В нашей президентской республике имеются три принципиальные сферы управления - безопасность страны, народное хозяйство и собственно административная система (см. рисунок). Общий надзор за всеми управленческими сферами осуществляет президент, при этом степень его влияния на протекающие в них процессы обусловливается двумя факторами - наличием у самого президента программы действий и эффективностью механизмов, которые должны ретранслировать президентские идеи исполнителям.
Что есть, то есть
Если судить по состоявшимся к исходу 18 мая назначениям во власть, Владимир Путин лучше всего понимает, что нужно делать и кто именно это делать будет, в сфере безопасности (практически все российские "силовики" первыми же указами были вновь назначены на свои посты). Что немудрено, если учесть его достаточно разнообразный личный опыт и историю формирования как политика всероссийского масштаба.
Серьезный политик Путин начался с серьезных решений по Чечне и весьма продолжительное время (до инициации административной реформы на прошлой неделе, но о ней - чуть ниже) оставался сугубо "политиком от Чечни". Noblesse oblige: став президентом, Путин должен добиться того, чтобы принятые им ранее решения оказались удачными. При этом он, судя по всему, вполне осознает проблемы, прежде всего - военно-технического характера, с которыми федеральные силы сталкиваются при их реализации. Российская армия еще обеспечивает ядерную безопасность страны, но ей уже сложно гасить локальные конфликты.
Вывод напрашивается: наиболее актуальными задачами в сфере обеспечения безопасности страны для Путина сегодня являются реформирование Вооруженных сил и умиротворение мятежного региона. Что же касается механизма ретрансляции этих идей исполнителям, здесь тоже все в порядке - куратором-координатором силовиков является Совет безопасности, возглавляемый Сергеем Ивановым. А его на эту должность рекомендовал сам Путин.
Реформа административной системы, как стало окончательно ясно на прошлой неделе, является гранд-идеей президента России в сфере соответствующего - административного - управления. Выстрадана ли она самим Путиным, подсказана ли Германом Грефом (в Центре стратегических разработок среди прочих расписана поквартальная программа осуществления этой реформы) - неважно, главное, что она прочно завладела президентскими мыслями.
Увы, в этой сфере гармоничного сочетания единомыслия с единоначалием пока нет. Возглавляемая Александром Волошиным администрация президента, которая и должна служить ретрансляционным механизмом, отчетливо разделена на две части - "ельцинское наследие" (к которому относится и сам Волошин) и "путинский призыв". До последнего времени их более или менее мирное сосуществование было обусловлено неизбежно совместной подготовкой президентских выборов и президентской же инаугурации. И хотелось бы Путину заменить Волошина Дмитрием Медведевым, в недавнем прошлом доцентом кафедры юрфака ЛГУ, да квалификация не та. Его естественное желание окружить себя хорошо знакомыми и не имеющими одиозного прошлого людьми умерялось пониманием того, что "коней на переправе не меняют", особенно тех, которые знают, куда в этих водах плыть.
Но вот приплыли, уже на другом берегу появился содержательный и очевидно конфликтный замысел, предполагающий непростую работу по формированию в стране принципиально новой системы принятия внутриполитических решений. Обе ли половинки нынешней президентской администрации будут пригодны для реализации этого замысла - вопрос открытый. Вероятно, отсутствием у самого президента положительного ответа на него и объясняется долгое молчание по поводу соответствующих назначений: к моменту сдачи этого номера в печать в должности был вновь утвержден лишь управделами президента Владимир Кожин, в прошлом руководитель валютно-экспортного контроля в Северо-Западном регионе.
Чего нет, того нет
А вот идей относительно управления народным хозяйством у нашего президента, похоже, явная нехватка. Это стало особенно заметно в ходе утверждения Думой нового премьера.
Известно, что кого бы мы ни выбирали, мы обходимся без обсуждения его программы, заменяя акт сознательной поддержки четко высказанных намерений конкретного лица актом авансирующей поддержки его в знак доверия. Так было с самого начала, с выбора нардепов в 1989 году, но в последнее время эта добрая традиция просто-таки бросается в глаза.
