Помните историю про забитый гвоздями книжный шкаф - "чтобы добро не пылилось"? Популярный поэт Е. Е. рассказывал, как в конце шестидесятых, придя в гости к известному тогда певцу М. М., увидел над его рабочим столом роскошное поясное фото: Хемингуэй с трубкой в зубах. Перехватив взгляд гостя, хозяин широко осклабился и довольно сказал: "Вот, приобрел намедни! Пошла мода актеров на стены вешать! Только не вспомню никак, в каком он фильме играл..."
Красивая легенда о "самой читающей стране в мире" исчезла вместе с СССР. Получив свободу, граждане сделали свой выбор, уткнув ноги в тапочки, а лицо - в телевизор. Средний россиянин редко читает, редко ходит в театры-музеи, редко путешествует, предпочитая мыльную оперу, развлекательное шоу и программу новостей. Теперь телевидение формирует представление о мире, создает героев, язык и стиль жизни.
Молодой реформатор скажет: тезис о нашей "суперначитанности" - не более чем ярлык, прилепленный советской пропагандой. Приходилось гнаться то за Америкой, то за Европой, вот и хвастались чем ни попадя, а на самом деле и раньше чтению предпочитали передачу "Вокруг смеха".
Пожилой патриот скажет: во всем виновата приватизация, тяжелая экономическая ситуация и повальная американизация. Кроме того, пропаганда секса и насилия, наркотики и ночные дискотеки, где вместо князя Андрея Болконского бал правит какой-нибудь Ляпис Трубецкой.
Независимый эксперт скажет: падение интереса к чтению напрямую связано с падением общего престижа интеллигенции. А заодно и всех ее ценностей: необходимости собирать библиотеку, читать классику, интересоваться только "высокодуховной" литературой и т. д. Как в песне поется - мама, я люмпена люблю.
Однако не спешите вносить читательский вид в Красную книгу - хоронить его рановато. Реальность такова: пациент скорее жив, но мутировал.
Тьма "низких жанров" нам дороже
Во многом в сложившейся ситуации виноваты любимые/ненавистные толстые журналы, имевшие 10 лет назад миллионные тиражи. Через край редакторского портфеля рвануло пожелтевшим от времени там- и самиздатом, и голодающие забыли, что надо есть, а не жрать. Но уже не могли сдержаться. Люди носились с криками: "Смотри, там то напечатали, тут это!" - и складывали эти журналы на полку. За три-четыре года накопленное в застойных пороховницах иссякло, идеи приелись, чувства выплеснулись, и новая реальность потихонечку обогнала самых отъявленных реалистов.
А читательская масса расслоилась на группы по интересам и обрела голос, вернее, разноголосицу. И проголосовала - рублем, разумеется. Зачем было тратить и без того инфляцией обесцененное на впавших в самогипноз "толстячков", когда рядом на лотках лежали Анжелики, Эркюли Пуаро и прочие хроники Амбера?
Сказался многолетний дефицит "низких жанров". Почему он возник, легко объяснить на примере классического детектива: ведь его главный герой - частный сыщик - советскому обществу был классово чужд по определению. В СССР настоящим героем должен был быть если не военный, то госслужащий. Патриарх отечественного эрзаца детектива - милицейского романа - Николай Леонов вспоминал, что и его героям разгуляться не давали. Например, ему были запрещены такие вольности, как стакан водки где-нибудь в середине второй главы.
В советское время детектив распространялся, почти как "антисоветская литература": по рукам ходили номера провинциальных журналов, где печатались Чейз или Гарднер. А когда появились инициативные люди, свободные от идеологии, да привлекли денежные средства, да все это наложилось на массовый спрос - будущее было предрешено.
Грохнул издательский взрыв.
