В конце 50-х - начале 60-х годов Эдуардо де Филиппо был у нас одним из самых популярных зарубежных драматургов; в последнее время имя знаменитого итальянца практически исчезло из столичной афиши. Но в нынешнем сезоне постановки его пьес выходят как минимум на двух московских площадках - и причиной тому не только круглая дата (100 лет со дня рождения): хорошей драматургии не хватает всегда.
Первой премьерой стал "Неаполь - город миллионеров", выпущенный Михаилом Мокеевым в театре Сатиры. Одноименная пьеса, принесшая автору всемирную славу, была написана в 1945 году - что называется, "по горячим следам": действие происходит в Неаполе во время войны. Амалия Йовине, пытаясь свести концы с концами, занимается спекуляцией: сбывает продовольствие нищим соседям и таким образом приспосабливается к ужесточающейся действительности фашизма, сопротивляться которому, по мысли Филиппо, можно, лишь сохраняя веру в справедливость и простые общечеловеческие ценности. Эту позицию выражает муж Амалии - Дженнаро. Равно как и антимилитаристский пафос: чудом возвратившись из немецкого плена, где провел почти год (время между первым и вторым действием, за которое англо-американские войска разгромили фашизм в Италии), он попадает на устроенный в доме праздник и там рассказывает об ужасах войны.
Михаил Мокеев поставил спектакль на звезд: Ольгу Аросеву и Спартака Мишулина. И они играют великолепно. Мишулин со всей убедительностью и подобающим драматизмом бедного старика, отчаянно, но безуспешно пытающегося разобраться в том, что происходит вокруг. А Аросевой вопреки тексту удалось сделать Амалию и трогательной, и смешной, и нежно любящей мужа, но вместе с тем властной, по-итальянски темпераментной. Остальные скорее составляют фон: местами приятный (Н. Защипина, Н. Селезнева), а местами - почти бесцветный.
Случайно так вышло или было задумано, но создается впечатление, будто Мокеев, не желая омрачать забавное действо, намеренно избегает серьезных, острых сцен. Только ближе к финалу, когда Дженнаро убеждает собравшихся гостей (а заодно и зрителей), что война пока не закончилась и веселье преждевременно, а гости, как им и положено, не обращают внимания, постановщик напоминает: комизмом пьеса не исчерпывается. И праздник неожиданно заканчивается: уходят гости (по тексту они продолжают пиршество), чьи обманутые ожидания отвечают обманутым ожиданиям публики - занятное зрелище под конец перерастает в драму.
А в итоге - такой ход странным образом отражает (или отыгрывает?) черту, свойственную теперешнему театральному процессу: стремление во чтобы то ни стало превратить в развлечение даже не совсем веселые сюжеты.
