На прошлой неделе были объявлены лауреаты премии Прицкера, главной международной премии по архитектуре. В этот раз повезло двум швейцарцам - Жаку Херцогу и Пьеру де Мерону. В Европе и США они построили немало известных сооружений, но высочайшего признания удостоились лишь после того, как из отслужившей свое электростанции на берегу Темзы соорудили крупнейший музей современного искусства - филиал лондонской галереи Тэйт.
Нобелевский комитет, как известно, архитектурой не интересуется. Эту несправедливость и устраняет премия, учрежденная семейством Прицкер, владеющим сетью отелей Hyatt. На Нобелевскую премию она похожа и солидным, хотя и меньшим (100 тыс. долларов), денежным содержанием, и сверхсерьезным отношением к церемонии вручения и, что самое главное, к выбору лауреатов. Удостоить премией того или иного архитектора - значит для жюри высказаться о нынешних профессиональных приоритетах включая экологию, социальную роль архитектуры и т. д., и т. п. Потому среди лауреатов прошлых лет так трудно найти спорное или малоизвестное имя. Люди там все знаменитые и авторитеты непререкаемые - вроде строителя Бразилиа Оскара Нимейера, патриарха японской архитектуры Кендзо Тангэ, сэра Нормана Фостера, подарившего немцам новый купол рейхстага, и Фрэнка Гери, строителя знаменитого музея Гуггенхайма в Бильбао.
Объясняя нынешний выбор жюри, Билл Лайси, исполнительный директор Прицкеровской премии, хвалил архитектуру Херцога и де Мерона за "соединение вековых художественных традиций с техническими возможностями нового века". Понимать это надо так: швейцарцы - настоящие художники, они способны любоваться лучом света, скользящим по плоскости стены. Но вместе с тем они апологеты высоких технологий, и потому им далеко не безразлично, какого качества это стекло и как оно крепится. Чтобы тот самый солнечный луч не знал препятствий на своем пути, лучше стекла вовсе не вставлять в рамы, а строить из них целый фасад, соединяя их какими-то невидимыми болтами так, будто все это само по себе парит в воздухе. Но в том, как это сделано, нет ни упоения технологиями, ни желания наповал сразить зрителя возможностями нового тысячелетия.
Это видно и по новому зданию Тэйт. В проекте приспособления старой электростанции под суперсовременный музей нет никакого вызывающего индивидуального жеста. Станция осталась вполне узнаваемой, но в ней стало удобно всем: и экспонатам, и посетителям, и сотрудникам. В общем, минимум внешнего вмешательства, максимум осмысленности и дружба, нежная дружба с высокими технологиями - так можно было бы определить характер архитектуры нынешних прицкеровских лауреатов, которые хотят показать, что среду нашего обитания можно совершенствовать до бесконечности.
