Неформальная экономика Китая: взгляд изнутри
Если в дореформенном Китае следы теневой экономики обнаружить было так же трудно, как "черного кота в темной комнате" (китайская поговорка), то сейчас их может не заметить лишь слепой. И глухой одновременно. Ибо имеющий уши да обязательно услышит там, где надо, вкрадчивый шепот продавца компакт-дисков или еще более осторожное зазывание ушлого уйгура: "Френда-френда, хашиш яома?" ("Дружище, не хочешь ли гашиша?")
В отсутствие официальных оценок можно только догадываться о реальных масштабах теневой экономики в самой многонаселенной и одной из самых скрытных по части корпоративной "прозрачности" стране мира. Есть мнение, что ее доля от национального ВВП по крайней мере не меньше, чем в России. Правда, это вовсе не значит, что количество всего реально производимого в Китае надо сразу увеличивать на 30-40 процентов. Дело в том, что приписки местных начальников при докладах "наверх" (а без этого не получишь повышения!) могут вполне уравновешивать и даже перевешивать размеры создаваемого "в тени" продукта.
О разросшихся масштабах теневой экономики можно судить по участившимся сообщениям в китайской прессе об арестах крупных чиновников и судах над ними за пособничество или прямое участие в организации контрабандных операций, в производстве поддельных брэндов и т. д. И если пять-десять лет назад в полицейских отчетах о выявленных незаконных оборотах фигурировали миллионы или десятки миллионов юаней, то теперь речь порой идет о миллиардах долларов.
Серые финансы
Самая мощная с начала китайских реформ закачка капиталов в теневой сектор КНР произошла в результате знаменитой поездки Дэн Сяопина в Гуандун в 1991 году, когда престарелый патриарх фактически благословил капиталистический "большой скачок" в экономике, призвав "высвободить" предпринимательскую активность соотечественников, сдерживаемую дотоле жесткой бюджетной политикой. На юге страны началась настоящая инвестиционная вакханалия: на проекты в области недвижимости, закупки оборудования и товаров, а также на спекулятивные операции с акциями и т. п., по примерным подсчетам, было потрачено порядка 300 млрд долларов государственных, корпоративных и заемных средств. В итоге к 1994 году финансовая сфера страны оказалась в состоянии полного хаоса: темпы роста инфляции увеличились почти в десять раз, а доходы в госбюджет в процентном отношении к ВВП сократились в полтора раза.
Значительная часть денег, "инвестированных" в высокодоходные по тогдашним меркам проекты, с точки зрения их производственной эффективности оказалась потеряна. Зато была создана плодородная почва для разрастания теневой экономики. Ведь для китайцев практика взимания комиссионных за предоставленные кредиты является столь же естественной, как обзаведение большим количеством детей. Недаром, согласно опросам, самая главная у китайцев мечта - получить большой банковский кредит. В результате экономического "перегрева" начала 90-х годов огромные средства были закачаны в "мыльную экономику", а целые пласты финансовой и деловой активности китайцев оказались вне зоны правительственного контроля, вне статистической отчетности и налогообложения.
Однако важным, национально специфичным отличием Китая стало то, что львиная доля "оттяпанных" у государства средств не покинула страну, не легла на счета в западных банках и не материализовалась в помпезных виллах, а начала искать пути своего выгодного применения внутри страны. Ведь Китай относится к числу тех мест, где делают деньги очень быстро и без большого риска стать жертвой наемных киллеров.
Практически каждый китайский нувориш-теневик ссужает деньгами своих родственников и земляков, не отягощая, как правило, дело договорами и расписками. Невозвращение долга равнозначно потере лица перед родовым кланом: в Китае легко "кидают" чужих, но никогда - своих, ибо на клановых и земляческих связях зиждется все деловое благополучие. И хотя "народная" форма кредитования часто подразумевает более высокий, нежели в банке, ссудный процент, она все-таки является доступной для большинства населения.
Подпольное производство
Теневое производство многообразного ширпотреба в КНР поистине легендарно и не имеет мировых аналогов по своему размаху и изобретательности. Подделывается все и вся - ткани, фурнитура, модели одежды, которые еще неделю назад были показаны на выставках в Париже.
Логика общенациональных усилий в данном виде теневого бизнеса проста и объяснима. Во-первых, нужно занять десятки миллионов людей. Во-вторых, Китай до сих пор не в состоянии диктовать мировую моду, выступать лидером в области технологий и ноу-хау. В-третьих, китайцы искренне полагают, что все, что изобретается за рубежом, должно естественным путем становиться достоянием всего человечества, особенно его слаборазвитой части.
