Командующий армией талибов в Кундузе мулла Дадулла был готов сдаться в первые дни священного месяца Рамадан, но только войскам ООН. Однако миротворцев Объединенных Наций в Афганистане нет. Репутация же моджахедов Северного альянса такова, что иностранные бойцы, которые составляют костяк армии талибов, наотрез отказались сдаваться им. Генсек ООН Кофи Аннан выразил озабоченность ситуацией, его представитель в Афганистане Лахдар Брахими попытался связаться с Красным Крестом, но все без толку.
Воздушная война продолжилась с новой силой: волна за волной бомбардировщики В-52 и штурмовики военно-морских сил США появлялись над холмами вокруг Кундуза, где окопались моджахеды. Их поддержали танки и артиллерия Северного альянса. Так в кундузском мешке уничтожаются сейчас отборные военные силы "Аль-Каиды" - корпус под командованием узбека Джумы Намангани, подготовленный Усамой бен Ладеном для вторжения в Среднюю Азию. Сам Намангани, заявил другой узбек, генерал "северян" Рашид Достум, уже погиб. Если факт подтвердится, то для президента Узбекистана Ислама Каримова это будет самой приятной новостью года.
Главной задачей американцев остается поимка или уничтожение бен Ладена. Этим займутся прибывающие сюда американские спецназовцы - их число увеличивается до 1600 человек. Стратегический же интерес США заключается в обеспечении доступа к углеводородным ресурсам Средней Азии и строительстве трансафганских трубопроводов для их транспортировки на юг. Поэтому разгром экспедиционного корпуса Джумы Намангани решает малую и чисто военную часть этой задачи - недопущение враждебного вторжения в Среднюю Азию. Вторая же, политическая и значительно более сложная часть проблемы, заключается в стабилизации ситуации как в Афганистане, так и в Пакистане в целом. А это требует решения пуштунской проблемы.
Талибы перекрашиваются
Сейчас на Западе много говорят про бунт пуштунских полевых командиров против талибов. Однако это скорее видимость, чем реальность. Талибы отдали в пуштунских провинциях власть разным фракциям близкой им исламской партии "Хизб-и-Ислами". В Джелалабаде и провинции Нангархар это оказалась фракция Юнуса Халиса, а в провинциях Хост, Пактия и Кунар - фракция Гульбеддина Хекматиара. "Мы попросили лидеров 'Талибана' уйти из этих мест, и они ушли. А многие из их командиров влились в наши ряды", - объясняют в "Хизбе". Но это больше похоже на сговор. Ведь мулла Омар в свое время сражался против советских войск именно в рядах моджахедов "Хизб-и-Ислами", а Юнус Халис был его наставником. Правда, люди Захир-Шаха, бывшего короля Афганистана, все же добились от вождей племен переизбрания губернатором Нангархара своего человека. Однако объясняется это скорее всего не столько любовью вождей к бывшему королю, сколько тем, что за его спиной стоят американцы.
Что же касается Гульбеддина Хекматиара, то здесь США повезло меньше: его поддерживают проталибские круги в Пакистане, которые считают Хекматиара своим козырным тузом - так назвал его легендарный Гамид Гул, возглавлявший пакистанскую разведку во время войны с СССР и еще тогда сделавший ставку на вооружение исламских фундаменталистов Афганистана.
Гульбеддин Хекматиар был одним из отцов-основателей исламского революционного движения Афганистана: вместе с недавно погибшим главнокомандующим Северного альянса Ахмад-шахом Масудом они учились в Кабульском университете и под влиянием активистов египетского общества "Братья-мусульмане" вместе с преподавателем этого университета Бурхануддином Раббани начали кампанию за свержение тогдашнего короля Афганистана Захир-Шаха. Затем вместе воевали против коммунистов и шурави.
