Царская Россия и СССР оставили нам в наследство множество дворцов, простых домов, земельных участков и других ценностей за границей. Российскую собственность в других странах известная британская риэлтерская фирма Pinkerton оценивает в 400 млрд долларов, однако подавляющая ее часть нуждается в юридическом переоформлении, и есть много желающих оспорить права России на наследство.
Очередной попыткой российских властей навести порядок в этой сфере стал недавний указ Владимира Путина "О мерах по улучшению использования расположенного за пределами Российской Федерации федерального недвижимого имущества", в соответствии с которым, в частности, при Управлении делами президента РФ создается унитарное предприятие по управлению загрансобственностью.
В прессе этот указ вызвал много вопросов. Относится ли употребляемая в документе формулировка "за пределами РФ" и к странам - членам СНГ или указ касается только собственности в дальнем зарубежье? Почему речь идет только о недвижимости, а золотовалютные резервы, ценные бумаги (акции и паи) совместных предприятий бывшего СССР и Российской империи - это разве не имущество?
Аналитики утверждают, что президентский указ не стыкуется с международным законодательством, в частности с Европейской конвенцией о государственном иммунитете недвижимости 1972 года, да и с российским тоже, поскольку российская Дума с 1994 года никак не может принять закон о защите и управлении федеральной загрансобственностью.
На эти и другие темы с корреспондентом "Эксперта" беседовал председатель Международного экспертного совета по материальным и культурным ценностям России за рубежом Российского фонда культуры, профессор Дипломатической академии МИД РФ Владлен Сироткин.
Спасибо жандармам
- Владлен Георгиевич, вроде бы всеми признано, что Россия является правопреемницей СССР, она не отказывается от старых долгов, и какие могут быть проблемы со вступлением ее в права собственности на имущество Советского Союза и царской России?
- Это очень непростой вопрос, и тут мы сами изрядно напутали. Расскажу-ка я вам мое первое реальное столкновение с проблемой загрансобственности. В начале тысяча девятьсот девяносто второго года я был командирован в Париж от Комитета по международным делам и внешнеэкономическим связям Верховного Совета РСФСР. Речь шла о дворце Шереметьева, где в советское время размещался культурный центр прокоммунистической ассоциации Франция-СССР.
После запрета КПСС ассоциация приказала долго жить, французские власти объявили ее банкротом, описали ее имущество и начали продавать его с молотка на аукционах. Само здание едва не продали.
- Удалось его отстоять?
- Да - с помощью посольства России и французских жандармов. Посольство отбило притязания на дворец разного рода высокопоставленных особ - например, думца Александра Шохина (он тогда было отобрал у Валентины Терешковой бывший советский ССОД - Союз советских обществ дружбы, создав на его месте ассоциацию международных связей и развития), бывшего зампреда Моссовета, а ныне политэмигранта Сергея Станкевича, тогдашнего министра культуры Евгения Сидорова и других. А что касается жандармов... Некие уральские братки, прослышав по радио, что в Париже бесхозным пропадает целый дворец, прибыли сюда и просто захватили здание: ночью залезли в окно, надавали тумаков ночному сторожу-французу, связали его, а наутро объявили об открытии в бывшем культурном центре... "Дома русской водки". Это во Франции, где не то что водку - бутылку сухого вина без сертификата качества и лицензии продать нельзя.
Старик-сторож сумел к утру освободиться от пут, черных ходом выбрался на улицу и сразу - в ближайший полицейский участок. Полиция звонит в наше консульство - что делать? Я как раз в это утро находился у посла Юрия Рыжова. Тот вызывает атташе по культуре и просит вместе с ним съездить на место происшествия, разобраться. Едем. Братки уже хороши, лыка не вяжут - всю ночь пили, праздновали победу.
Разговор не получился - мат-перемат, атташе едва не получил по зубам. Звоним послу. Посол связывается с префектом Парижа, просит выдворить захватчиков и из дворца, и из страны. Жандармский спецназ выполнил задачу блестяще. Братков утихомирили прикладами автоматов, далее - наручники, автозак, казарма, валюту конфискуют, на нее покупают авиабилеты до Москвы и уже в шестнадцать часов тридцать минут ребята улетают на родину.
