- Александр Сергеевич, мы с вами встречались в июне 1989 года в Кремле, где шел самый первый съезд народных депутатов СССР. Я брал у вас интервью.

- Да-да, вспоминаю... Время летит.

- И вот тогда мы с вами, помнится, говорили о чрезмерной роли советского государства в хозяйственной деятельности. Тогда это была модная тема. В обществе нашем сильны были надежды на волшебную и невидимую руку рынка, которая все проблемы решит, всс устроит.

- Теперь мы повзрослели, значит. Более реально смотрим на вещи. Государство, безусловно, не должно всем напрямую управлять, как это было когда-то. Но оно должно активно участвовать в формировании рынка, регулировать. Положительные тенденции, которые наметились в экономике нашей республики, я напрямую связываю с возвратом государства в эту сферу. Если бы власть и бизнес остались, так сказать, на разных берегах, нам бы оставалось только констатировать все большее отставание.

Три года назад мы пошли на простой управленческий шаг - создали при администрации совет директоров, в который вошли руководители всех - больших и малых - предприятий, и стали регулярно встречаться и вместе обсуждать проблемы. Очень скоро директора почувствовали, что они могут опереться на нас, поверили, что мы им полезны. Мы начали ставить их проблемы перед соответствующими федеральными министерствами. Более того, они под нашей защитой. Вот тарифная политика. Сколько было поползновений, чтобы тарифы для промышленных предприятий по электроэнергии и газу были бы выше, чем для населения. И мы держали оборону - и предприятия это ценят - в условиях, когда тарифы постоянно увеличивались. И сейчас тарифы на потребляемую электроэнергию и газ у нас ниже даже чем в аграрных территориях Южного федерального округа. И никто от этого, по большому счету, не пострадал.

- Это называется лоббирование...

- Как угодно можно назвать. Мы помогаем отстаивать интересы наших производителей. Но, с другой стороны, мы с них и требуем. Например, задали им нижний предел зарплаты работников - не меньше полутора тысяч рублей. Это, конечно, очень мало, но все-таки задача поставлена. Может быть шесть, семь, восемь тысяч - это ваше дело, но ниже заданного предела не опускайте.

Одновременно мы обратились к инфраструктуре. Засучив рукава взялись за свои дороги. По твердому покрытию дорог Осетия занимает одно из ведущих мест в России. Но и это мы не считаем достаточным. Ведь экономическое будущее Осетии заключается в транзите. Мы хозяева двух перевальных дорог в Закавказье, и это особенность, из которой мы можем и должны извлекать большую пользу.

- А где деньги на это берете?

- Ставим проблемы перед федеральным правительством, профессионально отстаиваем наши проекты. Уже открыто финансирование оборудования обоих пунктов перехода. Ведь это для всей России благое дело: обустроить наши ворота на юг, в Турцию, Иран и далее.

- Вся Россия - и Осетия в том числе - переживала в последнее десятилетие период, так сказать, первоначального накопления капитала, передела собственности. Много всякого было. Некоторые баснословно обогащались - и не весьма праведным путем. Сейчас много говорится о стремлении капитала вернуться в легальное поле, действовать по закону, открыто. Появилось выражение "амнистия капитала". Как это выглядит в Осетии?

- Во-первых, мы давно и активно внедряем в сознание людей необходимость платить налоги. Это очень непросто. Ведь при советской власти налоги ничего не значили для людей. Поэтому и отношение к ним было такое: зачем платить этот налог? А мы начали объяснять, что от того, заплатишь ты налоги или нет, зависит зарплата, пенсия, другие пособия твоих же собственных родственников, соседей, одноклассников. Это, между прочим, действует довольно сильно.

Было, конечно, с нашей стороны и некое поддавливание тех, кто не понимает. Потому что нашу налоговую полицию скорее сдерживать надо, чем зеленый свет зажигать. Они могут попрессовать основательно. Это тоже дает результаты. Но главное все-таки - добрая воля. Вот у нас очень развито спонсорство, хотя мы редко спонсора освобождаем от налогов на симметричную сумму. Я вообще подозреваю, что мало какие территории в России могут сравниться в этом с нашей. Музеи все свои восстановили за спонсорские деньги, театры, построили много спортивных школ в городе и на селе, больницы и так далее.

