Лето этого года ознаменовалось активизацией политики России на каспийском направлении. В течение июля-августа спецпредставитель президента по Каспию Виктор Калюжный, забыв о летнем отдыхе, объехал все столицы прикаспийских государств и на самом высоком уровне провел консультации, касающиеся определения статуса Каспийского моря.
Как известно, проблема эта имеет длительную историю. После распада СССР Азербайджан, Туркменистан и Казахстан, стремясь гарантировать свои права на каспийские месторождения нефти и газа, находящиеся вблизи их берегов, и обеспечить себе максимальную свободу рук в их разработке, выдвинули предложение о распространении на Каспий общих принципов морского права по определению границ территориальных вод. Такому решению воспротивились Россия и Иран, которые в случае разграничения в соответствии с морским правом получали бы самые бедные энергетическими ресурсами секторы. Российские и иранские эксперты потратили немало сил, доказывая, что Каспий надо использовать всем миром, не деля его на секторы. Этот многолетний спор не только препятствовал масштабной разработке нефтегазовых ресурсов, но и создавал серьезное напряжение в отношениях Москвы с партнерами по СНГ. Те в свою очередь пытались в качестве противовеса привлечь в регион другие заинтересованные державы, прежде всего США и Турцию. Похоже, что эта ситуация перестала устраивать Москву. За последние два года Россия смягчила свою позицию по вопросу о возможном разделе Каспийского моря. И вот теперь Виктор Калюжный повез в столицы прикаспийских государств конкретные предложения.
Миссия спецпредставителя президента, с одной стороны, имела ощутимый успех. Новые инициативы России по определению статуса водоема, в том числе проект его раздела на национальные секторы, нашли понимание в Казахстане и Азербайджане. Туркменистан и Иран также приветствовали наконец-то появившийся шанс договориться о статусе Каспия. Это позволило говорить о возможности проведения в ближайшее время саммита лидеров стран прикаспийских государств, где раздел Каспия получил бы официальное оформление. Саммиту должна была предшествовать серия консультаций, первая из них - встреча экспертов-представителей государств каспийского бассейна 15 августа в Москве. Однако встреча не состоялась, поскольку 3 августа президент Туркменистана Сапармурат Ниязов и замминистра иностранных дел Ирана Мортез Сармади в ходе переговоров в Ашхабаде приняли решение не присылать своих экспертов в Москву. Летние труды российского спецпредставителя пошли насмарку.
Этот провал трудно назвать заурядной дипломатической неудачей. Скорее произошедшее свидетельствует о радикальных изменениях в расстановке сил вокруг Каспия и его энергетических ресурсов. Во-первых, разрушено прежнее единство России и Ирана по проблеме международно-правового статуса водоема. Во-вторых, возникает вопрос: свидетельствует ли неожиданный альянс Туркмении и Ирана о том, что Туркмения стала проводить принципиально новый внешнеполитический курс в отношениях с южным соседом? И наконец, представляет ли новый альянс существенную угрозу положению России на Каспии?
Разрыв
Позиция Ирана по отношению к инициативам, которые привез в Тегеран Виктор Калюжный, вполне объяснима. Предложения России включали в себя раздел дна Каспия на национальные секторы от срединной линии при общем пользовании акваторией (сам Иран выступает за равные права на водоем - то есть за каждым государством закрепляется 20% дна и акватории). В варианте Калюжного Иран из процесса дележа каспийского дна практически исключался. Ему предлагалось довольствоваться той зоной, которая определялась каспийской границей, установленной Договорами с СССР от 1921-го и 1940 годов. В результате на долю Ирана пришлось бы только около 0,9 млрд тонн условного топлива из общих запасов в 12 млрд тонн углеводородов, находящихся на каспийском шельфе. Более того, если бы Иран дал согласие на такой раздел, дальнейшая судьба Каспия стала бы внутренним делом прикаспийских государств СНГ. Учитывая возможности влияния России на эти государства, можно догадаться, что в основного игрока на Каспии превратилась бы именно она.
