Рабочему визиту президента Владимира Путина в Австрию предшествовал форменный скандал: в конце января, когда в альпийской республике развернулось обсуждение новой оборонительной доктрины, предусматривающей возможность отказа Австрии от традиционного нейтралитета с последующим ее вступлением в НАТО, российский посол в Вене Александр Головин опубликовал в местном журнале Format статью, в которой высказался решительно против такого поворота в австрийской политике. Возмущению общественности фактом вмешательства Москвы в ее внутренние дела не было предела. И все же несмотря на то, что момент для первого за десять лет визита российского лидера в Вену казался не самым благоприятным, Путин решил не откладывать свой вояж. Это и понятно: Австрия, колеблющаяся между нейтралитетом и НАТО, представлялась весьма символическим плацдармом для развития российской политики на европейском направлении. Кроме того, обсуждал Путин в Вене и возможность участия корпорации "МиГ" в тендере на оснащение ВВС Австрии своей новейшей разработкой - истребителем МиГ-29 СМТ. В случае успеха этой сделки минимум половина стоимости 25 таких машин пошла бы в счет погашения долга России перед Австрией.
Хайдер верит в "МиГ"
Кстати, и вопрос с истребителями обернулся не меньшим скандалом, чем статья российского посла по поводу нейтралитета Австрии. Вскоре выяснилось, что противников этой сделки с Россией в политических кругах Вены изрядно больше, чем сторонников. Министр обороны Австрии Херберт Шайбнер прямо заявил в одном из интервью, что о закупке российских истребителей-перехватчиков МиГ-29 СМТ не может быть и речи и что окончательный выбор предстоит сделать лишь из четырех моделей боевых самолетов западного производства. Это американские F-16 и F-18, французские "Миражи" и шведские "Грипены". На их приобретение правительство готово выделить до 30 млрд шиллингов (около 2 млрд долларов). По сведениям "Эксперта", российская сторона готова уступить свои МиГи, по ряду параметров даже превосходящие западные аналоги, по цене в полтора раза дешевле - дабы снять с себя часть долгового бремени перед Австрией.
Долг этот, впрочем, сравнительно невелик - 2,8 млрд долларов. Однако и его ликвидировать непросто, если Вена будет противиться заключению компенсационных сделок на основе взаимовыгодного сотрудничества в тех отраслях, где Россия действительно способна предложить качественную и конкурентоспособную продукцию, например в военно-технической сфере и конверсии оборонной промышленности с использованием передовых технологий. Все это Путину предстояло разъяснить австрийским руководителям. Кстати, прибывшие в Вену незадолго до визита Путина российские специалисты также развернули активную PR-кампанию с целью убедить австрийцев в том, что производимые для них МиГи вполне могут быть модифицированы под стандарты НАТО, в частности на космическом предприятии ДАЗА в Германии. Благодаря этой сделке, утверждают они, Вена могла бы получить доступ и к проектам в области космической техники. В ряде стран НАТО, в частности в ФРГ и Венгрии, активно используются российские МиГи, которые не вызывают никаких нареканий ни специалистов, ни летчиков.
Любопытно, что в ходе развернувшихся дискуссий сторонником закупки российских истребителей проявил себя главный раздражитель западных политиков Йорг Хайдер. Как глава земельного правительства Каринтии, он уже объявил о готовности разместить у себя завод по производству запасных частей для МиГов, как бы снимая тем самым возражения военных против приобретения российских самолетов из-за якобы последующих трудностей с запчастями. И все же, сказал корреспонденту "Эксперта" источник из окружения Путина, свой выбор в этом вопросе австрийцы скорее всего будут определять политическими соображениями.
Эти соображения четко прорисовываются в новой доктрине национальной безопасности, которую в конце января вынес на всеобщее обсуждение министр обороны Херберт Шайбнер. По его словам, базовыми элементами оборонной политики Австрии должны стать следующие: участие в европейской системе безопасности, сохранение возможности вступления в НАТО и, в случае интеграции страны в европейскую систему безопасности, поэтапная отмена всеобщей воинской обязанности. Эту доктрину, понятно, активно поддерживает верховный представитель ЕС по внешней и оборонной политике Хавьер Солана. Находясь в Вене 18 января, он заявил, что считает "политику нейтралитета, которую проводит Австрия, изжившей себя". "Нейтралитет - это концепция прошлого, - пояснил Солана. - Сегодня нет противостояния между двумя военными блоками в Европе, и в этой ситуации австрийцам нет смысла сохранять позицию нейтралитета".