Большинство китайцев покупают компактные диски "левого" происхождения - они стоят в 5-10 раз дешевле лицензионных импортных. "Левые" диски с равным успехом можно приобрести как у многочисленных торговцев прямо на тротуарах в центре многомиллионного Чунцина, так и в музыкальном магазинчике в центре ультрасовременного Шэньчжэня. Хотя, если верить китайской печати, в стране развернута серьезная борьба против производителей и распространителей пиратской аудио- и видеопродукции, и наказания им выносятся самые суровые (вплоть до смертной казни).
Криминальный след
С точки зрения китайских властей, экономической безопасности государства более всего угрожает трансграничная преступность, связанная с контрабандой стратегических товаров и с перемещением золотовалютных ценностей.
Если в небольшом приморском городе Китая вам издали бросится в глаза новый помпезный офисный билдинг, знайте: это либо здание местного правительства, либо, что более вероятно, местная таможня. Всем своим видом она призвана внушать честным предпринимателям уважение, а контрабандистам - страх. Впрочем, последние этим нисколько не смущаются, ибо они прекрасно осведомлены об истинном положении дел с охраной экономических рубежей родины: на 10 тысяч километров морского побережья КНР приходится лишь 30 тысяч "морских" таможенников, из которых непосредственно в состав офшорных таможенных патрулей входит чуть более тысячи сотрудников. К тому же патрули плохо оснащены, а сотрудники - на фоне частых соблазнов - крайне мало получают.
С лета прошлого года следственные органы КНР распутывают беспрецедентное дело группировки контрабандистов, которую возглавляла бывшая жена члена Политбюро ЦК КПК Цзя Тинлина (в 1997 году Цзян Цзэминь пригласил его с поста губернатора провинции Фуцзянь на пост главы Пекинского горкома КПК). Преступники, действовавшие в Фуцзяни под вывеской компании "Юаньхуа", нелегальным путем ввезли в страну нефтепродуктов, автомобилей, сигарет и прочих товаров на несколько миллиардов долларов. Даже по масштабам огромного Китая этого оказалось слишком много. К тому же были затронуты кровные интересы китайских промышленных генералов и даже целых отраслей. Этого как раз и не учли преступники, бдительность которых при наличии столь приближенной к верхам патронессы, видимо, притупилась.
В связи с этим следует отметить, что высокие импортные пошлины на товары "стратегического значения", сохраняемые правительством КНР, и разительные порой "ножницы" между мировыми ценами и административно установленными внутренними создают в высшей степени притягательные стимулы и питательную среду и для контрабандистов, и для их покровителей на всех уровнях власти. Так, например, к началу 1998 года в результате начавшегося с осени 1997 года падения мировых цен на нефть цена тонны дизельного топлива в китайском порту снизилась до 1200 юаней, что с учетом ввозной пошлины и НДС делало уровень ее оптовой цены (1500 юаней) на 300 с лишним юаней ниже внутрикитайской. Разница же в цене тонны бензина между импортированным и китайским продуктом достигла 500 юаней и выше. В сложившейся обстановке, решив не снижать уже много лет действующие розничные цены на нефтепродукты, правительство 19 февраля 1998 года наложило временный запрет на импорт дизтоплива и бензина. Итогом стал еще больший всплеск активности нефтяных контрабандистов.
По оценкам компетентных китайских органов, приведенным журналом "Ляован", за последние месяцы 1997 года контрабандный ввоз в Китай только по одной позиции - "дизтопливо" - составил почти миллион тонн. Динамика выявленных объемов контрабанды позволяла говорить о как минимум двукратном росте контрабанды нефтепродуктов и сырья для химической промышленности в 1998 году. Лишь к середине прошлого года, когда мировые цены на нефть почти удвоились, ситуация начала выправляться.
В эти годы я жил в Китае и обратил внимание на одно обстоятельство: в китайской столице почти двухмиллионный парк автомобилей, бензоколонок заметно меньше, чем в Москве, а заправляющихся на них вовсе не так много, как должно бы быть. Двадцать лет назад все было понятно: в Пекине работали две колонки для иностранцев, а сравнительно небольшой тогда парк государственных авто заправлялся "в организациях". Просветили меня знакомые китайцы. Оказывается, нынешняя ситуация во многом напоминает эпоху дореформенного развития: "в организациях" (т. е. в автохозяйствах учреждений, госпредприятий, воинских частей и т. д.) по-прежнему заправляется не только весь государственный и общественный транспорт, но и многие частники.