Почему же Россия проигнорировала подход Ирана к решению проблемы Каспия и отказалась от альянса с Тегераном, который в первой половине 90-х годов выступал в качестве единственного союзника России по каспийской проблеме? По всей видимости, отношения в рамках СНГ становятся более значимыми, чем российско-иранские связи. От предложений Москвы серьезно выигрывают Казахстан и Азербайджан, которые в случае раздела водоема по российскому проекту получили бы примерно половину Каспия, а их зоны содержали бы соответственно по 4,5 млрд и 4 млрд тонн условного топлива - или более 70% от общих запасов. Таким образом, Москва делает реверанс в сторону этих бывших советских республик и предпринимает попытку сформулировать общие с ними интересы, которые в конечном итоге будут способствовать укреплению российского влияния в каспийском регионе и Закавказье. Одновременно, выдвигая предложения по урегулированию статуса Каспия, выгодные в первую очередь Казахстану и Азербайджану, Россия в обмен на это, надеется добиться от них лояльности в других, не менее интересных для нее вопросах. Например, это касается выбора маршрутов транспортировки каспийской нефти. Вероятно, отечественный МИД рассчитывает, что Азербайджан начнет уделять большее внимание нефтепроводу Баку-Новороссийск, а Казахстан откажется от проекта транскаспийского нефтепровода. При таком раскладе миссия Калюжного предстает в качестве "асимметричного ответа" американской и турецкой политике в каспийском регионе.
Интересно, что в последние месяцы в отношениях между Азербайджаном и Россией наметился положительный сдвиг. Недавно закавказскую республику посетила группа депутатов Госдумы, которые по возвращении много говорили о большом потенциале двусторонних отношений и об отсутствии в Баку "прозападной ориентации". Также примечательно, что перспективы нефтепровода Баку-Джейхан в последний раз президент Грузии Эдуард Шеварднадзе обсуждал с руководством BP Amoco без участия своего коллеги Гейдара Алиева.
Гибкая политика
Более загадочным предстает поведение Туркмении. Пожалуй, впервые Ниязов столь жестко и однозначно поддерживает позицию Ирана. До этого туркменбаши, который стремится "дружить со всеми", начиная от США и заканчивая талибами, поддерживал довольно ровные отношения с Ираном. Они включали в себя прежде всего сотрудничество в области энергетики и транспортных коммуникаций. Еще в декабре 1997 года был пущен газопровод Корпедже-Курткуи, по которому туркменский газ экспортировался в Иран. Тегеран также участвует в модернизации транспортной инфраструктуры Туркменистана. Недавно между туркменским государственным автодорожным концерном "Туркменавтоеллары" и иранской компанией Tobrall было подписано соглашение, согласно которому иранцы обязуются построить стратегически важную автодорогу Геоктепе-Бахарден. Однако сотрудничество с Ираном не помешало Сапармурату Ниязову также плодотворно работать с американцами (знаменитый Транскаспийский газопровод). Кроме того, Ниязов также активно сотрудничал с израильскими фирмами, что вызывало соответствующую реакцию со стороны иранских руководителей. Аятолла Хаменеи во время визита туркменского президента в Тегеран летом 1998 года лично пожурил его за контакты с "сионистами".
В общем говорить об "особых связях" между Ираном и Туркменистаном не приходится. Более того, многое их разделяет. Здесь можно упомянуть и позицию туркменского руководства по Афганистану, которая предусматривает дружественный к талибам нейтралитет, и контакты с США, Турцией и Пакистаном, чьи отношения с Исламской республикой никак не назовешь безоблачными.
К тому же интересы двух стран и по вопросу о разделе Каспия далеко не полностью совпадают. Очевидно, что предложения Ирана о разделе водоема на равные секторы невыгодны Туркмении, ведь в таком случае ей придется также пожертвовать частью того сектора Каспия, которым она владеет сегодня.
