуазные установки участников "Догмы" оказались не надоевшей критикой всеобщей привязанности к материальным ценностям и общественного лицемерия, а непримиримым отталкиванием (на идеологическом и художественном уровнях) имеющегося в наличии устройства жизни.
Третий фильм "Догмы" - "Последняя песнь Мифуне" Серена Краг-Якобсена - эти представления отчасти разрушает: все кадры фильма, от первого до последнего, четко различимы, а сюжет и образы намеренно сведены к повседневным банальным вещам.
В "Мифуне" есть противопоставление бездушного холодного города и облагораживающей деревенской жизни, есть дебил, который на поверку оказывается умнее всех, шлюха с золотым сердцем и любовная драма со счастливым концом. Однако все эти "очевидности" не имеют никакого отношения к заполонившим сегодня кинематограф постмодернистским штампам. Оставаясь верным главному из обетов "Догмы" - снимать "саму жизнь", Краг-Якобсен сплетает историю из образов и ситуаций, которые могли бы оказаться сентиментальными штампами, если бы не были так вопиюще, так болезненно жизненны. Демонстративно непарадный кинематографический стиль "Догмы" показывает нам трогательную и нежную сторону жизни в принципиально другом свете (учитывая отказ "Догмы" от искусственного освещения, это выражение можно употребить и в прямом смысле), чем голливудские мелодрамы. Так что создателю "Мифуне" мы должны быть вдвойне благодарны: он не только снял прекрасный фильм, но и хоть на какое-то время освободил наш взгляд от замыленности, из-за которой "дебил с умным сердцем" и "проститутка, продающая себя ради младшего брата", кажутся голливудскими соплями-слюнями и больше ничем.
В "Последней песни Мифуне" обращение режиссера к жизни как таковой и отказ от кинематографического и вообще культурного контекста проявляются особенно ярко, так как название, казалось бы, обещает другое. Имя Тоширо Мифуне, знаменитого японского актера, любимца Акиро Куросавы, могло бы навеять сколько угодно ассоциаций. Но здесь они не нужны: игра в "Мифуне" - просто детская игра двух братьев, один из которых, слабоумный, так и остался ребенком. То, что братья продолжают играть в эту игру, доказывает: подлинная любовь между ними, такая, какой она бывает в детстве, еще жива. И поэтому на вопрос о счастье задумчивый дурачок отвечает: "Счастье - это когда появляется Мифуне".
