"Вот как, сын мой, обстоит дело. Представь себе две армии, воюющие друг против друга. Одна побеждает, как это было с армией, в которой служил твой отец. Вторая проигрывает. Но смотри, у победы нет детей, у нее есть лишь отец. А у поражения сотня детей. Подумай теперь, кто сильнее? И что после победы происходит с победителем? Страшный, бородатый и незнакомый тебе человек, вооруженный до зубов, заросший грязью, неожиданно врывается в дом, до смерти пугает тебя своим чужим запахом и валит на спину твою мать еще до того, как ты успеваешь выскочить из комнаты и понять, что это твой отец. И точно так же происходит в домах всех победителей. Они крепко держат в руках своих жен, своих коней, свою силу. А своих детей, тебя и твое поколение они будут держать в тени и на привязи до тех пор, пока вы не начнете считать седые волосы на голове.
А теперь посмотри на другую сторону. Там отцы вернулись домой, как побитые псы - начисто разгромленные. Армия побежденных отцов захлестнула бедностью всю страну. И что произошло дальше? На их сыновей, твоих сверстников, не легла тяжесть вины за проигранную войну. У них на душе не было никаких грехов, перед ними не было никаких преград, и на их шее не было отцов, которые бы их понукали. Зато сегодня им дозволено все..."
Эта длинная цитата - из романа Милорада Павича "Последняя любовь в Константинополе". Речь идет о детях поражения. Тех, чьи родители проиграли войну и оставили им пустое пространство. Его можно было заполнять чем угодно и как угодно. "Дети поражения" - это лучший образ для того, что мы именуем новыми средними русскими. Это, извините, мы с вами - дети поражения. О нас и пойдет ниже речь.
Сомнительный класс
Напомним, что в прошлом году журнал "Эксперт" провел первое исследование под названием "Стиль жизни среднего класса" (Полевые работы в этом проекте проводила группа компаний КОМКОН). Тогда мы действовали скорее интуитивно. Выбрали респондентов с уровнем дохода на одного члена семьи в размере 150 долларов (для регионов) и 300 долларов (для Москвы). И тут обнаружилось, что таких людей не просто много. Выяснилось, что они представляют собой целостный социальный слой, отличный от прочих не только схожим материальным положением и потребительским поведением, но и общим стилем жизни и образом мыслей. Именно этих людей мы и назвали тогда средними русскими и определили (на основании их собственных слов), что выше всего в жизни они ценят независимость, свободу и возможность самим определять свою судьбу. Доля таких людей в России, по нашей оценке, находилась в диапазоне от 6% до 8% жителей страны.
Тут же на нас посыпались вопросы. А может быть, вы ошиблись, взяв такие высокие доходные границы? Может быть, в России люди и с меньшими доходами живут и думают схожим образом? Почва для таких сомнений была. Одновременно с нами на суд общественности были представлены результаты другого исследования среднего класса, проведенного Бюро экономического анализа.
В нем исследователи взяли в качестве критериев три параметра: образование и профессиональный статус респондентов, их материально-имущественное положение и качество самоидентификации (все три критерия были использованы в полном соответствии с западными стандартами) - и на основании своих расчетов сделали вывод, что к среднему классу в России можно отнести гораздо больше народа - 20-25% населения страны. К тому же образ их героя получился несколько иным. Представитель среднего класса "от Бюро экономического анализа" оказался не очень молодым (а нашему было в среднем всего 33 года) человеком с высшим образованием, проживающим в приватизированной квартире и страстно жаждущим в жизни стабильности. Разрыв в оценках и размера, и характера среднего класса оказался настолько огромен, что требовал объяснений.
К тому же повод для того, чтобы заняться дальнейшим изучением средних русских, дали нам и политики, склонные рассматривать ситуацию в стране в выгодном для себя преломлении. Скажем, даже на стабильном Западе классовые оценки сильно разнятся. Так, в США разрыв в понимании политиками правого и левого толка уровня дохода, который должен иметь представитель среднего класса, составляет до 30% (правые почему-то называют более высокую цифру). Наши политики тоже неожиданно сильно увлеклись средним сословием и потащили его каждый в свою сторону. Сергей Кириенко, считающийся в Союзе правых сил консерватором, призывает свою партию защищать интересы среднего класса как класса консерваторов. Борис Березовский, недавно заявивший, что в стране появилось 10% активных людей, которым дороги ценности свободы, напротив, собирается защищать их с позиций сугубо либеральных.
