И в новой стратегии для России, и в практических шагах правительства, особенно в части реорганизации налогов и проектировании бюджета на 2001 год, явно прослеживается переход - осознанный или неосознанный - на позиции теории "экономики предложения". В 70-е годы в США эта теория легла в основу экономической программы президента Рейгана, получившей известность как рейганомика. Суть экономики предложения состоит в переносе усилий государства при воздействии на динамику экономического роста со стимулирования платежеспособного спроса на меры, освобождающие производство от излишней финансовой нагрузки, снижающей прибыль. В теоретическом плане такой подход генетически связан с идеологией спонтанного рыночного порядка и знаменует собой разрыв с кейнсианством. Сторонники "экономики предложения" весьма критически относятся к идеям государственного регулирования. С точки зрения практики выдвигаются два основных постулата. Первый - снижение налоговой нагрузки на производителей как условие активизации инвестиционной деятельности. Второй - замораживание или сокращение социальных программ как средство поддержки бюджета и стимулирования трудовой активности, повышения предложения труда.
Нечто похожее нынешнее правительство предлагает сделать и у нас для ускорения экономической динамики: снизить налоговое бремя для производителей, перенеся значительную его часть на физических лиц - через увеличение акцизов, повышение налогов на имущество. При этом сократить бюджетные расходы социального характера (на субсидирование жилищно-коммунального хозяйства, электро- и теплопотребления населением) и расширить сферу платности услуг здравоохранения и образования.
Очевидно, что все это приведет к ослаблению потребительского спроса. Как эти меры скажутся на динамике инвестиций? Для этого оглянемся в прошлое.
Когда были либерализованы цены, то полагали, что их стремительный взлет обеспечит рост прибыли производителей и последние будут способны на активное инвестирование. Не сработало.
Когда выдвигалась задача любой ценой сбить инфляцию, предполагалось, что решение этой задачи - вполне достаточное условие для повышения инвестиционной активности, а тяготы и негативные следствия борьбы с инфляцией будут с лихвой компенсированы обильным потоком национальных и зарубежных инвестиций. И это, как известно, не получилось.
Значит, не было каких-то иных и весьма существенных условий, которые позволили бы превратить потенциальные возможности инвестиционной деятельности в реальный инвестиционный бум. Действительно, упал платежеспособный спрос предприятий и населения, политика "дорогих" денег сделала недоступным кредит, финансовый сектор замкнул сам на себя финансовые потоки и, по сути, порвал связи с сектором реальным. Последний "обезденежил", "бартеризовался", оказался пораженным массовыми неплатежами и задолженностями. Оказалось подорванным доверие предпринимателей и населения к государству.
Возникает вопрос: почему же сегодня сработает подход к стимулированию инвестиций, теперь уже с позиций "экономики предложения", если ничего не говорится о иных условиях, скрытых в хозяйственном механизме, институциональных преобразованиях, в экономической политике?
Теперь о взаимосвязи сокращения социальных программ и экономической динамики. В развитых западных экономиках эта связь была явно позитивной. Ибо социальные выплаты как источник средств к существованию фактически конкурировали с заработной платой. Для весьма широких слоев населения стало выгоднее жить за счет всевозможных программ социального обеспечения, чем зарабатывать своим трудом. В США до сих пор 80 млн граждан (треть населения) регулярно получают всякого рода пособия. Их общий объем превышает триллион долларов, что в тридцать раз больше российского бюджета. Там сокращение пособий могло стать стимулом к увеличению предложения труда, как одного из факторов экономического роста. Но у нас совсем другие реалии. Ни один вид социальной поддержки (пенсии, пособия, стипендии) в России не способен стать основным источником дохода, настолько все они мизерны и неустойчивы. По уровню бюджетных социальных расходов на душу населения наша страна находится позади Коста-Рики и Ботсваны. Наши социальные пособия не позволяют прожить вне рынка труда: пенсионеры у нас стремятся работать, одинокие и многодетные матери работают, студенты подрабатывают. Сокращение социальных выплат или, скажем, повышение пенсионного возраста в наших условиях практически не создаст дополнительных стимулов к трудовой активности, а способно лишь загубить массовый потребительский спрос на продукцию преимущественно национального производителя. Поэтому реализация "антисоциального" постулата "экономики предложения" также не станет предпосылкой экономического роста. Для этого надо урезать не социальные расходы, а непроизводительные траты государства - на чрезмерно раздутый госаппарат, на всякого рода амбициозные проекты, настойчиво искать политическое решение чеченской проблемы и прекратить расходы на войну.
Практически все аналитики сходятся в том, что решающей причиной спада производства в годы реформ было падение платежеспособного спроса. И с точки зрения здравого смысла было бы абсурдно в рекомендациях по обеспечению роста экономики забывать об этом и надеяться на "чудотворную" силу "экономики предложения".
