Всем, кто когда-либо натыкался на кипы старых журналов на дачном чердаке, известно магическое обаяние их пыльных обложек. Но редкому человеку приходило в голову продлить общение со старыми обложками дольше, чем позволяет сама собой сложившаяся чердачная коллекция. Коллекционеры Алексей и Сергей Венгеровы оказались из тех, кто готов отдать старым журналам годы жизни. Собранные ими обложки отечественных массовых изданий с 1900-го по 1999 год сегодня гостят в Музее личных коллекций ГМИИ им. А. С. Пушкина.
Картина, которая складывается из выставленных 700 журнальных обложек, поучительна. Вся первая треть ХХ века смотрится, как говорится, на одном дыхании. Дальше глаз все реже и реже находит, на чем остановиться. Когда дело доходит до времен московской Олимпиады, смертельная тоска достигает рокового предела и отпускает только в момент встречи с нашими сегодняшними обложками. Не один зритель с удивлением обнаруживал в себе готовность порадоваться тому, на что каждый день равнодушно взирает по дороге на работу. Некоторые переглядывались: "А наши-то ничего!".
Дизайн новой жизни
В 1916 году вышел последний номер журнала "Столица и усадьба" - "журнала красивой жизни", как его определяли издатели. Через год красивая жизнь кончилась навсегда, а за ней и ее журналы. В 20-е годы на смену изысканной графике "Мира искусства", хрупким линиям "Золотого руна", виньеткам "Аполлона" пришел супрематизм "Современной архитектуры", фотомонтаж "Лефа", новаторские шрифты "Кино-фота". Но у лучших дореволюционных журналов и журналов 20-х годов есть нечто, что объединяет их, несмотря на принадлежность к разным мирам, - над ними работали лучшие художники своего времени. Такие знаменитые мастера, как Александр Добужинский, Лев Бакст, Константин Сомов и Михаил Врубель не считали для себя зазорным делать эскизы для журнальных обложек. Теперь они - классика изобразительного искусства Серебряного века.
В 20-е годы над обложками "Лефа" (журнала "левого фронта искусств"), "Безбожника", "Кино-фота" работали Эль Лисицкий, Александр Родченко и Любовь Попова, с которыми сотрудничали знаменитые архитекторы-конструктивисты Иван Леонидов, Михаил Гинзбург, братья Веснины. Их идеи определяли лучшее, что было и позже: почти до конца 30-х годов издавались журналы "Бригада художников" с обложками Эля Лисицкого и "Искусство в массы", где публиковались конструктивистские проекты Мельникова и Леонидова. До самой Отечественной войны дожил "СССР на стройке", чей макет придумали те же Эль Лисицкий, Степанова и Родченко. Но их последние номера выходили уже в то время, когда фасады зданий обрастали колоннами, а конструктивистов принялись обличать за "формализм". Большие художники все дальше и дальше уходили от массовых изданий. Кто по своей воле, а кто и нет. Великая эпоха отечественного журнального дизайна заканчивалась.
"Не понимал и не понимаю"
Конечно, вслед за разоблачением культа личности последовало и "открытие" революционного искусства. Его авангардная эстетика отвечала духу нового революционного романтизма 60-х. "Коммунизм не победит, пока на земле живут мещане", - писали тогда и боролись с изобразительным мещанством возрождением авангардных форм (простой и выразительной геометрии, фотоколлажа), молодыми лицами, улыбкой Гагарина. Был восстановлен даже конструктивистский журнал "Советское фото". Но настоящего союза современного искусства и прессы тогда не случилось, да и не могло случиться.
Последнее стало понятно уже на достопамятной выставке 1962 года в Манеже, где Хрущев с тиранической непосредственностью изложил тем, кто считал себя наследниками авангарда, свою точку зрения на их искусство: "Был я шахтером - не понимал, был я политработником - не понимал, был я тем - не понимал. Ну вот сейчас я глава партии и премьер и все не понимаю?" Можно ли было после этого доверить всяким "абстракционистам и модернистам", которые, по мнению Хрущева, непременно должны нарисовать "ель вверх ногами", журналы для советского человека? Конечно, нет. Да, по правде сказать, те особенно и не рвались, все больше предпочитая "другие берега" или глубины андерграунда.