- А как с остальными претендентами поступили?
- Жандармы не понадобились. В ходе визита Бориса Ельцина в Париж в тысяча девятьсот девяносто втором году наши МИДы подписали конвенцию об открытии в обеих странах культурных центров. Французы открыли в Москве и Петербурге два своих центра, а мы открыли свой в том самом дворце Шереметьева. Правда, борьба за это здание продолжалась еще три года. Напряжение этой борьбы поддерживалось отсутствием одного хозяина и законодательной базы, а также полной инвентаризации (с оценкой реальной стоимости) зарубежных советских объектов недвижимости.
Нет реестра, нет и денег
- Что значит, не было хозяина? А государство?
- Судите сами. По одному из самых первых указов Ельцина еще в феврале тысяча девятьсот девяносто третьего года учет и управление загрансобственностью было возложено на Госкомимущества (ныне Министерство имущественных отношений). После этого указа правительство в девяносто четвертом - девяносто пятом годах еще несколько раз предписывало ГКИ составить хотя бы точный реестр объектов бывшей советской собственности за рубежом. Все тщетно.
Восемнадцатого января девяносто пятого года меня приглашают в Белый дом на совещание руководителей более тридцати заинтересованных министерств и ведомств. Присутствуют человек пятьдесят-шестьдесят. Ведет совещание тогдашний вице-премьер и глава министерства по внешним экономическим связям (МВЭС) Олег Давыдов. Первым делом, обращаясь к представителю ГКИ, спрашивает: "Где реестр?". В ответ молчание.
В ходе обсуждения оказалось, что самые полные данные - в нашем общественном экспертном совете. Правительственное совещание принимает решение - всем министерствам и ведомствам, независимо от ГКИ, "провести поиск архивных материалов, подтверждающих права Российской Федерации на ее имущество за рубежом" и "поквартально докладывать" правительству о своих архивных поисках. Минюсту РФ было поручено срочно провести "правовую экспертизу" банка данных нашего экспертного совета.
- И что показала экспертиза?
- Да никто и пальцем не шевельнул, в наш совет ни один эксперт Минюста не пришел, хотя прошло уже пять лет. Впрочем, лучше всего сослаться на справку-доклад Счетной палаты за тысяча девятьсот девяносто шестой год. Вывод Палаты таков: ГКИ абсолютно не справляется с функциями учета, оценки и управления российской загрансобственностью, потому что у него нет ни средств, ни кадров, ни полномочий. В итоге поступления от эксплуатации российской недвижимости в федеральный бюджет мизерны, да и те до перечисления в Москву расходятся по частным карманам (приводятся данные по МВЭС - за девяносто четвертый - девяносто пятый годы от сдачи в аренду своих торгпредских заведений министерство получило пятнадцать миллионов триста тысяч долларов, а до казны дошла лишь половина - семь миллионов шестьсот тысяч).
Более того, чиновников из ГКИ обвели вокруг пальца ловкие внешторговцы. При акционировании целых огромных бывших советских внешнеторговых объединений типа "Общемашэкспорт", "Разноимпорт", "Техностройэкспорт" и многих других они искусственно занизили основные фонды и уставный капитал и положили разницу в карман (а это - десятки миллионов долларов в каждом отдельном случае).
Между прочим, эти махинации уже тогда, в тысяча девятьсот девяносто шестом году, привели к тому, что МВЭС разогнали, Олега Давыдова отправили в отставку, а все имущество бывшего Внешторга указом Ельцина от второго августа девяносто шестого года передали в ведение Управления делами президента, где для его оприходования было создано унитарное государственное "Предприятие по управлению собственностью за рубежом" (в обиходе его называли короче - Госзагрансобственность УДП).
- Судя по тому, что теперь появился указ Путина, прежняя система работала неважно?