В 1986 году Хекматиар отказался встретиться с Рональдом Рейганом из-за ближневосточной политики последнего и попал в черный список Вашингтона. Но когда после победы над коммунистами пуштун Хекматиар так и не смог отобрать столицу у таджика Масуда, Гамид Гул "изобрел" талибов, а обиженный Хекматиар переехал жить в Иран. Сейчас же, когда талибы уходят со сцены, Гамид Гул побудил Исламабад вновь призвать на службу Хекматиара. Американцам это не сулит ничего хорошего: после начала бомбардировок Афганистана Гульбеддин Хекматиар публично пригрозил, что встанет на сторону бен Ладена. Пока его партия удерживает власть только в этих пуштунских провинциях, а Кабул ограничивается отказом Хекматиару во въездной визе.
Кошмар для Пакистана
Мулла Омар сохранил за собой только неформальную столицу пуштунов - город Кандагар. Прибывшие сюда по его зову сотни иностранных моджахедов сильно укрепили оборону. Поддерживаемый американцами пуштунский племенной вождь Гамид Карзай пытается угрожать городу, но взять его собственными силами явно не способен. Попытка же взять Кандагар войсками Северного альянса может взорвать ситуацию - война приобрела бы чисто национальный характер, где таджики и узбеки бьются с пуштунами. Так что первая и главная задача, которая стоит сейчас перед ООН, - не допустить дезинтеграции Афганистана. Поскольку иначе ей придется решать точно такую же проблему стабилизации ситуации в соседнем Пакистане.
С самого момента своего рождения Пакистан находится в военном конфликте с Индией из-за Кашмира; он уже проиграл ей две войны и вынужден был расстаться со своей восточной провинцией - нынешним государством Бангладеш. И все это время пакистанский генштаб пугает перспектива войны на два фронта. Ведь с Афганистаном государственная граница юридически отсутствует - против ее установления резко выступают пуштунские племена, проживающие здесь по обе стороны так называемой линии Дюрана. И после провозглашения пуштунами в Кандагаре афганской монархии идея единого Пуштунистана постоянно витает в регионе, отравляя отношения между Кабулом и Исламабадом. Вспомним, что Афганистан был единственной страной, проголосовавшей против принятия Пакистана в ООН.
Ввод советских войск в Афганистан в 1979 году - учитывая близкие, практически союзные отношения между Москвой и Дели во время индопакистанской войны начала семидесятых - вызвал у пакистанских генералов крайнюю тревогу. И они бросили все силы на поддержку афганского сопротивления. Причем, не доверяя пуштунским националистам, свою поддержку Исламабад сосредоточил на исламских фундаменталистах. Поэтому успех "талибского проекта" стал для Пакистана его крупнейшей военно-политической победой в регионе.
"Исламабад обещал талибам полную поддержку в обмен на согласие лидеров движения способствовать установлению межгосударственной границы по линии Дюрана. Однако в данном вопросе у талибов существенные разногласия с вождями пуштунских племен, которые веками привыкли считать западные районы Пакистана своими землями, - объяснял современное состояние пуштунской проблемы в январе этого года Гульбеддин Хекматиар, сам пуштун и бывший премьер-министр Афганистана. - Пакистан боится, что, как только он перестанет помогать талибам, те объединятся со всеми пуштунскими племенами и провозгласят западные районы страны частью Афганистана. Это будет означать начало войны с Пакистаном. Поэтому Исламабад никогда не откажется от талибов".
Однако Джордж Буш своим жестким лозунгом "кто не с нами, тот против нас" вынудил президента Пакистана Первеза Мушаррафа отказаться от поддержки муллы Омара. В результате, когда Северный альянс перешел в наступление, талибы стремительно ушли обратно на родные пуштунские территории и запустили процесс сращивания своего движения с пуштунскими племенами. Процесс, который, если не пресечь его вовремя, может вновь оживить в пуштунских племенах идею единого Пуштунистана и, соответственно, идею совместного с Индией расчленения Пакистана.