И все же покончить с нейтралитетом австрийским трансатлантистам будет непросто: чтобы отменить или изменить соответствующий конституционный закон, они должны набрать две трети голосов депутатов парламента - а сегодня это нереально. Да и население страны вряд ли окажет им необходимую поддержку. Согласно данным последнего опроса общественного мнения, приведенного венским еженедельником Profil, за сохранение нейтралитета выступает 69% австрийцев, против - лишь 26%. Кроме того, нелишне напомнить, что фундаментом федерального конституционного закона о нейтралитете, принятого в октябре 1955 года, является не только воля граждан, но и международно-правовые обязательства Австрии, вытекающие из Московского меморандума от 15 апреля 1955 года. Ни меморандума, ни подписанного позже Государственного договора, участником которого является и Россия, никто не отменял. Поэтому формально Россия имеет законное "право голоса" в вопросе о нейтралитете Австрии. Видимо, российский посол в Вене и счел уместным реализовать это право через свое публичное обращение в австрийской прессе.
Мюнхен: новая точка отсчета?
Визит Путина в Австрию происходил сразу после своеобразной фиксации новых реалий в треугольнике Россия-Европа-США. Новые акценты во взаимоотношениях этих трех центров мировой политики попытались расставить высокопоставленные участники проходившей 3-5 февраля в Мюнхене 37-й Международной конференции по проблемам безопасности - форума, именуемого в последнее время "военно-политическим Давосом". Главная для россиян и европейцев новость прозвучала из уст министра обороны США Дональда Рамсфелда, заявившего о "неотвратимости" реализации администрацией Буша планов создания Национальной системы противоракетной обороны. "У президента нет никаких колебаний, - заявил Рамсфелд. - ПРО - это вопрос не технической реализуемости, а конституционной ответственности президента". Днем раньше в интервью телекомпании ABC госсекретарь США Колин Пауэлл был не менее решителен, заявив следующее: "Мы однозначно настроены на создание системы".
До сих пор многие аналитики полагали, что жесткость предыдущих заявлений самого Буша и его окружения по данному вопросу во многом диктовалась предвыборными соображениями команды нового американского президента. Что, мол, воцарясь в Белом доме, люди Буша смягчат тон и тем самым откроют дверь для диалога и компромисса с Россией и Китаем. Этого, однако, не произошло: заявления Рамсфелда и Пауэлла подтвердили намерение Вашингтона продолжить давление на Россию требованием коренным образом изменить основы военно-стратегической стабильности в мире путем пересмотра Договора по ПРО от 1972 года.
Ответная реакция главы российской делегации, секретаря Совбеза Сергея Иванова, также была категоричной. По его словам, планы США "подрывают фундамент глобальной стратегической стабильности", а развертывание НПРО лишало бы Договор по ПРО смысла. Это, сказал Иванов, "приведет к слому всей структуры стратегической стабильности, создав предпосылки для новой гонки вооружений, в том числе в космосе". Особый акцент он сделал на способности России "дать как симметричный, так и асимметричный ответ на действия США". И повторил, что Россия предлагает "альтернативную программу действий по укреплению стратегической стабильности, ядерного разоружения и ракетного нераспространения", которая была изложена в заявлении Владимира Путина 13 ноября 2000 года. Подчеркнув открытость России для диалога "по всему спектру разоруженческой проблематики", секретарь СБ РФ выразил надежду на то, что США ратифицируют Договор СНВ-2, пакет нью-йоркских договоренностей 1997 года к Договору по ПРО и Договор о всеобъемлющем запрещении ядерных испытаний. При условии сохранения Договора по ПРО, заявил Иванов, Россия готова к "обоюдным с США радикальным сокращениям стратегических наступательных вооружений до 1500 боезарядов и даже ниже этого уровня". Россия также готова немедленно начать официальные переговоры с США по Договору СНВ-3, подчеркнул он.