А кто прав? Кто вообще пробовал доподлинно выяснить, какое политическое направление ближе нашим средним русским - правое или левое? Кто они по духу - консерваторы или либералы? Сколько их - десять, двадцать, тридцать процентов? Чего они ищут в жизни - стабильности или свободы?
Для того чтобы ответить на все эти вопросы, мы и провели второе исследование.
Второе исследование
Исследование "Стиль жизни среднего класса" N2 мы провели весной этого года совместно с группой Monitoring.ru. В ходе исследования было опрошено 3000 респондентов, проживающих в 16 городах России с численностью населения более 850 тысяч. Как и в первый раз, те, кто согласился дать нам интервью, ответили на огромное число вопросов, среди которых были вопросы о материальном положении, потребительском поведении, структуре ценностей и стиле жизни. Желая более не ошибиться с нижней границей отбора, мы существенно снизили ее - до 100 долларов на человека в семье для регионов и до 150 долларов для Москвы (и тот и другой показатель соответствует двум прожиточным минимумам в регионах и Москве).
Однако сам по себе уровень дохода не был критерием причисления людей к среднему классу. С его помощью мы только отобрали респондентов. А дальше мы тщательнейшим образом проанализировали, как прочие характеристики - общий уровень материального благополучия, образ потребительского поведения и ценности - коррелируют с уровнем дохода, и уже на основе этого анализа сделали выводы о том, где начинается настоящий средний класс.
Здесь мы должны сделать небольшое методическое отступление и пояснить, почему мы не воспользовались каким-нибудь более традиционным и жестким подходом, например не выявили людей с определенным уровнем образования, статусом и имущественными накоплениями. Не воспользовались мы им только по одной причине. Для России он неприменим. Все классифицирующие признаки легко установить, когда общество стабильно. Тогда действительно можно с вероятностью 95% ожидать, что человек с высшим образованием окажется человеком с правильным доходом и в его доме наверняка будет электродрель или, например, газонокосилка (что же это за средний класс без дома с газоном?).
Однако Россия находится в переходном состоянии, вероятность такого совпадения очень невелика, и, соответственно, таких жестких классифицирующих признаков у нас просто нет. Принадлежность к среднему классу скорее определяется соответствием человека времени, в котором он живет, его возможностью уверенно чувствовать себя в современной жизни. А полученное в советское время образование или приватизированная квартира такой уверенности ему автоматически не дают. Иначе говоря, проводя анализ, мы пытались оценить, насколько каждый потенциальный представитель среднего класса соответствует тому характеру социального поведения, той социальной роли, которую этот класс играет в любом обществе и которая для России поистине революционна.
Частная жизнь
Одно из первых упоминаний о "среднем классе" можно найти у Аристотеля. В "Политике" он писал, что "ныне во всех государствах есть три элемента: один класс очень богат, другой - очень беден, третий же - средний. И этот третий - наилучший, поскольку его члены по условиям жизни наиболее готовы следовать рациональному принципу". Таким образом, по Аристотелю, рациональность, или, иначе, адекватность времени - один из важнейших признаков среднего класса.
Но что такое рациональность в современных российских условиях? Что значит быть адекватным времени поражения твоей Родины, времени крушения всех созданных за долгую советскую эпоху норм морали, нравственности, правильных идей и четких идеалов? Значит ли это, что надо так просто, на веру, воспринять новые привнесенные из внешнего мира идеалы демократии, свободы слова, права частной собственности и т. д. только потому, что некоторые говорят, будто они лучше прежних? Вряд ли. Такое поведение скорее надо бы назвать инфантильным, а не рациональным. Но что же тогда?
В одной из своих работ историк и философ Михаил Гефтер писал, что проблема России, ее склонность к революциям и катастрофам заключается в том, что в стране никогда не было среднего класса. Его место занимала интеллигенция, зависимая от государства и желающая служить ему или народу, но только не себе. Быть независимым от государства, служить прежде всего себе, а не ему, - в этом противопоставлении первый шаг к пониманию социальной особенности среднего класса.