- А скажите, что побуждает ваших бизнесменов тратить деньги на такие вещи? Волшебное слово знаете?

- Я пример приведу. Есть у нас один бизнесмен, мы его попросили помочь построить репетиционный зал для национального ансамбля. Потрясающий, кстати, зал получился, лучше, чем в Большом театре. На церемонию открытия его отца пригласили, ветерана войны, вручили ему от меня благодарственное письмо - в рамочке. Отец растрогался до слез. А сын его не пришел на открытие, он до того времени, скажем так, не был в контакте с обществом. А узнал об этом - перестал прятаться от общества. Он теперь уважаемый человек. Это очень важно для людей - особенно в нашей маленькой республике, где все друг друга знают. Заработал денег - еще не повод для уважения. Если делаешь что-то для общества, для земляков, вот тогда ты уважаемый человек. Кстати, этот бизнесмен сейчас помогает нам ипподром строить.

- Так осетинское общество амнистирует капитал?

- Да, так мы его возвращаем. Эти люди не просят наград, подчас очень смущаются, когда про них газеты пишут красивые слова. Но это, конечно, очень действует. Можно назвать это амнистией, а лучше сказать так: это удачная форма утверждения своего положения в обществе. Это есть элемент гражданского общества, в конце концов. Вот был просто куркуль, еще недавно из него ничего нельзя было выдавить. А теперь он просто отдает, и сам рад.

- Но все-таки эта ситуация требует каких-то тонких рычагов управления. Не лучше ли создать модель, при которой все отношения общества и бизнеса строились бы на базе законных налогов. Пусть просто платит сколько надо, а общество само распорядится, что на эти деньги строить и культивировать...

- Конечно, я бы был не прав, если бы сказал, что у нас действительно все налоговое пространство полностью освоено. Крупные производители - они уже платят, со средним и малым бизнесом сложнее. Но здесь мы сами в долгу перед ними, потому что нам не удалось создать условия, чтобы они встали на ноги и были способны платить все налоги.

- Сейчас на всех уровнях очень много разговоров о взаимоотношениях регионов и центра, никому эти отношения не нравятся...

- Что касается наших отношений с федеральными органами, идеология такая. Сначала мы договорились: надо занять достойную позицию перед федеральным бюджетом, чтобы не ходить с протянутой рукой. Первое мое требование к подчиненным: не плакать и не говорить, что мы бедные, что у нас сорок тысяч беженцев, что не справляемся. Мы хорошо поработали по части сбора налогов, и в 2000 году перевели в федеральный бюджет на 136 миллионов рублей больше, чем получаем по трансфертам. Это, конечно, не значит, что мы уже доноры, но тем не менее теперь нам легче разговаривать с Москвой. Теперь мы можем быть нормальными собеседниками Минфина и правительства.

- Равноправными партнерами.

- Да. Теперь мы говорим: мы свои обязательства выполнили и требуем достойного отношения к нам, выполнения обязательств центра. Но все надо пробивать. Вот пример. Есть прямое поручение главы государства единовременно профинансировать проблемы беженцев, выходцев с территории Грузии и Южной Осетии. Несколько лет мы добивались выполнения. И вот только что наши усилия увенчались успехом и мы получили полноценное постановление правительства о срочных мерах социально-экономической поддержки Моздока и Моздокского района, которые испытали особенно большую нагрузку в связи с беженцами и ситуацией в Чечне.

- А каковы ваши отношения с полпредом президента в Южном федеральном округе Виктором Казанцевым?

- Я придерживаюсь такого принципа: не давать повода для конфликта. Это же не боксерский ринг. У нас с Казанцевым добрые деловые отношения. Но безотносительно к личностям я хочу сказать, что есть определенные президентом рамки компетенции полпредов и работающих с ним чиновников и за пределы этих рамок выходить нельзя. Говоря совсем коротко, полномочия эти состоят в том, чтобы обозревать государственные дела на территории.

- И информировать президента.

- И информировать. Поэтому им надо воздерживаться от соблазна управлять всем, собирать статистические данные и так далее. С другой стороны, полпред может удачно защищать наши интересы перед федеральным властями. И это правильно.

- А вы сами не можете?

- Я могу. Но если он поможет, то тоже неплохо. Вот мы вместе хорошее дело сделали, называется оно "Федеральная программа развития Юга России". Теперь вместе будем реализовывать ее.