О некоторых вариантах асимметричного ответа со стороны России в самом общем виде тут же высказался в беседе с журналистами в Москве министр обороны РФ Игорь Сергеев. Он сделал акцент на необходимости для России укреплять стратегический ядерный потенциал. По мнению экспертов, речь идет, в частности, о быстром наращивании количества боевых блоков межконтинентальных баллистических ракет до величины, которая будет гарантировать прорыв любого американского противоракетного зонтика, или об установке вместо моноблочных ядерных боевых частей на каждой системе "Тополь-М" трех разделяющихся боевых частей индивидуального наведения (кстати, это не противоречит условиям действующего Договора СНВ-2) и других подобных мерах. В этом же ключе асимметричного ответа воспринята на Западе и информация о намерении Владимира Путина посетить в ближайшее время Днепропетровск, где расположен бывший советский гигант космического ракетостроения "Южмаш". Именно там, напомним, делались почти все советские стратегические ракеты.
Любопытно, что высказывания Сергеева многие западные аналитики мгновенно интерпретировали как признак перемен в военно-стратегическом мышлении российского руководства, как победу концепции маршала над точкой зрения начальника Генштаба РФ генерала армии Анатолия Квашнина, припомнив их публичные споры годичной давности о роли и месте стратегических ядерных сил в системе Вооруженных сил РФ. Тогда считалось, что президент Путин поддержал точку зрения начальника Генштаба, утверждавшего, что главные угрозы для страны исходят отнюдь не от ядерных держав, а от региональных конфликтов по периметру российских границ. В результате, считают аналитики, начался процесс "маргинализации" стратегических сил, а главный акцент в военном строительстве делался на развитие и укрепление обычных высокомобильных структур. Теперь же, утверждают, в частности, американские аналитики, Путин, мол, склонен поменять приоритеты и, как следствие, сменить начальника Генштаба.
Жесткий тон выступлений представителей США и России заметно обеспокоил многих европейских участников мюнхенской конференции. Высказал эту озабоченность хозяин форума канцлер Германии Герхард Шредер, заявив, что вашингтонской администрации, прежде чем становиться на тропу "звездных войн", неплохо бы проконсультироваться с партнерами по НАТО, а также с Россией и Китаем, у которых имеется не только значительный ядерный потенциал, но и особая точка зрения. А его министр обороны Рудольф Шарпинг прямо заявил о необходимости вовлечения России в общеевропейские структуры безопасности.
Однако пожелания принимающей стороны не возымели должного действия на американских представителей. По мнению многих наблюдателей, редко когда европейцы и американцы так расходились в анализе ситуации, как сегодня. Мюнхенская Suddeutsche Zeitung пишет, что "в предстоящие годы на отношения Европы с Америкой будут влиять два конфликта, а именно - планы правительства Буша по ПРО и вопрос о европейских войсках, которые должны быть независимы, но не оторваны от НАТО. В обоих случаях важно определить, какие отношения США и европейцы хотели бы поддерживать с Россией".
Многие американские конгрессмены, пообщавшиеся в Мюнхене со своими европейскими коллегами, обнаружили, что слухи о недовольстве европейцев Америкой вовсе не преувеличены. "У Москвы есть прекрасная возможность отвоевать у нас союзников по НАТО, - сказал член конгресса демократ Норман Дикс. - Мы настолько плохо объясняем остальному миру свою позицию по ПРО, что фактически изолируем себя". С ним согласна и газета The New York Times, заметившая в редакционной колонке, что "команде Буша еще только предстоит выработать дипломатическую стратегию, которая будет сопровождать план создания ПРО". Устранять обозначившееся в Мюнхене недопонимание между США и ЕС в связи с НПРО срочно (спустя сутки после конференции) вылетел в Вашингтон Хавьер Солана. "Между США и Европой, конечно, существуют разногласия по проблеме ПРО, - сказал он журналистам. - Цель Европы - не допустить, чтобы процесс разоружения был прерван".
Наверняка мюнхенский форум побудит администрацию Буша потрудиться над пропагандистским оформлением своих стратегических инициатив. Столкнувшись же с явно ограниченным пониманием европейцами американской позиции, Рамсфелд счел необходимым прибегнуть к иной "домашней заготовке": по сообщению немецких газет, в последние часы конференции в неофициальных беседах он высказывал мнение, что задействованные в планах НПРО американские корпорации готовы поделиться частью заказов со своими европейскими партнерами. Чем не начало контригры по нейтрализации российских инициатив создания общеевропейской региональной системы ПРО?