В самый момент этого утверждения - "служить себе, а не чему-то внешнему" - в нашем замученном тоталитарно-либеральными клише уме немедленно возникает вопрос: "И зачем тогда нужен этот средний класс, если его ни к чему нельзя приспособить? А как же идеалы свободы, права, демократии, патриотизма и триколорного знамени?".
Но давайте признаемся: в стране под названием Россия, потерпевшей поражение в войне то ли с капиталистическим Западом, то ли с собственным коммунизмом, ничего святого и правильного не осталось. Осталось только абсолютно пустое социальное пространство, пропасть между бедными и богатыми, между народом и его элитой. И задачей тех, кто все-таки хотел будущего, было заполнить это пространство. Но чем?
Есть такое понятие "частная жизнь". Оно является ключевым для среднего класса вообще, а для России оно к тому же обладает девственной новизной. Никогда частная жизнь, созданное тобой пространство целей, идеалов и ресурсов, не признавалась за ценность. Потребность в ней, естественная, а не вымученная, появилась только в момент крушения страны, и те, кто мог, бросились создавать свои личные, устойчивые и огороженные жизненные пространства: свою семью, свою собственность, свой бизнес. Чем больше ресурсов и смысла удавалось вложить в каждый отдельно взятый институт частной жизни, тем более плотной оказывалась социальная ткань, соединяющая народ и элиты.
Когда речь идет о ресурсе, мы говорим прежде всего о материальной стороне дела: имуществе или собственности, которой обладает человек, и о его профессионализме, который позволяет обеспечить определенный денежный поток.
Когда речь идет о смысле, имеются в виду вещи тоже несложные. Смысл сохранения и развития культуры своей семьи и смысл создания и преумножения своего дела как самой мощной по влиянию на общество формы частной жизни.
Этот процесс создания плотного социального пространства потребовал от его участников довольно больших объемов воли, бескомпромиссности и отсутствия особой тяги к рефлексии. Они должны были стать людьми абсолютно свободными, либералами существенно большими, чем те, о которых рассуждают традиционные носители либеральных идей. Но вот парадокс - их служение только себе оказывалось единственно полезным делом для страны в целом, а их страсть к свободе и частной инициативе неминуемо вела к вопросу: какие рамки для свободы следовало бы установить, чтобы общественное устройство стало еще прочнее?
Таким образом, рамки нашего представления о существе явления под названием "средний класс России" задавали следующие малосводимые к численному выражению критерии. Представитель среднего класса должен обладать определенными материальными ресурсами для того, чтобы создавать устойчивую единицу частной жизни, он должен быть встроен в свое время, чтобы иметь возможность активно влиять на происходящее, и он должен любить свободу.
Применив эти критерии к нашей совокупности, мы пришли к следующим выводам.
1. В России существует абсолютно четко выраженный слой, который по всем своим признакам - социальной роли, структуре ценностей, материальному положению и потребительскому поведению - является средним классом нашей страны. Доля его невелика. Все те же 7%. Однако за ним следует еще один слой, более молодая часть которого копирует предыдущий, уступая ему по уровню материального положения. Доля этого слоя составляет еще 7%, и его можно определить как нижний средний класс.
2. Базовыми ценностями средних русских являются свобода, воля, энергия и самодисциплина. Чем выше выраженность этих ценностей, тем ближе к вершине социальной пирамиды. Альтернативными ценностями, теми, от которых они ушли, являются мораль, нравственность прежнего советского образца и принадлежность к коллективу.
3. Граница, отделяющая средний средний класс от нижнего среднего, проходит в районе 250 долларов на человека в семье. Граница, ниже которой спускаться в поисках среднего класса бессмысленно, - 150 долларов.
Теперь о том, как мы все это определили.
Как мы действовали
Как уже было сказано, исследование было проведено в апреле этого года в 16 городах России. Критерий отбора респондентов был один - уровень дохода на члена семьи. Всего нами было опрошено 3000 респондентов, которые, в соответствии с данными Госкомстата, представляли 23% населения страны (те самые 20-25%, которые называют средним классом наши оппоненты). Ключевым вопросом во всем нашем исследовании был вопрос об уровне дохода респондента на одного члена семьи.