Издательский бум: 1990-2000
Книги в России, как и во всем мире, издавать выгодно. Их покупали и будут покупать, пускай даже "у нас каждая последующая книжка процентов на 5-7 дороже предыдущей, а рост цен на бумагу и полиграфические услуги опережает рост доходов населения", как подмечает Александр Гантман, коллекционер-библиофил и один из самых успешных московских книготорговцев, а с недавних пор еще и издатель - под маркой "БСГ-Пресс". Имея более чем 30-летний опыт работы с книгой, он решил работать в том направлении, которое принято называть "интеллектуальным", а иногда - "элитарным". "Это скорее связано с отсутствием у меня бойцовских качеств, - вздыхает Гантман. - Ведь в сфере массовой, чисто коммерческой литературы большая конкуренция, все пихаются локтями, а иногда доходит и до криминала".
Но и в занятой им нише дела обстоят неплохо. Нынешнюю ситуацию Гантман определяет как "некое подобие издательского бума в интеллектуальной литературе". Во многом то, что происходит в сфере "книг для умных" сейчас, - продолжение небывалого всплеска первых постсоветских лет, когда сотни тысяч книг, названия которых многие знали, но текстов никто не читал, издавались гигантскими тиражами. Сегодня бурный поток превратился в тонкий, но все же упорный ручеек. Интеллектуальную литературу покупают довольно стабильно, но дефицита на нее больше нет.
В недоступной Александру Гантману сфере - там, где оборачиваются действительно большие деньги, - верховодят такие издательства, как "ЭКСМО", "АСТ", "ОЛМА-пресс". Это крупнейшие издательства России, издающие в первую очередь коммерческую художественную литературу. Они возникли на заре 90-х, начали с Агаты Кристи и Дика Фрэнсиса, затем заменили переводных массовых авторов на наших. Пик всего этого пришелся на предкризисный период, когда распустились творческие дарования А. Марининой, В. Головачева, А. Бушкова, В. Доценко. Сейчас в этой отрасли затишье - новых звезд почти не наблюдается, а по книгам старых снимают телесериалы.
Русский психологизм на закате
В 1940 году в предисловии к фантастическому роману аргентинца А. Б. Касареса "Изобретение Мореля" друг автора написал: "Роман характерный, 'психологический', склонен стать бесформенным. Русские писатели и их приверженцы показали - до тошнотворности, что все позволено: самоубийства от счастья, убийства от благости... Сия полная свобода грозит закончиться полным крахом". Друг этот - Хорхе Луис Борхес.
Словно следуя завету Борхеса, нынешний русский психологизм отчаянно чахнет: хотели "литературу как жизнь" - получили "жизнь как литературу". Опыт жизни оказался сведенным к опыту чтения. За такое у нас даже дают премии, Букеровскую, например. Последний лауреат Михаил Бутов недавно напечатал в толстом журнале "Новый мир" статью, где Борхеса ругмя ругает.
Что же идет на смену этой "закрывающейся литературе", не находящей читателя за пределами узкой группы критиков-традиционалистов? "Подождите еще совсем немного, и облегченные жанровые формы наполнятся самым разнообразным содержимым", - уверяет Илья Фальковский, содиректор книжного салона и клуба "ПушкинГ" и директор издательства GIF, которое готовит к выпуску книгу сказок Б. Акунина. "Я всегда считал, что массовая - это подспорье для следующей литературы, которая еще не появилась, - убеждает он. - Почему сейчас пустота? Наша массовая к сегодняшнему дню полностью сформировалась - и остановилась. Должен произойти наплыв новых людей, тех, которые выйдут на поле современного живого языка - языка массовой коммуникации, рекламы, эстрады и так далее". То есть тех, кто, подобно Пелевину, сыграет в бубен и верхнего, и нижнего мира: его проза впервые появилась в толстых журналах, затем была издана "АСТ" в научно-фантастическом антураже, а прославилась в "черной серии" "Вагриуса". А кто знает, сколько текстов гибнет в руках некомпетентных редакторов? Фальковский рассказывает о попавших к нему рукописях. Среди них, конечно, пара модных переводов, но есть и впечатляющие опыты современных авторов. По мнению Фальковского, объединяет эти тексты одно - их никогда не опубликуют в толстом журнале. Но к ним, наверняка, вскоре обратятся независимые издатели.
