И дата некруглая - восемь лет, и вспоминать неприятно. Трудно без горя и негодования думать об октябрьских событиях 1993 года в Москве: мрачным получилось первое крупное событие в истории обновленной России. Единственное утешение в том, что оно могло получиться и неизмеримо более трагичным. Можно говорить о серии ошибок Ельцина, приведших его к необходимости применения войск в собственной столице (и даже к необходимости уговаривать войска примениться - но это уже детали второго порядка), а можно - о невероятной удаче (или, если угодно, талантливости Ельцина), так ограничившей во времени и пространстве анархию и гражданскую войну, логически, казалось бы, неизбежные при быстром распаде гигантского государства, а с ним - и самых основ жизни сотен миллионов. Можно говорить о выплеснувшейся на московские улицы стихии погрома или о тысячах людей, собравшихся на набережной Москвы-реки поглазеть на расстрел русскими танками парламента России, а можно - о феноменальной устойчивости (она же, вероятно, - знаменитое долготерпение) основной массы народа. Впрочем, останавливаться на всем этом не стоит: каждый, полагаю, извлек из той трагедии уроки, которые был способен извлечь, и едва ли соберется их пересматривать.
Но само упоминание о событиях восьмилетней давности создает, мне кажется, правильный фон для событий, происходящих ныне на том же самом левом фланге, - например, прошедшего в прошлую субботу Первого конгресса патриотов России. Конгресс принял несколько программных документов; главный из них - "Послание патриотов российскому народу". Внимательное чтение послания приводит к неожиданному выводу: привычно жестким "коммунистическим" тоном там изложены сравнительно мягкие призывы. Проклятия "компрадорской олигархии" (сформулированные на всякий случай в прошедшем времени) предваряют не зов к топору, а громовое требование выделить в бюджете-2002 миллиард рублей на "молодежную политику"; а против, например, частной собственности - вообще ни слова. Большинство тезисов послания если и не могут быть рекомендованы к реализации здесь и сейчас (бедноваты мы для левой политики: транжирить-то пока нечего), то вменяемы - изложенная в послании социально-экономическая программа укладывается в традиционные рамки социал-демократии, да к тому же и весьма умеренной - никакого сравнения с оголтелым реваншизмом левых такого недавнего прошлого, как 1993 год.
Само по себе это замечательно; вполне же отдаться радости по поводу вхождения левой оппозиции в разумные берега мешают новости о средствах, которыми левые хотят добиваться осуществления своих благонамеренных лозунгов. Судя по всему, они будут действовать в точности поперек идеального рецепта (который, напомню, заключается в выборе умеренных средств для достижения радикальных целей) и всеми силами радикализовать протестное движение - единственную свою надежду повлиять на ход событий в стране.
Что единственную - это просто правда. Можно хвалить или бранить существующее положение вещей, но оно именно таково. В правительство левых больше не берут. Госдума - она нынче что есть, что нет: доля шутки в знаменитой шутке о том, что Дума есть юротдел кремлевской администрации, как-то все менее и менее заметна. Губернаторы - они нынче уже не те, что прежде, но все равно сила, однако и в губернаторы левых стали пускать с разбором: история ростовских выборов совершенно однозначно показала не только то, что, если не захотят, так и не пустят (оно и раньше было известно: такое уж избирательное законодательство принял предыдущий - левый! - состав Думы), но и то, что вроде бы уже не хотят.
Так что "непарламентские методы борьбы", к которым за день до конгресса НПСР призывал на пленуме ЦК КПРФ зампред оного ЦК Иван Мельников, как бы уже и безальтернативны. Г-н Мельников не только потребовал "перенести центр тяжести на непарламентские методы борьбы и возглавить народное движение с целью блокировать новый виток деструктивных либеральных реформ", но и заявил, что низкая до сих пор активность населения в борьбе за свои права "во многом связана с ошибками в стратегии и тактике КПРФ", а потому нужно "выйти на должный уровень протестной работы". Пока не выходит: прошедшая на прошлой неделе "всероссийская акция протеста против антинародных законов" не выглядела впечатляющей - но ведь тут важно четко поставить вопрос...
Особенно пугаться "протестной работы" резона, по-моему, пока нет. Социологи, к собственному изумлению, все чаще констатируют существование плотного - в две трети населения - большинства, единым образом высказывающегося по самым разным вопросам начиная с поддержки президента. А это большинство, хотя и достаточно (как всякое большинство) левое, испытывает очень мало тяги к экстремизму. Но и совсем уж не обращать внимания на гальванизацию протестных акций было бы не умно: перемена совсем немногих субъективных и объективных факторов может резко изменить уровень риска.
С субъективным фактором понятно: Зюганову, надо полагать, будет разрешено проиграть еще только одни выборы, а со следующим лидером коммунистов России может повезти меньше. Но куда важнее фактор объективный. Серьезные историки не раз отмечали, что наиболее опасным с точки зрения народных волнений неизменно оказывается не время наибольших тягот, а начавшееся, но либо затянувшееся, либо прерванное улучшение жизни. Войны ли на два фронта, резкого ли снижения нефтяных цен может оказаться достаточно.
