Проблема взаимоотношений бизнеса и государства в условиях постсоветских демократий становится все более актуальной для большинства аналитиков, занятых осмыслением оптимальных путей вывода России из состояния политической и хозяйственной депрессии. Амбивалентность экономически активных социумов сегодня столь центробежна и центростремительна одновременно, их системы стратегических ожиданий так напряжены, что явно требуют немедленных, точных и предельно ясных опционов по созданию между бизнесом и властью принципиально иного диалогового окна. Образно говоря, Россия напоминает сейчас ту самую дойную корову, которая никак не может воспользоваться благами Гиффена, имеющими, как известно, некоторую отрицательную эластичность спроса по цене.
У определенной части аналитиков в этой связи возникает соблазн воспользоваться опытами западных демократий, уже якобы прошедших аналогичные критические периоды в своем развитии и способных предложить российской реалии готовые рецепты выхода из сложившейся ситуации. Нам говорят, что концептуальные подходы общи, универсальны и всеобъемлющи. Они якобы применимы и действенны в любой национальной среде, вне зависимости от специфики текущих макроэкономических показателей, инфляционных ожиданий и даже климатических условий. То есть, попросту говоря, имея определенно латентную природу, они тем не менее ликвидны и для русского, и для узбека, и для татарина.
Чтобы отстоять эту сомнительную точку зрения, в пример приводятся, скажем, аналитические работы Збигнева Коклюшки "Смежные сегменты", Дж. М. Пиппена "Яркие примеры сокращения спрэдов в процентных ставках до двух процентных пунктов" и Вирджинии Климакс-Нафтизиндер "Диагноз: франшиза". Но это просто смешно. Для того чтобы понять уникальность текущей российской ситуации, достаточно обратиться не к сегментам Коклюшки, а, скажем, к сокровищнице экономического анализа, любимой русским народом, но незаслуженно забытой аналитиками работе "Красная шапочка".
В этом ярком экономическом эссе, если помните, рассматривается драматический конфликт небольшого семейного предприятия по изготовлению выпечки с объективной реальностью. Взяв на вооружение формально верную стратегию директ-маркетинга, то есть прямой доставки продукции потребителю, предприятие рассчитывало на стабильную жизнеспособность. К тому же, если верить приведенным в работе данным, при довольно высоком качестве продукции (пирожки с мясом, капустой и яйцом), себестоимость ее производства и доставки была достаточно низка (например, схема дистрибуции предусматривала использование в качестве сетевого агента девочки в красной шапочке, состоящей с производителем и потребителем во внеэкономических родственных отношениях).
Помимо этого, успешному ведению дел способствовало правильное позиционирование продукта в т. н. target group (пирожки предполагалось доставить целевой аудитории, вкусы которой были хорошо известны производителю), что, в свою очередь, способствовало и высокой узнаваемости продукта (пирожки), и поддержанию внутрикорпоративной идеологии (радость от встречи с внучкой).
Однако же драматизм ситуации, подробно разобранной в эссе, выразился в непонимании предприятием специфики национального рынка. В расчет не были приняты социальная незащищенность потребителя (бабушка), высокие региональные риски (лес), сомнительная инфраструктура (тропинка), отсутствие средств коммуникации (телефон, факс, Интернет) и законодательный беспредел (волк).
В результате ожидания населения и бизнеса потерпели сокрушительный крах. Наметившийся было диалог экономически активной, энергичной и свежо мыслящей части общества с властью вылился в невнятные и по-детски наивные дискуссии о непомерно больших ушах, глазах и аппетитах институтов, контролирующих обстановку на местах. Причем, несмотря на внешнюю конструктивность установленной связи, и население, и бизнес были в конечном итоге безжалостно поглощены системой.
В этой связи хотелось бы указать и господам аналитикам, и господину президенту Путину на необходимость создания основы для принципиально иного диалога системы с населением. Его базисом, питательной средой, могли бы стать не воображаемые сегменты г-на Коклюшки и иже с ним, а реальные интересы среднего класса, сформировавшегося в России и имеющего для осуществления чаяний представителей бизнеса и остального населения опыт, желание и инструментарий (в работе "К. Ш." - охотники с ружьями и ножами).
В противном же случае придется признать, что Россию ждет дальнейшее скатывание к унитаризму, полицейским методам управления экономикой и, как следствие, к жесткому товарному дефициту. То есть к временам, когда произведенный продукт не являлся собственностью производителя, шел к потребителю сложными окольными путями, и добиться от действительности благополучия субъект хозяйствования мог только при помощи хитрости, подличанья и вранья (см. работу "Колобок").