Вспомним последние думские выборы. Страна проголосовала за блок "Единство", всю агитацию построивший на торжественном отказе от любых программ или идеологий и замене всего этого барахла поддержкой тогдашнего премьера Владимира Путина. Вспомним президентские выборы. Страна проголосовала за Владимира Путина, так и не собравшегося заявить какую-либо программу. Этой мелкой недоукомплектованности предвыборной кампании фаворита практически никто и не заметил.
А теперь вот голосовали за премьера. Голосовали, правда, не сами избиратели, а их представители, но ход дела от этого не изменился. Дума, зеркало общества, невиданным большинством утвердила премьером Михаила Касьянова, в полном соответствии с нашей традицией нимало не скрывавшего от парламентариев, что какой-либо готовой программой действий ни он, ни формируемое им правительство не располагают.
Тут надо объясниться. Программную-то речь Касьянов произнес - и если не считать одного важного обстоятельства, о котором чуть позже, в этой речи не было ничего, что мешало бы любому здравомыслящему человеку одобрить ее "в целом". Даже весьма заметный - по сравнению, скажем, с опубликованным вариантом программы Германа Грефа - налет государственного интервенционизма выражен в большинстве случаев настолько аккуратно, что (с учетом места и времени произнесения) особой аллергии вызывать вроде бы не должен.
Но программы эта речь и вправду не содержала, поскольку в ней никак не были расставлены приоритеты. Точнее говоря, они были расставлены везде. Что все, о чем премьер говорил сам, - важнейшие и приоритетнейшие проблемы, еще понятно. Но и почти все, о чем его спрашивали депутаты, тоже оказывалось важным и приоритетным. Еще о чем-нибудь спросили бы - услышали бы, что и это - приоритет. С одной стороны, конечно, этого требовала естественная вежливость по отношению к парламентариям, но, с другой стороны, в этом и сказалось качественное различие между наличествующим набором более или менее здравых соображений - и отсутствующей программой, в которой есть стержень и периферия, начала и концы, в которой все взаимоувязано.
О речи Касьянова не стоило бы подробно говорить, если бы ее единственной целью было провести нового премьера через Думу: провела - и ладно. Но эта задача была явно второстепенной: думцы заведомо утвердили бы почти любую кандидатуру, выдвинутую свежеизбранным президентом. Куда более важной задачей премьера было подать заинтересованным лицам внутри страны и вне ее внятный сигнал о том, в какую сторону будут направлены усилия новой российской власти в социально-экономической сфере. С этой точки зрения к его словам стоит присмотреться повнимательнее. И тогда нельзя не отметить следующего печального обстоятельства.
Касьянов верно говорит о необходимости незамедлительной модернизации России - и экономики, и социальной сферы - но ни слова о субъекте модернизации, ни слова о том, кто все необходимое для модернизации должен, может и будет делать. По Касьянову выходит, что модернизировать страну будет государство (то есть правительство - то есть чиновники) "при поддержке" всего общества. Между тем, на наш взгляд, единственный шанс на успех лежит в прямо противоположном направлении: если не страну вообще, то ее хозяйство модернизировать должны - и могут! - предприниматели и менеджеры при помощи государства (то есть правительства - то есть чиновников). Нам же предлагается невесть которая по счету - начиная с князя Василия Голицына - попытка чиновничьего обустройства России. Надеяться на то, что Путину с Касьяновым удастся то, что не удалось, например, Петру с Меншиковым, все-таки не очень разумно.
(В скобках заметим: оба указанных обстоятельства - и полное равнодушие общества к начальственным программам, и отсутствие деятельных сил общества в начальственных расчетах - имеют один и тот же корень. Экономически активные слои общества так до сих пор и не удосужились стать заметной политической силой. А значит, в спорах наверху о содержании программ попросту не представлены. А значит, и в программы не попадают. А после этого - чего эти программы читать? "Они" их там "про себя" пишут - пусть сами и читают.)