Экспортно-импортное курево
В стране с самой большой армией курильщиков в мире (по разным подсчетам, от 700 до 800 миллионов) сегодня трудно найти место, где не продавались бы импортные сигареты всемирно известных марок, правда, в массе своей "левых", произведенных на фабриках стран ЮВА, в том числе тех, что работают в режиме подпольного или полуподпольного производства.
Так вот, несмотря на поистине драконовский суммарный налог на импортированный табак в размере 260% (70% - импортная пошлина, после обложения которой плюсуется 17-процентный НДС и 45-процентный налог с продаж), цены на самые дорогие сигареты в стране колеблются в районе 10 юаней (чуть больше доллара). В то время как при существующих в ЮВА отпускных оптовых ценах китайская розница должна быть как минимум в полтора раза дороже.
Любопытно, что из всего объема конфискованного таможенниками контрабандного курева 43% "импортированных" сигарет составляет продукция производства... КНР. Эта парадоксальная ситуация сложилась в результате принятого в 1994 году Госсоветом КНР решения об освобождении от уплаты НДС и налога с продаж курева, которое идет на экспорт. В итоге действительно последовал скачок "экспорта" отечественных сигарет, которые вроде бы доселе почти нигде в мире, кроме самого Китая, не курили. Но скачок был лишь на бумаге: сухогрузы c сигаретным товаром, предназначенным дружественным фирмам Гонконга (выступающим в качестве номинального контрагента), уплывали по великой Янцзы якобы на экспорт, а затем ниже по течению сгружались китайской оптовой фирме. При этом последняя вовсе не является стопроцентно подпольной или теневой: просто львиная часть ее оборотов лежит "в тени". Только в ходе пресечения одной из таких псевдоэкспортных операций китайским правоохранительным органам удалось задержать груз табачной фабрики города Чанша объемом в 10 тысяч коробов сигарет стоимостью свыше 20 млн юаней. В случае успеха данной операции ее организаторы "недоплатили" бы государству в виде налогов 31 млн юаней (свыше 3,5 млн долларов).
Как-то в дипломатическом "дьютике" молодая очаровательная продавщица попросила моего приятеля Алексея помочь ей купить "для себя" в том же магазине пару блоков фирменных сигарет. "Почему бы и нет", - любезно ответил ей российский дипломат. Достав соответствующий контрольный бланк, девушка быстро записала на нем номер дипломатического удостоверения моего соотечественника и попросила его расписаться. Через пару недель Алексей вновь заехал туда купить пару блоков сигарет. В итоге другая продавщица, проверив в компьютере данные о "предыдущей покупке" моего приятеля, выразила недоумение: как можно было за столь короткий срок выкурить 40 блоков сигарет! А дело-то было в том, что находчивая продавщица, видимо на взаимовыгодных началах, снабжала перворазрядный ресторан, который, по идее, должен предлагать своим клиентам действительно фирменные сигареты.
Теневой рынок золота и валюты
Правительство КНР традиционно придерживается фиксированных цен на золото и фиксированных обменных курсов валют. Однако все дело в том, что эти цены всегда отставали от определяемого спросом и предложением равновесного рыночного уровня, что открывало возможности для контрабанды золота и валюты. В 80-е годы, когда в экономически отсталых районах Западного Китая была разрешена добыча золота негосударственным предприятиям, очень быстро получилось так, что почти все они практически перестали продавать золото государству.
В стране бурным цветом расцвела подпольная торговля благородным металлом. Тем более что под боком Гонконг - это дало возможность, несмотря на все запреты и кордоны, ежегодно "отмывать" через контрабанду золота на сотни миллионов долларов. В этой области процесс "ухода в тень" не удалось остановить даже после того, как пять лет назад правительство значительно повысило закупочную цену на золото, "привязав" ее к мировой (на уровне 90%). И не удалось этого сделать не из-за 10-процентной разницы, а главным образом потому, что золотые дельцы попросту не возжелали платить налоги государству, предпочитая большую часть добытого вывозить контрабандой в Гонконг и страны ЮВА. В свою очередь оттуда в обратном направлении - в Китай - нелегально доставляются готовые золотые изделия. По оценкам китайских экспертов, около 90% золотых ювелирных украшений, приобретаемых соотечественниками, имеют контрабандное происхождение.
Приехав в Пекин после годового перерыва, я все-таки не удержался и заглянул к знакомой многим иностранцам старухе-меняльщице, держащей свой доходный бизнес на одной из барахолок (россияне называют ее "народный банк"). Все у нее оказалось в порядке, "крыша" та же, полиция не беспокоит. Значит, думаю, все по-прежнему, а объявленный в местных СМИ новый "серьезный удар" по теневой экономике, как и раньше, будет носить строго избирательный характер.
