- Сергей Леонидович, вы чуть ли не единственный действующий банкир в совете при комитете Шохина. Что вас туда привело?
- Если говорить о нашей позиции, то надо учесть главное обстоятельство: наша позиция в основном оформлена идеологически. Каких-то организационных или лоббистских контуров она не имеет. Мы, конечно, общались с коллегами по "цеху", и в целом ряде аспектов наши позиции совпадали.
Так вот, мы считаем, что должна быть отстроена строгая система банковского сообщества.
В общем плане эта позиция сводится к тому, что основная, кардинальная проблема и, кстати, ошибка ЦБ и других регулирующих органов состояла в неправильном стратегическом выборе алгоритма преодоления августовского кризиса. Была попытка сделать упор на вытаскивание наиболее крупных, как принято говорить, системообразующих финансовых институтов. Причем методами опять-таки совершенно неправильными.
Прежде всего, сама концепция спасения крупных институтов, не спасаемых по определению, вдобавок реализуемая копеечными средствами, - контрпродуктивна. На деньги АРКО ничего не спасешь.
Вместо реструктуризации мы имеем после кризиса стихийное выживание банковской системы. Оно ущербно в том плане, что мы развиваемся по ухудшенному варианту польской модели. На сегодняшний день Польша - это идеальная картинка России. Инвестиции в экономику пойдут не через банки, что для России, для ее рынка, не очень, на наш взгляд, хорошо. Вряд ли нам надо реализовывать модели, предполагающие весьма слабый национальный банковский капитал. Да, есть проблема старых банков со всеми вытекающими последствиями. Это понятно, этим надо заниматься, реагировать на динамику их состояния. Но не надо слепо делать ставку на это.
Нужен выбор приоритетов, а не фетишизация такого понятия, как "системообразующий". Плохие банки образуют плохую систему.
- Каков критерий качества банка и системы?
- Нужно банки выстроить по ранжиру. Скажем, как после кризиса сделали в Южной Корее - просто приняли за базу отношение активов к капиталу. А дальше позволить сделать в высокостоящие банки вложения с открытого рынка. То есть не непосредственно делать вложения из государственных средств, а при госучастии "поднять" деньги под хороший банк. Нацелить на них позитивное внимание инвесторов и клиентуры цельной системой мер. Тем самым и поддержать - наметить новый пласт продуктивных банков и начать его дальше растить, контролируя, чтобы он развивался по рыночным принципам. То есть создавать для этих банков условия рекапитализации на открытом, еще раз хочу подчеркнуть, рынке.
- В чем конкретно должна выражаться поддержка государства?
- Как правило, банковская реструктуризация предполагает покупку плохих кредитов с дисконтом. Здесь государство могло бы и поучаствовать, ибо плохие кредиты оно во многом генерирует само. Бюджетополучатель, госпредприятие, предприятие, несущее социальную нагрузку, - как правило, плохие заемщики. Формально - хорошие. Имеют госгарантии, но гарантии, как показывает жизнь, - неважные. Вот и надо помочь нормально пережившим кризис банкам провести небольшую, но рекапитализацию. Выкупить с дисконтом плохие кредиты.
После этого, конечно, создать и применять к ним достаточно жесткие нормы регулирования, контроля, четко их удерживать в рамках, требуемых для развития в нормальном режиме, в качестве коммерческого банка.
Иными словами, что делает государство? Входит на три-пять лет в капитал банка на сумму выкупленных кредитов, потом, когда появляется стратегический инвестор, продает свою долю и уходит. Все! Дальше вкладывается в следующий по ранжиру банк. Тем самым регулирующие органы начали бы создавать нормальный жизнеспособный пласт, именно коммерческих банков.
- В вашем акцентированном "именно" усматривается некий скрытый смысл...
- Проблема в том, что не было коммерческих банков. И нет до сих пор. Допустим, мы ставим перед собой задачу развиваться как коммерческий банк, но мы это делаем на свой страх и риск. Никто нам в этом реально никакой поддержки, даже с точки зрения инструктажа, сверху не оказывает. Как хочешь, так и выплывай. Хочешь - зарабатывай зачетами, хочешь - на всяких прочих потоках. А есть ли коммерческая стратегия - это никого особо не интересует. А со стороны ЦБ должна быть осознанная политика, цель которой, повторю еще раз, - сформировать звено коммерческих банков. Потому что без коммерческих банков экономика не может быть реально построена, если есть большой внутренний рынок и пока не найдены способы активного участия в международном разделении труда. Если бы мы были небольшой, но интегрированной в мир страной типа Кореи, Таиланда, тогда можно опираться на иностранный банковский капитал.
Прошу понять меня правильно. Надо создавать собственные коммерческие банки. С другой стороны, в банковский сектор России необходимо активно привлекать иностранный капитал. Одна из перспективных моделей - создание смешанного банка, когда западные институты входят на российский рынок через российский банк, который активно поддерживается государством, имеет хороший, чистый баланс, через рекапитализированный при помощи государства банк.
Инвестор вносит свои технологии, они начинают заставлять менеджмент работать по западным принципам и меркам. Меняется система управления рисками. И тем самым банк резко вырастает. Он еще раз капитализируется.