- Это мягко говоря. Во-первых, четко не разграничили полномочия постоянных представителей Госзагрансобственности и торгпредств, которые по-прежнему подчинялись пусть и не МВЭС (его упразднили), но Минторгу (теперь и его нет - объединили с Минэкономики). Отсюда конфликты, в некоторых странах дело доходило до мордобоя. Во-вторых, первое руководство Госзагрансобственности было набрано бывшим управделами Павлом Бородиным по земляческому признаку - очень многие приехали из Якутска. Сами по себе ребята вроде неплохие, но в иностранных делах и даже языках полные профаны.
Летом девяносто девятого года Управление делами президента попросило меня съездить во Францию, ознакомиться с деятельностью тамошнего отделения Госзагрансобственности. Что сказать? Содержат торгпредовское имущество (ремонт, реставрация и т. д.) хорошо, но прибыль совсем небольшая - по закону арендовать помещения могут только российские граждане.
За пределами - это где?
- Тут уж дело не в людях, а в порядках. Где гарантия, что и после нового указа коммерческая прибыль возрастет?
- Конечно, ни один указ или закон сам по себе - бумага! - положения не изменит. Но между ельцинским указом от второго августа девяносто шестого года и путинским от двадцать третьего октября двухтысячного года есть принципиальная разница: первый касался только торгпредовской собственности, и за ее пределами оставались, по данным на девяносто восьмой год, еще две тысячи пятьсот пятьдесят девять объектов, занимающих два миллиона квадратных метров и с балансовой стоимостью в два миллиарда шестьсот шестьдесят семь миллионов долларов. Из них лишь семьдесят восемь процентов тогда, в девяносто восьмом году, так или иначе использовались в интересах державы, двенадцать процентов сдавались "налево", а двести двадцать пять объектов - главным образом в Африке и Латинской Америке - были брошены вообще.
Теперь всем этим вместо четырнадцати министерств и ведомств будут управлять лишь два - Управление делами президента и МИД.
- Но ваши оппоненты говорят, что оба указа противоречат статье сто четырнадцать Конституции России, по которой управление федеральной собственностью - и в отечестве, и за рубежом - возложено на правительство РФ?
- Ну, строго говоря, правительство контроля за этой сферой не потеряло: еще третьего октября девяносто восьмого года была создана Межведомственная комиссия по обеспечению эффективного использования собственности РФ, находящейся за рубежом, во главе которой стоит министр по имущественным отношениям Фарит Газизуллин.
В задачу комиссии входит координация деятельности всех заинтересованных ведомств и разработка предложений правительству, участие в поиске и оформлении прав собственности, в случае необходимости - наем адвокатов и подача искового заявления. Более того, комиссия имеет право предлагать правительству осуществлять "изъятие и перераспределение имущества РФ, находящегося за рубежом, в случае выявления правонарушений и фактов его использования не по назначению". В состав комиссии входят представители Управделами президента и МИДа. Таким образом, они выступают как бы инструментами политики правительства.
- Как бы... Ну хорошо, внутри страны кто над кем начальник, мы как-нибудь разберемся. А вот за рубежом?
- Тут сложнее. И главный вопрос - со странами СНГ, их роль в переоформлении прав собственности сегодня становится ключевой. Украина и Грузия, например, с девяносто седьмого года блокируют этот процесс в тридцати пяти странах дальнего зарубежья, ссылаясь на то, что подписанное еще в декабре девяносто третьего года соглашение глав правительств СНГ о передаче всей советской собственности в обмен на стопроцентную выплату внешнего долга СССР одной Россией (около ста миллиардов долларов) не ратифицировано их парламентами. Выдвижение имущественных претензий РФ к Украине и Грузии существенно ослабило бы их пыл в зарубежье дальнем.
Кормушки с дипломатическим суверенитетом
- Но у нас не только недвижимость за границей есть?