Что есть вместо того, чего нет
С этой точки зрения несколько иначе видятся протекающие ныне под несколькими коврами бодания по сколачиванию правительственной программы: Греф, Маслюков, Илларионов, Глазьев и tutti quanti. Одни говорят: институциональные реформы, предпринимательский климат, компактное государство... Другие говорят: да подите вы к этой, как ее там. Не видите, что ли - домна N9 простаивает, надо же делом заниматься, домну задуть!.. Что будет, если победят вторые, хорошо известно: ничего не будет (в смысле - ничего хорошего); в частности, ни за что не заработает домна N9. При достигнутом уровне казнокрадства и мздоимства дирижизм вообще не должен обсуждаться в терминах экономических - плодотворнее, не теряя времени, сразу обсуждать его в терминах уголовных.
Принятие в чистом виде первого подхода не кажется вероятным - а жаль. Полгода работал - по заданию самого Путина - Центр стратегических разработок, провел около сотни "круглых столов", перелопатил колоссальный объем информации, сделал долгосрочную экономическую программу. В опубликованном черновике грефовского центра многого, на наш взгляд, не хватает (например, опять же, субъекта), и потому стратегией его не назовешь. Но то, что там есть, - правильно: предлагается помаленьку развязывать руки тем, кто хочет и может работать. Документ идеологически непротиворечив, а потому вполне пригоден в качестве основы президентского замысла экономической стратегии.
К сожалению, более вероятен, как всегда, микст ужа с ежом: итоговая программа вберет по клочку из всех полотен. В результате половина чиновников будет развязывать руки бизнесу, половина - аккуратно утягивать то, что этими руками удастся заработать, - и доволен не будет никто. Во всяком случае именно к такому выводу приводят известия о структуре и кадровом составе нового правительства.
С одной стороны, образовано Министерство экономической политики (официальное название - "экономического развития и торговли"), во главе которого поставлен координатор разработки отчетливо либеральной программы Герман Греф. С другой стороны, для воплощения этой программы в сколько-нибудь полном объеме нужны и не премьерские, а президентские полномочия - и один даже не вице-премьер, а "просто министр" заведомо не сможет добиться заметных успехов в борьбе с неизбежным противодействием.
В частности - с противодействием коллег по кабинету. Тут речь даже не об уже назначенном Николае Аксененко или об ожидающем (на момент сдачи номера в печать) назначения Викторе Калюжном. Оба они не могут не быть яростными противниками грефовской программы, но это ведь - по личным убеждениям. А вот создание Министерства промышленности, науки и технологий обеспечивает Грефу неизменно жесткого и сильного оппонента по должности. Имя назначенного на этот пост Александра Дондукова не позволяет предположить, что это министерство придумано для блезиру. Так что Грефу особенно развернуться не дадут - тем более что ответственным за экономическую политику является не он, а вице-премьер Алексей Кудрин - финансист, специалист по долгам и межбюджетным отношениям.
Как видите, более чем вероятно, что новый кабинет, как и прежние, будет функционировать на основе компромисса интересов различных групп влияния. А это чревато и воспроизводством его основных пороков: главным вновь окажется фискальный блок, отраслевые министры примутся опять лоббировать профильных вице-премьеров (выделили же специальную вице-премьерскую ставку под АПК), а все мы будем молиться на благоприятную конъюнктуру для российского сырьевого экспорта.
Конечно, пока, по единодушному мнению наших собеседников во властных кругах, в правительстве только "поделены квадратики". Дележ содержимого квадратиков, то есть функций и полномочий, только начался и может еще принести разного рода сюрпризы. Но сюрпризы эти будут, так сказать, второго порядка, поскольку главное, судя по всему, уже решено: принципиального решения об идеологии социально-экономической политики новая власть пока принимать не будет. В кадровом составе кабинета - уже "всякой твари по паре", стало быть, эклектичной будет у этого кабинета и политика.
Похоже, что новый президент решил не распылять силы, сосредоточившись в ближайшее время на реформе власти и оставив социально-экономическую проблематику на потом. С организационной точки зрения это вполне естественный поступок: не разорваться же. Но ведь страну - и особенно во время резкой перетряски властных структур - очень невредно кормить. А с этой точки зрения, полагаю, полезнее было бы - пусть временно! пока руки не дойдут разобраться! - отдать предпочтение либеральной парадигме. У Щедрина, скажем, очень доходчиво написано: когда генералы с мужичка веревку сняли, он столько всяческой снеди приволок, что их превосходительства даже удивились.