Пограничники
Среди тех, кто сегодня определяет лицо издательской России, выделяется Александр Иванов и его Ad Marginem. Начав как узкоспециализированное, сверхинтеллектуальное, "философское" издательство, фирма с недавних пор успешно издает современную художественную литературу. В послужном списке раскрутка "певца гноя и сала" Владимира Сорокина, недавно вышел психоделический роман Ануфриева и Пепперштейна "Мифогенная любовь каст". Критик Александр Архангельский в "Известиях" назвал его "литературным гнойником", а Михаил Новиков в "Коммерсанте" - первой по-настоящему авангардной книгой за последние 15 лет. Сейчас Иванов предвкушает следующий ход - публикацию текста Баяна Ширянова (под этим псевдонимом скрывается бывший хиппи Кирилл Воробьев) "Низший пилотаж", со скандалом выигравший сетевой литературный конкурс "Тенета-97" (среди членов жюри Битов, Стругацкий, Кушнер). Скандал заключался в том, что роман из жизни наркоманов, потрясающий откровенностью и физиологизмом, чуть не сняли с конкурса за пропаганду наркотиков.
Задумана "интеллектуальная атака" - параллельно выйдут "Грамматология" Деррида и "Низший пилотаж" Ширянова. "И в том, и в другом случае опробуется ситуация границы, - рассказывает Иванов. - Деррида радикализует важную философскую тему, связанную с границами речи и письма. Текст Ширянова тоже отыгрывает пограничность - пограничность опыта. Он сознательно уничтожает психологизм и, что жутко важно, отказывается от литературности собственного опыта. Издание Ширянова связано с нашей стратегией 'антикультурной' деятельности: чем меньше любви к культуре, тем лучше получается культурный продукт".
Эпоха классического, "модернистского" снобизма, связанного с противопоставлением элитарного и массового, закончилась. Новое движение литературы в поисках жанра заключается в работе с погружением в массовую культуру, с продуктивным синтезом высокого/низкого в некой буферной зоне. На это работает и расслоение читательской аудитории. "Вся читающая Россия" закончилась - родилось новое пространство со множеством кругов и кружков со своей идеологией и вкусами.
"Книги России" в единой сети
C 15 по 19 марта в павильоне N20 ВВЦ на площади 4,5 тыс. квадратных метров проходила 3-я Национальная ярмарка "Книги России". В ярмарке приняли участие более 600 крупных и средних издательств России, Украины, Белоруссии, а также книготорговые и образовательные организации. Даже Центральный коллектор научных библиотек (ЦКНБ) разразился впечатляющим стендом. Первый же день привлек немало народу, несмотря на то что официально ярмарка работала "только для специалистов".
Главная тема нынешней ярмарки - распространение книг, библиотечное и книготорговое дело. Руководитель пресс-службы ярмарки Александр Гаврилов подтвердил корреспонденту "Эксперта", что ключевым событием стало объявление о фактическом воссоздании единой книготорговой сети, которое сделал замминистра печати Владимир Григорьев. Последний - один из основателей издательства "Вагриус", в числе первых организовавшего собственную региональную торговую сеть - "Клуб 36.6". Теперь г-н Григорьев получил возможность реализовать свои идеи и возможности на государственном уровне. "Речь идет о едином холдинге, который будет сформирован на основе фирмы 'Российская книга' с Анатолием Лысенко во главе, - рассказал г-н Гаврилов. - На сегодняшний день у нас нет федеральной структуры, а значит, нет, по сути, и национальной книги. Надо на новом уровне восстановить то, что было в Советском Союзе, - единую федеральную книготорговую сеть. Это поэтапная программа, предполагающая как государственное, так и частное финансирование и участие, с мощным телекоммуникационным ресурсом, с современной информационной системой". Профессионалы понимают: подобный проект фактически означает переворот в сложившейся вокруг книжного бизнеса ситуации.
Дмитрий Дымов