- На риски надо по-другому смотреть?
- Естественно. Коммерческий банк по определению, какие бы доходные бумаги ни выпустил ЦБ, никогда в них не должен вкладываться. И нас никто не заставит это сделать, потому что мы должны реально зарабатывать, жить, уметь управлять прежде всего кредитными рисками. И зарабатывать за счет кредитного процентного дохода. Вот это наш бизнес. Так мы выполняем важнейшую роль в экономике, мы - санатор. Отфильтровываем, умея управлять рисками, нормальные компании. Их мы и кредитуем, всякая шушера у нас никогда кредит не получит.
Если нормальный комбанк растет и капитализируется вместе со своими нормальными же клиентами, то всем выгоден такой рост.
А сегодня налицо попытка снова создать какие-то крупные, системные банки на старой базе. Хотя там ничего ни крупного, ни системного нет, по большому счету.
Там люди с прежним менталитетом, которые сейчас, после кризиса, вдруг якобы прозрели и поняли, что такое мораль. Но работают они по старой схеме - выкусывая какие-то кусочки у государства. Что они там навоссоздают, что они там создадут, насколько реально они осознали идеологию коммерческого банка? Это новая, как бы постмодернистская, группа олигархических, неправильных, некоммерческих в любом случае банков, как хочешь можно называть.
- Пусть есть водораздел межу "старыми" и "новыми" банками. Пусть государство де-факто относится к ним по-разному. Как они будут сосуществовать?
- Наша позиция состоит в том, что изложено в известном докладе "Маккинзи". Надо создать для всех реально одинаковые рыночные условия.
А не наоборот: пытаться для тех, кто неправильную стратегию проповедует, создать преференции под видом решения глобальной государственной задачи.
- Пару лет назад господин Вяхирев заметил, что в России нет банков, есть "бюджетные сосальщики". Правильно ли я понял, что под равными рыночными условиями понимается, в частности, равнодоступность к обслуживанию казенных счетов?
- Что такое работа с бюджетными счетами? Это какие-то расчетные центры, но это опять не коммерческие банки. Нам не конкуренты. В чем мне конкурировать, например, с РКЦ, с ГУ ЦБ? Бред! То же самое и здесь. Это совершенно другие структуры. Они только формально, по названию, совпадают с коммерческим банком. Я же не пытаюсь конкурировать с брокерской компанией на фондовом рынке.
Есть и еще одна группа псевдокомбанков - РКЦ крупных компаний, но они тоже не банки. Там никакие принципы диверсификации - ни активов, ни пассивов - не соблюдаются.
- Понятно, что применительно к банку прилагательное "коммерческий" несет определенную философскую нагрузку. Но значит ли это, что "коммерческий" равно "универсальный"? Есть сберегательные банки, есть инвестиционные...
- В любом случае очевидно, и сейчас тенденция во всем мире такая, что лучше иметь единую управляющую компанию, но коммерческий и инвестиционный банки иметь как два разных юридических лица. Трудно объединить под крышей одной структуры не только два совершенно разных вида бизнеса, но две системы его организации. То есть в одном случае - конвейер, в другом - штучное ремесло. Не может единая структура одновременно производить, скажем, "Фольксваген" и "Мазерати". Не может один менеджер заниматься сбытом "Фольксвагена", а потом, через полчаса, переключиться на продажи "Мазерати".
- Традиционно говорят, что в России большие политические риски. "Западники", да и наши клиенты считают, что снижают их, работая с банком, включенным в тот или иной политический альянс.
- У комбанка только один рецепт выживания в кризисных ситуациях. Августовский кризис пережили на том, что правильно формировали кредитный портфель перед кризисом. Это не просто приятное чувство, когда ты ни от кого не зависишь.
Комбанк должен работать на поле, где он умеет управлять рисками стопроцентно ответственно. Если ты играешь в политику, в государство, в чиновника, пусть приобретаешь в более высокой доходности, но начинаешь все в большей степени превращаться в следствие каких-то других процессов, скатываешься по наклонной. Квалифицированный горнолыжник от неквалифицированного отличается тем, что он умеет контролировать скорость на любом склоне. То же и в бизнесе: надо ездить так, чтобы управлять.
- Кризис меняет бизнес. Меняет ли кризис философию бизнесмена?
- Масса людей делали расчет только на сегодняшний день. На cash, который течет, на снятие сливок. Но, как показала жизнь, что-то вот все они не разбежались, все и поныне здесь, что-то пытаются вытаскивать, что-то пытаются реструктурировать. Потому что общефилософские-то принципы все равно сильнее текущей наживы. Только им сейчас значительно сложнее восстановить свою репутацию. Как оказалось, в реальном рыночном мире учитываются прежде всего такие вещи, которые не купишь. Да, у них есть деньги, но что-то вот не бегут, не эмигрируют, наоборот, здесь постоянно тусуются, тусуются и тусуются. Мало, оказывается, просто набить карманы, хочется чего-то иного. Но, если хочется иного, надо и играть в другие игры, по другим правилам.