Как правило, социологи не любят использовать этот вопрос напрямую. Предполагается, что люди слишком сильно искажают уровень доходов - в основном в сторону понижения. Однако для того, чтобы проверить степень искажения, мы вставили в анкету множество вопросов о расходах на те или иные нужды и таким образом имели возможность проверить степень достоверности ответов. Оказалось, что искажения невелики. В среднем они составили 15%, что очень близко к уровню заявленной нормы сбережений. Поэтому мы сочли, что заявленный уровень доходов близок к реальному, и проанализировали, каким образом меняется общее материальное положение, потребительское поведение, образ мыслей и стиль жизни людей в зависимости от дохода. В конечном итоге мы использовали доход как один из основных факторов для анализа социальной иерархии и отсечения "настоящего" среднего класса от групп, к нему примыкающих, но до него недотягивающих.
Ресурсы частной жизни
Первая группа вопросов касалась тех самых ресурсов частной жизни. Мы узнавали:
- насколько богат средний класс и близкие к нему группы;
- как изменилось их материальное положение по сравнению с концом 80-х;
- какова структура их расходов;
- что они могут себе позволить.
Оказалось, что в результате произошедшей революции большинство наших респондентов смогли улучшить свое материальное положение. Только 30% опрошенных заявили, что их положение по сравнению с концом 80-х либо ухудшилось, либо осталось неизменным. У остальных 70% материальное положение улучшилось.
Однако если рассматривать более жесткий критерий - утверждение, что материальное положение по сравнению с концом 80-х существенно улучшилось, - то картина получается более дифференцированной. Сильнее всех положительные сдвиги заметили две самые высокодоходные (в рамках нашего исследования) группы - 400-600 и более 600 долларов. В них соответственно 63% и 80% считают, что стали жить не просто лучше, а существенно лучше. Вполне прилично чувствуют себя и люди с доходом от 250 до 400 долларов - 50% из них считают себя материально преуспевшими. А вот в двух остальных группах (150-250 и 100-150 долларов) людей, которые сказали, что стали жить существенно лучше, немногим более 30%.
Но оценка изменения материального положения - вещь субъективная. Хотелось пощупать какой-либо объективный критерий уровня богатства потенциальных представителей среднего класса. Для этого вполне подходит структура расходов. Чем больше человек тратит на питание, тем, естественно, его положение тяжелее.
Средняя доля расходов на питание наших респондентов составила 25%. Это, в общем, вполне приличная цифра, если сравнивать ее с тем, что тратит на питание среднестатистический россиянин (по выборке Госкомстата) - 53%, и даже если сравнивать ее с тем, что тратит на это средний американец (16%) . Однако такое благополучное положение не у всех.
На графике 3 представлена зависимость доли расходов на питание от доходов респондентов. Видно, что люди с доходом свыше 400 долларов по этому показателю уже вполне приблизились к западному уровню - 12-18%. Те, кто имеет доход от 250 до 400 долларов, тоже чувствуют себя неплохо. А вот по поводу двух остальных групп есть сомнения. Еще можно как-то представить себе, что люди, тратящие на еду треть своего бюджета, располагают свободными средствами и для других трат, но 45% для группы с доходом 100-150 долларов - это уже скорее достойная бедность .
Следующий вопрос, который хотелось задать, - делают ли они сбережения. Наличие сбережений - важнейший ресурс, и у настоящего среднего класса они должны быть. Хотя для России надо делать скидку - и потому, что люди еще не вполне насладились потреблением и сберегать не очень настроены, и потому, что делать сбережения просто негде. И тем не менее - кто сколько сберегает?
Как и ожидалось, культура сбережения даже в среде относительно обеспеченных жителей России не сильна. Из опрошенных нами откладывают деньги всего 60%. При этом, однако, средняя норма сбережений оказалась довольно велика - 15%, в основном за счет групп с доходом свыше 250 долларов, у которых норма сбережения изменяется от 19% до более чем 30%. У групп с низким доходом сбережения составляют 11-13% .
Что они могут себе позволить? Это тоже субъективная оценка материального положения семьи, и, естественно, она принципиально зависит от уровня дохода. Так, могут себе позволить все, кроме недвижимости, 77% тех, кто имеет доход свыше 600 долларов, и почти 60% тех, кто имеет доход от 400 до 600 долларов. С другой стороны, в группах с доходом менее 250 долларов доля тех, кто испытывает затруднения с покупкой даже мебели и техники, составляет 40-50% .