- Насколько я знаю, эта масштабная программа опирается не только на бюджетные средства центра и регионов, но и предполагает большие инвестиции. Инвесторы же - народ пугливый, им очень нужны гарантии политической, военной и всякой другой стабильности. Можете вы их дать?

- Во-первых, у нас и сегодня объем внешних инвестиций довольно большой. Во-вторых, я хочу подвергнуть сомнению методологию определения политических рисков, которую мы позаимствовали у западных стран. Вот приезжает, допустим, бизнесмен из ФРГ, он сам все посмотрел и говорит: прилично все, молодцы. И уезжает. После этого он дает исходные данные своим экспертам. Те закладывают все это в компьютер, и выскакивает красный свет: туда нельзя ехать. Я сам десятки раз с этим сталкивался. Десятки раз. Потому что рядом находится Чечня, пятое, десятое, Кавказ. Все-таки риски определять надо по реальным цифрам: по количеству преступлений, взрывов, захватов людей, еще чего-то... По официальной статистике МВД, мы находимся на пятом месте из восьмидесяти девяти субъектов федерации - в том смысле, что обстановка у нас благоприятнее, чем в подавляющем большинстве регионов.

Кроме того, у нас стабильная внутриполитическая ситуация. У нас нет расколотого общества, нет борьбы между ветвями власти, между местным самоуправлением и региональной администрацией. Мы можем смело говорить о гармоничном взаимодействии.

- И все-таки - рядом с вами Ингушетия, дальше Чечня. Каков ваш прогноз дальнейшего развития событий в этом регионе, отразятся ли они на обстановке в Осетии?

- Того, что было еще совсем недавно внутри Чеченской Республики и вокруг, уже быть не может. Масштабы раздражителей резко уменьшаются. И, по моим прогнозам, сейчас уже все это совершенно не будет носить массового характера. И даже так называемая чеченская нефть, которая распространялась за пределы республики, и другие виды преступлений - все это затухает.

- Так что ваш прогноз в целом благоприятный?

- Благоприятный.

- Тогда я бы хотел спросить: каким вы видите место Осетии в России? В советское время здесь развивались мощные отрасли ВПК, цветная металлургия и так далее. Мне кажется, это не очень подходит ни по географии, ни по климатическим, ни по национальным особенностям республики.

- Могу признать, что хорошо проработанного документа на среднюю или долгую перспективу у нас пока нет. Мы только встаем на ноги и подходим к этому важнейшему вопросу. Из каких слагаемых будет формироваться наша экономическая стратегия? Первое - мы намерены очень умело воспользоваться своим геоэкономическим положением как республика, граничащая с Закавказьем. С выходом дальше на Малую Азию, Восточное Средиземноморье. Именно поэтому мы навязываем во всех аудиториях (российских и международных) концепцию южных ворот, автором которой является наша республика. И этот термин присутствует сейчас во всех российских программах.

Второе мощное направление - это использование наших нерудных месторождений. У нас огромные запасы ценных пород камня вулканического происхождения, разные виды гранитов, мрамор и все остальное. Это тоже очень перспективное дело. Третье направление - это высокодоходные отрасли производства. Пусть не иронизируют, но мы будем развивать, конечно, винно-водочную промышленность. И будем это делать цивилизованно. Мы хотели бы очень внимательно отнестись к нашим рекреационным возможностям, и здесь у нас есть почти полное понимание проблем. В 1988 году была разработана мощная программа использования санаторно-курортных возможностей Осетии. Все это было расписано, распределено. Такие бумаги не сгорели. Мы их сейчас будем поднимать.

Ну и, конечно, у нас большой интеллектуальный потенциал. Мы были поставщиками специалистов в Норильск, на Урал. Каждый третий инженер в Норильске сейчас - выпускник нашего Северо-Кавказского горно-металлургического института. Я буду бороться за то, чтобы этот институт, который сейчас называется Технологическим университетом, стал бы опять профильным для подготовки кадров в этой сфере. У нас большое количество очень способной молодежи. И мы будем заниматься тем, чтобы молодежь Осетии опять ехала работать в Центр России, в Зауралье, на Северо-Запад. Наши врачи тоже везде работали. Мы хотим, чтобы так было и дальше. В Северной Осетии перепроизводство специалистов, и нашим ребятам надо разлетаться по всей России.