Разные проекты стабилизации
Итак, к власти в Афганистане возвращаются Бурхануддин Раббани, Исмаил-Хан, Гульбеддин Хекматиар, Юнус Халис и другие полевые командиры и муллы, что правили здесь после ухода советского контингента и казни московского ставленника Наджибуллы. А значит, Афганистану грозит та же анархия, которую он уже пережил в начале девяностых при первом правительстве Бурхануддина Раббани и которая привела к власти талибов. Эту опасность видят в Вашингтоне. "Вначале - новое правительство в Кабуле. Надо начинать немедленно, пусть даже бои еще продолжаются", - пишет Ричард Холбрук, американский дипломат и специалист по поствоенному госстроительству. - Балансировки различных фракций и этнических групп наш национальный интерес прямо не затрагивают, но нужен мирный исход".
Холбрук предлагает Совету Безопасности ООН передать спецпредставителю ООН в Афганистане Лахдару Брахими такие же широчайшие полномочия, какие имели его коллеги Бернар Кушер в Косово и Серхио Виера де Мелло в Восточном Тиморе. С таким мандатом Брахими должен приступить к сборке временной правительственной власти. Для чего ООН должна предоставить ему, по мнению Холбрука, до трех тысяч администраторов на два-четыре года. И, само собой, оснастить их соответствующими силами безопасности.
Из этого прямо следует, что в ближайшие годы управлять в Афганистане должны иностранные чиновники. Между тем резолюция ООН гласит, что формирование представительного афганского правительства должно быть делом самих афганцев. Тем не менее, учитывая склонность афганских племенных вождей к голосованию по принципу "один ствол - один голос", ООН безусловно должна проконтролировать "представительность" нового правительства. И госсекретарь США Колин Пауэлл уже назвал одно условие, на котором будет настаивать США, - включение в состав правительства женщин. Кроме того, Вашингтон и ООН настояли, чтобы обсуждение проблем формирования этого правительства проходило сейчас под наблюдением ООН не в Кабуле, а в Германии. Что же касается сил безопасности, то по рекомендации самого Брахими и учитывая провалы миротворческих сил ООН в Руанде и Сомали, решено направить сюда по санкции Совбеза ООН многонациональные силы. Интересно, что одними из первых предложили свои услуги главные спонсоры "Талибана" - Пакистан и Саудовская Аравия. Однако именно поэтому вряд ли Северный альянс согласится, чтобы они играли здесь главную роль. Поэтому, утверждает Ричард Холбрук, "лучшим выбором будет Турция - единственный мусульманский член НАТО с боеспособной и хорошо управляемой армией".
Наши интересы
Москва в отличие от Вашингтона делает ставку не на международные организации, а на "законное правительство" Афганистана под руководством Бурхануддина Раббани. Недавний опережающий визит нашего министра обороны Сергея Иванова в Кабул для обсуждения проблем формирования нового правительства многие на Западе расценили именно как скрытую поддержку этому режиму.
Главное же в другом: ни российский бизнес, ни российское правительство не сформулировали ничего хотя бы отдаленно похожего на долговременную стратегическую американскую программу строительства "Шелкового пути". В результате не определены и наши стратегические интересы в Афганистане. Действительно, что может извлечь из нашей победы в Афганистане российская экономика? Этого не знает никто.
Нельзя сказать, что в Москве не думают об экономических дивидендах - в прессе уже сообщалось, что Москва и Ташкент в принципе договорились объединить усилия российских "ЛУКойла" и "Итеры" с узбекским "Узбекнефтегазом" для совместной разработки газовых месторождений и что аналогичное соглашение уже подписано с Ашхабадом. Причем российским компаниям будет принадлежать 45% ежегодной газодобычи в Узбекистане и возможность продавать газ третьим странам. Вот, пожалуй, и все проекты.
Наши интересы в этом регионе определяют и еще долго будут определять преимущественно военные и политики. Учитывая же их хорошо известную склонность к заранее заданной схеме противостояния "морские державы-хартланд", основная опасность тут заключается в том, что наша победа в Афганистане на первом этапе автоматически станет объектом критики впоследствии, когда выяснится, что основные экономические дивиденды от этой победы достаются Западу, а нам остаются одни издержки.