Таким образом, мы видим, что по фактору "материальное положение", или "ресурсы", можно провести две линии отсечения: первую на уровне 250 долларов на человека в семье, вторую - на уровне 150 долларов. Тех, чьи доходы составляют 250 долларов и выше, можно отнести к настоящему среднему классу России. Тех, чьи доходы находятся в диапазоне от 150 до 250 долларов, при желании можно отнести к нижнему среднему классу. Люди с меньшими доходами в средний класс по этому признаку не попадают.
Меры мобильности
Вторая группа факторов, которую мы хотели "пощупать", касалась соответствия наших респондентов духу времени. Мы хотели понять, как они воспринимают новшества, которые появляются в нашей жизни. Легче всего это было проверить на их склонности увлекаться различными новшествами на потребительском рынке.
Для примеров мы выбрали три позиции:
- отношение к таким новшествам, как распродажи, скидки и дисконтные карты;
- любовь к приобретению технических новинок;
- предрасположенность к страхованию.
Распродажи, дисконтные карты и прочее на первый взгляд выглядят как средство экономии. Соответственно, они должны привлекать тем большее внимание людей, чем меньше их доход. Однако, с другой стороны, это новые виды услуг, и для того, чтобы пользоваться ими, человек должен, во-первых, посещать те места, где эти услуги предоставляются, а во-вторых, быть предрасположенным к новизне.
Вообще говоря, русские, независимо от дохода, оказались людьми, к деньгам относящимися безалаберно, и их довольно легко заставить потратить лишнее. Только чуть более 60% наших респондентов сказали, что редко совершают спонтанные покупки. Остальные почти 40% довольно часто тратят деньги просто так. Тщательно планирует свои расходы всего 55%.
Однако при ровно такой же склонности к "выбрасыванию денег на ветер", как и все остальные, более состоятельная часть нашей выборки оказалась существенно более чувствительна к игре в экономию. Более 40% из тех, чей доход находится в диапазоне от 250 до 600 долларов на человека, сказали, что всегда пользуются купонами (из относительно бедных таких только 28%). Заметный интерес к распродажам начинается с уровня 150 долларов (их любят тоже 40% респондентов). Дисконтные карты пользуются большой популярностью у всех, но заметный скачок интереса к ним происходит на рубеже 250 долларов.
Аналогичная картина характерна и для технических новинок. В целом менее 40% наших респондентов интересуются новинками в области техники достаточно сильно, чтобы сказать нам об этом. Однако этот показатель существенно зависит от уровня дохода. Если в самой низкодоходной группе таковых набирается всего 20%, то в следующих четырех их количество быстро нарастает с 37% до 53%..
Страховка тоже оказалась инструментом инновационным. Ее предпочитают не те, кто старше и опытнее, а те, кто больше любит риск, новинки техники, в конечном итоге - у кого больше доход. Для страхования автомобиля скачок интереса наблюдается на рубеже 400 долларов, для страхования жилья - на границе 250 долларов.
Таким образом, и по фактору мобильности мы видим, что начиная с уровня 250 долларов люди выглядят существенно более похожими на настоящий средний класс, чем те, у кого более низкий доход.
Меры идеалов
Ну и, наконец, третья группа факторов касалась системы ценностей и образа жизни. Догадаться, что существуют принципиальные и зависящие от уровня дохода различия в образе жизни, в общем, нетрудно. Сложнее предположить, что такие же различия существуют и в структуре ценностей. Но они существуют.
На графике изображена социальная пирамида, отображающая структуру исследованных нами 20% обеспеченного населения России. Именно так, как показано на этом рисунке, синхронно изменению уровня дохода, меняется и статус респондентов, и их жизненная активность.
Первая группа. Начнем с верхней группы лиц с доходом, превышающим 600 долларов на человека в семье. Средний возраст этих людей - 35 лет. Среди них несколько больше мужчин. Это лидеры по духу и по функциям. Они существенно чаще других согласны с утверждением "Я люблю вести людей за собой" и в полном соответствии с этим чаще оказываются владельцами, совладельцами или топ-менеджерами компаний.
Они абсолютно уверенно чувствуют себя в этой жизни, не боятся потерять работу, считают современную жизнь временем больших возможностей.
Они уже сделали свою карьеру, и поэтому ее ценность как самоцель для них невелика, но при этом они любят свою работу и не согласны с утверждением "Я буду работать меньше, если у меня будет больше денег".
