"Меня зовут Василий Иванович, - обаятельно представился коренастый негр на чистом русском языке. - А что, Россия в самом деле заинтересована в инвестициях?" Не дожидаясь ответа, афроамериканец скрылся в толпе. Честно говоря, я несколько опешил, тем более что вопрос был задан не где-нибудь, а в кулуарах Пятого Российского инвестиционного симпозиума в Бостоне. Накануне Герман Греф в течение сорока минут рассказывал о ходе российских реформ. Невзирая на изрядную долю самокритики, вышло довольно внушительно: и в законодательстве продвинулись, и политическая стабильность налицо, и, самое главное, во всем мире спад, а у нас рост продолжается. Казалось, дальше все пойдет по годами отработанному сценарию. Как обычно на международных мероприятиях, наши политики будут ругать сами себя, директора - говорить о своих проблемах и просить чудодейственное лекарство от них - инвестиции, а гордые западные финансисты - терпеливо поучать нас, неразумных россиян, как нам благоустроить свое хозяйство.
Однако что-то в этом сценарии надломилось. Поначалу это ощущение было едва заметным, с каждым часом оно усиливалось, и наконец белозубый Василий Иванович подытожил все эти мелкие странности своим наивно-детским вопросом.
Прежде всего американцы. Сентябрьские события все же сильно повлияли на их психику. Например, в выступлении главы торгового департамента США Дональда Эванса я насчитал двенадцать упоминаний слов "одиннадцатое сентября", после чего со счета сбился. Практически ни один из выступавших банкиров, менеджеров, аналитиков не избежал этого магического словосочетания. Поэтому сентенция Стенли Фишера о том, что США и МВФ благожелательно наблюдали за позитивными сдвигами в России и до, и после 11 сентября и в их позиции каких то значительных сдвигов не произошло, прозвучала как-то совсем неубедительно. Есть сдвиги, все они, даже самые гордые, как бы спрашивают: "А вы с нами? Ведь это же общая беда? Не забудьте о ней, опьяненные своими первыми успехами".
Вторая особенность - наши плачущие политики. До этой осени ни одно серьезное сборище не обходилось без их критики правительства, президента и советов, что нужно делать. Теперь - как отрезало. Нет их в последние месяцы ни в Европе, ни в Америке. По-видимому, у Немцова, Явлинского и остальных наконец нашлись более важные дела.
Ну и российский бизнес. После кризиса руководителям отечественных компаний есть чем гордиться. Они не просто выжили, но и выросли, в прямом и переносном смысле. И теперь стали похожи на этаких благополучных крестьян-кулаков. Вот наш бизнес. Вот так мы справились (справляемся) со своими проблемами. Вот такие у нас замечательные результаты. А вы, ребята, смотрите, можете подумать об инвестициях. Но в принципе для нас это не так уж и важно. А что касается вашей ВТО - то видели мы ее, вы лучше сами там упражняйтесь в интеграции, а нам пока это ни к чему. Мы с таким трудом налаживали свое хозяйство, что теперь очень обидно будет вашими новациями все это испортить.
Казалось бы, самое время давить на потерявших равновесие американцев с позиций наших успехов, политики не мешают эпатажными заявлениями - но нет, никто внятно не предъявил запрос на инвестиции. И причина не в самодостаточности российского бизнеса. Кому как не нам знать про то, насколько изношены основные фонды в промышленности, про нехватку оборотных средств, про экспансию западных конкурентов и т. д. и т. п. Просто наши менеджеры уже прошли ту стадию, когда просят деньги, не думая о последствиях. Научились считать, во что им обойдутся займы. Легко прогнозируют последствия появления нового совладельца. Однако в новое качество они пока так и не перешли. Не готовы они брать инвестиции. Вот и бравируют своими успехами, вместо того чтобы использовать ситуацию.
Что обидно. Не сегодня завтра американцы отчитаются о формальной бескровной победе над злом в Афганистане и закроют эту тему для телевидения (читай - закроют вовсе), общественность успокоится и переключится на более насущные проблемы. А промышленный рост в России, не поддержанный инвестициями, станет очень уязвимым.
Времени осталось немного. Но пока еще есть. Лишний раз в этом можно было убедиться при отлете из бостонского аэропорта. На терминале C (том самом злосчастном терминале, с которого улетали обреченные самолеты на Нью-Йорк 11 сентября и 12 ноября) симпатичная девушка в форме MP объяснила мне, что теперь в ручной клади я не могу провозить ножи, вилки и... ложки. Да, от такого им быстро не оправиться.
