Десять лет галерее современного искусства - дата немалая. Сколько их возникло на рубеже восьмидесятых-девяностых, сказать страшно, а сколько дотянуло до сегодняшнего дня - сказать жалко. И очень немногим удалось так бодро занести ногу для шага из перестройки в третье тысячелетие, как галерее Марата Гельмана.
И целого мира мало
В стремлении Гельмана иметь дело с уже раскрученными художниками всегда проглядывало нечто большее, чем желание создать процветающую частную галерею. Ему всегда были нужны простор и публика пошире арт-тусовки. Арт-дилерство Гельман превратил в часть современного искусства, придав ему черты хэппенинга.
Его война с церетелиевским Петром I здорово напоминала художественную акцию, что-то вроде "Отправим Петра I к колумбовой матери". Петр, конечно, остался на своем месте. Ну и шут с ним, - решил Гельман, предъявив родине свою боевитость.
В 1997 году Гельмана увлекла идея грандиозного выставочного зала для арт-объектов невдалеке от Кремля. В реконструкцию старого Гостиного двора он вклинился с идеей превратить его в хрустальный дворец, где широкая публика встречалась бы с современным искусством. Не прошло и года - все эти благие намерения увязли в реставрационно-строительных дрязгах и препирательствах. А ну и ладно, - решил Гельман, успевший, тем не менее, показать, что готов украсить современным искусством любую полезную площадь.
Следующая акция с общественно-политическим уклоном называлась "Неофициальная Москва" и вроде бы должна была помочь Сергею Кириенко пробиться в столичные мэры. Вопиющая безнадежность мэрских претензий последнего свидетельствовала, что для Гельмана все это было настоящим "искусством для искусства". Мэром Кириенко не стал и растворился в новом творческом коллективе, скажем так, в "динамическом трио" "Союза правых сил". Ну и подумаешь, - решил Гельман, добившийся того, что в предвыборные периоды политики стали поглядывать в сторону современного искусства, о существовании которого раньше едва догадывались.
Юбиляр в кругу друзей
Последняя акция под условным названием "Юбилей" прошла на удивление тихо, но не бесцельно. Цель же состояла в том, чтобы напомнить, что все главные художники последнего десятилетия выставлялись у Гельмана. Кто скажет, что это не цель, пусть сам бросит в себя камень. Но сделать просто ретроспективу - это прямо-таки антиконцептуально и, следовательно, воспрещено. Благо, художники, сотрудничавшие с галереей в разное время, подсказали юбиляру идею выставки. Их страсть сбиваться в стайки человека по два-три-четыре Гельман наблюдал не один год. Так возникла выставка "Динамические пары", собравшая в Манеже художников, предпочитающих радость коллективного творчества мукам в одиночку.
Смерть не страшна
Кто не слышал, хотя бы краем уха, о "смерти Автора" применительно к современной художественной практике? Если такие и есть, они все равно не признаются. Заметим, что, когда на исходе шестидесятых годов французский философ Ролан Барт говорил о смерти Автора, он (как и его не менее знаменитые последователи-постструктуралисты) вовсе не имел в виду какую-то чуму, нападающую на творцов в расцвете лет. Он считал, что язык в широком смысле живет самостоятельной жизнью и не зависит от того, кто им пользуется. А раз так, то автор и читатель уравниваются в правах, и тот Автор, который был царем и богом для традиционной литературной критики, умирает.
Со временем популяризаторы структурализма напугали (так и хочется сказать "до смерти") этим каждого творца (и что характерно, не только литераторов), а критикам дали в руки ключик от всех замочков. Этой самой смертью стали объяснять все подряд - от пристрастия современных художников к цитатам до вовлечения зрителей в хэппенинги. Соавторы пришлись тут как нельзя кстати: один растворяет себя в другом или других и считает, что тем самым соответствует новейшим философским веяниям.
Живее все живых
"Динамические пары" в Манеже откровенно намекают на то, что если этот Автор и умер, то перед смертью наплодил столько потомства, что мало не покажется. Объединяться этих потомков заставляет буквально все. Кого-то - любовь: семейные пары типа Врубеля и Тимофеевой или митьков Флоренских не редкость среди художников. Других, Виноградова и Дубосарского, например, - размах, а точнее, размеры замыслов, осуществление которых одному просто не под силу. Патриархов соцарта Комара и Меламида объединило желание создать новое течение в искусстве, а один - это ведь не течение. Архитекторов Бродского и Уткина объединил отдых, в процессе которого, по их словам, они и сотворили то, что сотворили.
Ну а вообще-то для многих коллективное творчество - это способ обеспечить себе какую-никакую публику. Уж соавтор-то точно станет разглядывать ваше общее детище. А одиночки рискуют встретиться лицом к лицу со смертью, но не собственной, а зрителя. Застрахован от этого, кажется, только сам Марат Гельман. Его художественно-политические акции оказались самым востребованным продуктом из тех, что он уже десять лет предлагает публике.