Отличительной особенностью их системы взглядов является признание высокой ценности независимости, воли, энергии и самодисциплины. По-видимому, опираясь именно на эти ресурсы, им удалось добиться того, чего они добились. Кроме того, эти люди существенно больше других любят риск. И придают огромное значение социальному статусу.
Ценности пассионарности, позволяющие им эффективно осваивать пустое социальное пространство, доминируют настолько, что заглушают у них ценности общения. Они относительно низко ценят и дружбу, и любовь, и свободное время. Все не связанные с профессиональной деятельностью интересы замыкаются на институте семьи, ценность которой для них выше, чем во всех других группах.
Показательно и их отношение к общественным проблемам. Их беспокоит то, что касается непосредственно их жизни, - наркотики, налоги и законы. Этих людей можно было бы назвать состоявшимися, это такие волки-одиночки, передовой отряд "детей поражения".
С точки зрения потребительского поведения эти люди - инноваторы (любят новинки техники) и относительно легко расстаются с деньгами (часто совершают спонтанные покупки). Они обращают внимание на брэнд, но уже отдают предпочтение вещам стильным, а не просто брэндированным.
Вторая группа - 400-600 долларов. Они чуть моложе. По статусу эти люди входят в число топ-менеджеров или суперспециалистов.
Они, так же как и предыдущая группа, чувствуют себя в этой жизни уверенно, не боятся потерять работу, считают, что им удается реализовать большую часть своих способностей. 70% из них считают себя интеллектуалами (это максимальный показатель для всех групп).
Они тоже любят риск, считают крайне важными ценностями волю и энергию (ценят ее даже больше, чем предыдущая группа), но они еще "делают карьеру", поэтому помимо названных для них крайне важны такие вещи, как возможность реализовать себя и собственно карьера.
Их жизнь "заточена" под успех, и им нравится напряжение (они не будут работать меньше, если у них будет больше денег), но при этом они не так сильно отгородили свое пространство от остального мира. Для них ценны и дружба, и любовь, не остается только времени для развлечений.
Их, так же как и более обеспеченных, волнуют налоги, законы и инфляция, хотя в принципе их интерес к общественным проблемам существенно меньше.
С точки зрения потребительского поведения это лучшая группа. Они уже достаточно богаты, но еще не успели удовлетворить свои потребительские аппетиты. При этом они молоды и легко отзываются на новшества.
Отметим отдельно, что на уровне 400 долларов проходит важная граница отсечения - люди, находящиеся выше этой границы, очень редко согласны с мягким утверждением "Я иногда завидую тем, кто уехал за границу". Им всем вполне комфортно и здесь, в безумной России.
Третья группа - 250-400 долларов. Она еще моложе. По статусу это менеджеры среднего звена и рядовые работники умственного труда.
Они, так же как и более обеспеченные средние русские, считают сегодняшнее время временем больших возможностей, но при этом существенно меньше уверены в будущем. 46% из них говорят, что очень боятся потерять работу (по сравнению с 30% в более высокодоходных группах).
Они тоже делают карьеру, но при этом менее целеустремленны, чем люди с более высокими доходами. Почти 60% из них утверждают, что будут работать меньше, чем сейчас, если у них будет больше денег. На этом фоне выглядит совершенно логичным, что они больше ценят свободное время, любовь и дружбу.
Однако по общей ментальности эти люди все-таки скорее тяготеют к своим более успешным партнерам по классу. Они любят риск, не ищут в жизни стабильности, считают важной ценностью волю и энергию, мобильны как профессионалы (74% из них утверждают, что им нравится начинать заниматься новым делом). И, что, на наш взгляд, особенно важно, именно на этом уровне - 250 долларов - проходит принципиальная линия отсечения. Те, кто имеет больше 250 долларов, существенно чаще хотят иметь собственное дело, чем те, кто имеет меньший доход.
Что касается потребительского поведения, то эта группа - лучший объект для продвижения брэндов. Именно ее представители четко утверждают, что хотели бы, чтобы окружающие считали их современными, именно они любят пробовать новые товары, именно они чаще других говорят, что стараются покупать товары известных марок.