Что же заставило туркменское руководство пойти на союз с Ираном по каспийской проблеме? Чтобы понять это, необходимо разобраться, что в российских предложениях не устраивает Туркмению. Одно из положений программы Калюжного затрагивало вопрос о спорных нефтяных месторождениях на Каспии, тех, которые находятся на границе определенных де-факто национальных секторов, и на право разработки которых до юридического раздела Каспия могут претендовать оба соседа. Калюжный предлагал, чтобы такие месторождения после разграничения национальных секторов разрабатывались совместно, по принципу "50 на 50". При этом предполагалось, что претендент должен компенсировать половину затрат на освоение месторождения той стране, которая первой начала его разработку.
Именно этот момент в российской инициативе и обеспечил ей поддержку Азербайджана. И одновременно жесткое неприятие со стороны Туркменистана. Уже почти пять лет Ашхабад пытается доказать Баку, что азербайджанцы не имеют никаких прав на нефтяное месторождение Азери и часть месторождения Чираг. Однако азербайджанцы уже начали разработку нефти на этих месторождениях, а выгнать их оттуда силой туркменбаши не решается. Лишь недавно Гейдар Алиев полностью отказался от претензий на месторождение Сердар (Кяпаз), поскольку туркменской стороне удалось доказать, что оно находится ближе к восточному берегу моря. Однако о признании прав Туркменистана на другие два месторождения речи пока не идет. Что вполне понятно, поскольку Азери и Чираг - крупнейшие месторождения из тех, что разрабатывает Азербайджан. Кроме того, Ниязова, по всей видимости, пугает быстрота, с которой Туркменистан после подписания газового контракта с "Газпромом" в декабре прошлого года становится все более зависимым от Москвы. Доля России в туркменском экспорте составляет почти 50%, причем 85% из них приходится на поставки природного газа.
Вот почему Ниязов сделал ставку на Иран, также недовольный последними российскими предложениями по Каспию. С другой стороны, обеспокоенность Ниязова развитием ситуации на Каспии давала возможность иранскому руководству, при условии умелых действий, радикально "развернуть" Туркмению на юг. Например, добиться согласия на строительство крупного газопровода через территорию Ирана в Пакистан и Индию (этот вопрос сейчас обсуждается). А если этот проект станет реальностью, ключевым направлением экспорта туркменских энергоносителей станет иранское. Так что союзники нашли друг друга.
Стратегия или тактика?
На протяжении последнего десятилетия Туркменистан всеми силами стремился избежать слишком тесного союза с кем-либо из соседей. Поэтому нынешний альянс с Ираном может иметь для туркменбаши далеко идущие последствия. Если Ниязов не удержит баланс и в обмен на поддержку со стороны Ирана в споре с Азербайджаном, Казахстаном и Россией пойдет на серьезное сближение с ним, внешнеполитической стратегии последнего времени придет конец. А это чревато ухудшением отношений с "Талибан", что весьма рискованно. Менее благожелательным станет и американский настрой по отношению к Туркмении.
Пока что Туркменистан готов идти на большие уступки Тегерану, вплоть до принятия его плана раздела Каспия на равные секторы. Однако окончательно намерения Сапармурата Ниязова еще не ясны. Так, еще не обнародована общая платформа двух государств по каспийской проблеме (соответствующий документ должен быть подписан в ходе намечающегося визита президента Ирана Мохаммада Хатами в Ашхабад). Поэтому вряд ли сейчас стоит говорить о радикальной смене внешнеполитических приоритетов Ашхабада. Скорее, союз с Ираном - это тактический ход туркменбаши, цель которого заставить Москву проводить более благоприятную для Туркменистана политику по каспийской проблеме и поднять цены на продаваемый "Газпрому" газ. Сюда же, кстати, можно отнести и возобновившиеся попытки Ашхабада продавать свой газ - "напрямую" или через Иран - Украине.
В свое время тактическая "игра" Ниязова вокруг Транскаспийского газопровода уже принесла немало хлопот Москве. Чрезмерное сближение туркменбаши с Ираном и появление очередных "альтернативных" вариантов транспортировки газа не привнесут стабильности в отношения России со странами Средней Азии. Поэтому российскому МИДу вряд ли стоит столь откровенно пренебрегать интересами Туркмении, опрометчиво считая, что "Ниязов уже никуда не денется".
В подготовке материала принимал участие Александр Собянин
