Недавно у нас стало одной премией больше. К "Золотой маске", "Нике", "Овации" и их разнообразным родственникам прибавился "Хрустальный Дедал" - национальная премия в области архитектуры. Ее вручение теперь будет венчать ежегодный фестиваль "Зодчество", который проходит у нас с 1993 года. Правда, раньше это событие больше напоминало профессиональный междусобойчик: в фойе Дома архитекторов развешивались присланные со всей страны проекты и макеты, вокруг которых суетились авторы и их коллеги, а жюри старалось во что бы то ни стало поощрить "товарищей из провинции". В этом году, обретя "Дедала", фестиваль переехал в самый большой выставочной зал Москвы - Манеж. Цель всех этих нововведений понятна - архитекторы хотят стать знаменитыми.
Что бы это значило
Учреждение новой национальной премии - следствие обиды, которую зодчие вынашивали многие годы. В самом деле, у киноактеров премия есть, у балерин есть, есть она даже у телеведущих. Спора нет, без кинозвезд наша жизнь была бы тусклой и пресной, но все же без архитекторов она была бы еще хуже. Между тем ни у одного архитектора нет такой популярности, как у героя заурядного телесериала, а тем паче у голливудской звезды. Обидно? Конечно. Вдвойне обидно нашим архитекторам, потому что там, на Западе, все-таки некоторым их коллегам вроде Фрэнка Гери, построившего здание Музея Гуггенхайма в Бильбао, удалось прославиться. У нас же единственная телезвезда среди зодчих - это главный архитектор Москвы Александр Кузьмин. Зрители даже звонят ему в эфир, но задают, как правило, вопросы типа "когда закопают яму в моем дворе?" и "почему вырубают деревья в центре?".
Как это было
А какого, собственно говоря, отношения к архитекторам можно было ожидать, если полвека у нас делалось все, чтобы общество потеряло к архитектуре всякий интерес. Последней советской эпохой, воспевающей архитекторов, было время сталинизма.
"Мы, архитекторы СССР, собравшись на всесоюзном совещании, приветствуем Вас, первого архитектора и строителя нашей социалистической родины", - писали в 1934 году зодчие Сталину. "Первый архитектор" отвечал своим "коллегам" (тем, конечно, кто не был, вроде гениального Ивана Леонидова, вычеркнут из профессиональной жизни) сталинскими премиями и всяческими привилегиями. Про строителя Мавзолея Щусева, например, рассказывали байки, что, когда грянула хрущевская денежная реформа, ему пришлось заказывать грузовик, чтобы отвезти свою наличность в банк.
В 30-е годы слово "архитектор" звучало невероятно гордо, но именно тогда, с учреждением Моспроектов с их разветвленной, иерархически устроенной структурой, проектирование стало превращаться в большую бюрократическую машину, которая вскоре лишила архитектуру понятия авторского имени. В 60-е годы суть проектирования довели до абсурда институты, каждый из которых должен был окучивать выделенную ему область: одни - жилье, другие - сельские постройки, третьи - санатории, четвертые - школы и детские сады и т. д. Внутри институтов тоже было не разгуляться - каждое подразделение, каждая группа имели свою специализацию. Одним, например, поручали разрабатывать объемы, другим - планировку, одним - подъезды, другим - сортиры. Можно было всю жизнь просидеть в таком институте и никогда не задуматься о том, что собой представляет здание в целом. В общем, в период хрущевской борьбы с "излишествами" из архитектуры исчезли и индивидуальности. На вопрос, кто построил то или иное здание, можно было услышать разве что "ЦНИЭП жилища", "Моспроект-2" и тому подобные "имена".
Человеческие имена иногда появлялись, но только списком. Причем тот, кто этот список открывал, как правило, не являлся подлинным автором, а возглавлял его "по долгу службы", будучи просто начальником тех, кто занимался проектом. В кулуарах же знатоки указывали всем желающим на истинного автора, ткнув пальцем в середину списка.
Между тем престиж профессии падал со стремительностью камня, брошенного с обрыва. В 70-е в незнакомой компании о том, что ты архитектор, лучше было помалкивать. Можно было услышать много неприятного по поводу пятиэтажек, потом - девятиэтажек и т. д. В общественном мнении архитектор окончательно превратился в того, кто строит лишь отвратительные спальные районы.
Сегодня личность архитектора раздвоилась: первый остался все тем же строителем "черемушек", второй - дворцов для богатых. У первого принципиально нет имени, а как зовут второго, личное дело его и его заказчика.
Соломоново решение
Вот с этими-то представлениями и решил бороться Союз архитекторов в надежде, что национальная премия заставит, наконец, посмотреть на архитектора как на личность и поверить, что он делает что-то полезное для общества.
Итак, сверкающую стеклянную призму с изображением мифологического изобретателя внутри - награду за лучшую постройку - получили Владимир Юдинцев и Борис Шабунин, которые возвели в Отрадном большой жилой дом. "Дедала" за лучший проект дали Андрею Бокову и Дмитрию Бушу, спроектировавшим конькобежный центр в Крылатском. С какой стороны ни посмотри, жюри не в чем упрекнуть. Во-первых, все четверо - действительно прекрасные архитекторы. Во-вторых, и разноэтажный, интригующий своей композицией дом в Отрадном, и стильный хайтековский каток - по-настоящему качественные работы. В-третьих, они не просто качественные, но и предназначены для большого количества людей.