Четвертая и пятая группы - 150-250 долларов и 100-150 долларов. Хотя в среднем возраст этих групп не существенно выше остальных - им 37 лет, важной их особенностью является то, что в их составе велика доля тех, кто старше 40. По профессиональному статусу это рядовые сотрудники, занятые как умственным, так и физическим трудом. Здесь больше людей, работающих на государственных предприятиях, тогда как представители более высокодоходных групп почти всегда работают на предприятиях частных.
Однако анализировать эти группы в целом практически не имеет смысла. В обеих четко разделяются люди относительно молодые и люди зрелые.
Для тех, кто помоложе, характерны все те ценности, которые демонстрирует группа в диапазоне 250-400 долларов. Они тоже хотели бы сделать карьеру, тоже считают новое время временем больших возможностей, любят риск и не ищут стабильности. Они тоже хотят выглядеть современными, любят проводить время с друзьями и ценят любовь. Но при всем при этом более всего им не хватает уверенности в себе и своем будущем.
Совсем другие качества демонстрирует группа людей относительно немолодых. В ней явно видны отголоски старого времени, настрой на патернализм. Наиболее ярко это проявляется в структуре их ценностей, где после явного доминирования ценностей семьи и здоровья выделяются такие, как мораль, нравственность и принадлежность к коллективу. По сути своей они отрицают индивидуалистические ценности, присущие новым средним русским, и более всего хотели бы, чтобы в жизни наконец установилась стабильность.
Точка перелома
Таким образом, наши выводы о том, что такое средний класс и сколько его в России, по сравнению с предыдущим исследованием практически не изменились. Но это скорее хорошо, чем плохо. Это значит, что мы достигли точки перелома.
В российском обществе уже действительно есть слой людей, которых можно стабильно отнести к среднему классу. Их немного - всего 7%, или 10 млн человек, но зато их трудно вытолкнуть их из этого сословия. Более того, найденная нами устойчивая связь между уровнем дохода, статусом и структурой ценностей показывает, что уже есть модель адекватного времени социального поведения, модель, следуя которой можно добиться успеха. Основание этой модели - построение сильного института частной жизни, требующее от самого строителя обостренного чувства независимости, воли, энергии и самодисциплины.
Осталось только ответить на вопросы, поставленные в начале: правый или левый наш средний класс? консервативен он или либерален?
По поводу "правый или левый" сомнений нет. В слабой стране частная жизнь, для того чтобы быть устойчивой, должна иметь сильное материальное основание. Ради решения выявленной историей задачи - заполнения пропасти между бедными и богатыми - представители среднего класса должны инстинктивно противиться любым попыткам лишить их силы ради, возможно, и более высоких идеалов социального равенства и всеобщего братства. Они правые.
А вот второй вопрос не имеет такого прямого ответа. Известно, что средний класс всегда консервативен, он ратует за стабильность государства. Но у нас-то что консервировать? Собственно, именно сейчас, судя по многим признакам времени, да и по тем проблемам, которые считают важными наши средние русские, началась трансформация сверхлиберального (не в смысле либеральных ценностей типа свободы слова, которая у наших респондентов занимает последнее место, а в смысле обостренного чувства свободы) российского среднего класса в класс консерваторов.
Отвоевав у поражения свое социальное пространство, насытив его и смыслом, и ресурсами, средний русский естественно столкнулся с вопросами - как соединиться с такими же, как он, и как не противопоставить себя тому самому народу и государству, служить которым он поначалу отказался. И именно в момент осознания этой проблемы возникает потребность преобразовать накопленный за последнее десятилетие опыт в новые культурные стереотипы, новые образцы морали и нравственности, отличные от тех советских, с которыми мы легко расстались.
P. S.
- Какая дорога правильная, отче? - спросил сын наконец. - Как распознать ее среди других дорог?
- Если движешься в том направлении, в котором страх твой растет, ты на правильном пути. И помогай тебе Бог.
Милорад Павич, "Последняя любовь в Константинополе".
В ближайших номерах мы продолжим обсуждение особенностей среднего класса России. Речь пойдет о его поведении на рынках товаров длительного пользования и о том, чего ждать от среднего класса банкирам и страховщикам.
Те, кто хочет приобрести полный отчет по исследованию "Стиль жизни среднего класса", могут обратиться в аналитическую группу "Эксперт МА". Тел.: (095 )257-31-43, e-mail: expert-ma@expert.ru (Игорь Березин, Дмитрий Ушаков).