Опять XXV
Можно ли было после этого раcсчитывать на то, что наши журналы будут красивыми, современными, запоминающимися? Известные публицисты-эмигранты Петр Вайль и Александр Генис так в свое время характеризовали начало брежневской эпохи: "Шестидесятые годы кончились, начались никакие". "Никакими", лучше не скажешь, стали и журналы - беспомощный дизайн, примитивные шрифты, полиграфическое убожество. Плюс бесконечный абсурд партийного словоблудия. Иногда вообще кажется, что все это - какой-то один журнал, для вида называемый по-разному. Вот, к примеру, "Химия и жизнь". На обложке - "XXV съезд КПСС". Вот "Техника - молодежи", на обложке опять "ХХV съезд КПСС". "Наука и жизнь" - то же самое. Ну с "Огоньком" и так все понятно... Или журнал "Художник" - на обложке Ленин, "Театр" - на обложке Ленин, "Юный натуралист" - опять Ленин. Если что от них и осталось в истории современного искусства - так это набор абсурдных штампов, обыгранных художниками соц-арта.
Если какие обложки и остались в памяти от 70-х -начала 80-х годов, так это те, которых нет и быть не может на выставке коллекции Венгеровых. Например, обложки тупоумного журнала "Америка", поразившего однажды советского человека огромным, на разворот, фото содержимого американского супермаркета. Другим вспомнятся затрепанные обложки Life или Newsweek и Playboy. Избранным жизнь подарила тогда незабываемую встречу с глянцем Elle и Officiel, а для большинства Вергилием в мире моды стала старушка Burda. Ее обладательницы в каком-то смысле были предшественниками Венгеровых - никто, кроме них, в те времена не относился так бережно к журнальным обложкам, никто не подклеивал их калькой, не наклеивал на картон, аккуратно расправляя затрепанные края. А каталог Quelle, по которому ничего нельзя было заказать, но можно было листать, листать до умопомрачения и мысленно приноравливаться к запредельной аудиотехнике или примерять на себя сотни трусов, шарфов и перчаток? Эх, да что там...
Короче говоря, обложки советских журналов - лучшее свидетельство того, что великая идеологическая битва была проиграна Западу. Ничего удивительного, что в памяти остались лишь победители.
Все смешалось
Все перепуталось, когда на рубеже 80-90-х годов западные журналы стали появляться в киосках. Пока еще не все универсамы превратились в супермаркеты, "Бурда-моден" могла соседствовать в газетном ларьке с изданием "Трезвость и культура", неведомо как дожившим аж до 1988 года. Бывшие советские журналы вроде "Огонька", "Искусства кино" и "Крестьянки" срочно сбрасывали старые шкурки и меняли обложки, а иногда и макеты целиком. Назревал глянец. И назрел-таки в том же 1988 году. Но не там, где его можно было бы ожидать.
К нам глянцевые журналы пришли не из мира моды, а со стороны "Нашего наследия", в котором соединился пассеизм "Мира искусства", основательность "Столицы и усадьбы" и гламур модных изданий. "Союзпечати" превратились в место вавилонского столпотворения.
И тут вновь вспомнилась графика авангарда. Произведения той поры стали украшать обложки свободной прессы, авангардную стилистику реанимировали радикальные художественные издания, да и респектабельный эстетизм журналов Серебряного века не был забыт. Кое-что пришло, как это часто бывает, с Запада, где никогда не забывали имя El Lisitsky, а Родченко почитали как патриарха всего современного фотоискусства. Знаменитые художники советского андерграунда, правда, не рванулись после перестройки к журнальным обложкам. Но, как оказалось, дело налаживается и без них. Свидетельство тому - недавние крупные выставки вроде "Архитектуры и дизайна" и "Дизайна и рекламы", где разделы графического дизайна уже традиционно считаются наиболее интересными из-за более высокой по сравнению с другими культуры и готовности к эксперименту.