- Почему-то разработчики указа в понятие "загранимущество" включили одну недвижимость. Между тем только в справке Счетной палаты указывалось, что на счетах бывших совзагранбанков на первое ноября девяносто шестого года числились четыре триллиона шестьдесят четыре миллиарда пять миллионов рублей (старых). Никаких сведений о дальнейшей судьбе этих денег ГКИ тогда не имело. Та же картина наблюдалась с совместными предприятиями, некоторые из них (например, в Англии) существовали аж с тысяча девятьсот двадцать третьего года. Возможно, впрочем, что за первым указом Путина последуют и другие. Ведь еще есть и "царское золото" - в Японии, Франции, Англии, США...
- Зато там упоминается о недвижимом имуществе Российской империи...
- Которого, кстати, раз в десять больше, чем советского, особенно "в святых землях" на Ближнем Востоке (Израиль, Ливан, Сирия, Палестинская автономия). Между прочим, по предложению нашего экспертного совета (а у нас - самый полный в России банк данных по "царскому имуществу") в октябре девяносто шестого года тогдашний министр иностранных дел Евгений Примаков договорился с израильским правительством о возвращении России двух крупных объектов - Кафедрального православного собора Святой Троицы и здания православной духовной миссии в Восточном Иерусалиме; объекты переданы были затем Московскому патриархату РПЦ.
Но перевод "царского имущества" под юрисдикцию Российской Федерации - еще более сложное дело, чем бывшей советской собственности.
- А что бы вы назвали самым ценным из этого достояния?
- Ну, например, сто пятьдесят ящиков личного имущества последнего царя Николая и царицы Александры и их детей, еще в январе тысяча девятьсот семнадцатого года отправленные из Петрограда через Мурманск в Англию и по сию пору хранящиеся в одном из загородных замков английской королевы нераспакованными. Или вот летний дворец царской семьи "Бельведер" в Ницце, до сих пор не национализированный и арендуемый местным муниципалитетом под лицей.
Но повторяю, юридический аспект - один из самых сложных, особенно в отношении царской собственности. К тому же западные адвокаты берут такие гонорары - мало не покажется. Поэтому, предваряя указ (а о том, что он готовится, я знал еще весной этого года), мы с группой европейских юристов - искренних друзей России создали в Париже международную ассоциацию Heritage ("Наследие"). Меня избрали ее президентом. В нашу задачу входит правовая помощь российским организациям и частным лицам. Мы участвовали в двух известных процессах - по снятию секвестров с парусника "Седов" и с валютных счетов посольства и консульства Российской Федерации во Франции, наложенных по иску швейцарской фирмы. Основной вклад в победу внес французский адвокат и казначей нашей ассоциации Даниэль Гийо - единственный во Франции мэтр, свободно говорящий по-русски (его жена - наша соотечественница Таня). Кстати, больше всего Гийо мешали адвокаты из США, которых почему-то очень любил нанимать Павел Бородин.
- Хорошо хоть один русскоязычный нашелся. А для наших российских юристов зарубежное законодательство о собственности - видимо, темный лес?
- Ну, во-первых, и у нас, в России, есть немало грамотных юристов, хорошо знающих и международное, и национальное право зарубежных стран. Хуже другое. После распада СССР многие бывшие советские конторы - РИА "Новости", "Совэкспортфильм", "Межкнига", "Интурист" и другие - шли самым простым путем: вешали на здание вывески типа "Информационный (туристический, книжный и т. п.) центр посольства РФ" и тем самым присваивали себе дипломатический иммунитет. И неважно, что такую собственность нельзя использовать в коммерческий целях согласно Венской конвенции тысяча девятьсот шестьдесят первого года о дипломатическом иммунитете, а значит, и извлекать прибыль в федеральный бюджет. Фактически многие такие конторы превратились в личные "шесть соток" для тех, кто в них сидит.
Я сам два года назад пожил на одной такой "сотке" в Париже - в бытность свою приглашенным профессором Сорбонны: исправно платил три тысячи франков (пятьсот долларов) в месяц, а куда они затем шли - мне было неведомо. И если указ Путина прикроет хотя бы такие кормушки и деньги от них пойдут в федеральный бюджет, то это уже благо для державы.
