Гражданский форум в Москве прошел. Не берусь оценивать это масштабное событие в целом ("Эксперт" пишет о нем в этом номере), но могу рассказать об одном из круглых столов, в рамках этого события состоявшихся. Тема разговора формулировалась так: "Почему российские СМИ не видят ни граждан, ни общества?". На этот провокационный вопрос участники разговора дали несколько в разной степени аргументированных ответов. Приведу часть из них в порядке поступления, а поскольку участники круглого стола в основном слушали друг друга, то тем самым и в порядке некоторого усложнения.
Первый: потому и не видят, что их нету. К моменту развала Советского Союза население России было уже в состоянии абсолютно деморализованном. Восстановление сколько-нибудь заметной социальной структуры вполне атомизированного народа есть дело очень небыстрое и только начавшееся. Сегодня даже внимательный взгляд сможет различить лишь первые проблески социального клея (причем, похоже, больше склеиваются не самые желательные множества).
Второй: не то чтобы не видят, но видят мало, потому что хорошее вообще видеть трудно. Высмотреть в потоке событий достойное уважительного внимания, отвлечься от "чернушных" стереотипов способен лишь независимый, умный и даровитый человек, каковых среди журналистов никак не большинство. Вдобавок журналистика загнала себя в угол, сделав для публики, да и для себя самой, общим местом утверждение о собственной продажности. Писать о благих примерах и начинаниях становится поэтому еще труднее: пишущий заранее знает, что значительная часть как аудитории, так и коллег увидит в его тексте "заказуху".
Третий: журналисты не знают реальной жизни, которой живет их страна. Спроси их, как устроена черная бухгалтерия, - многие ли ответят? Для того чтобы хотя бы начать видеть общество и граждан, нужна спокойная этнография. Но на этом рынке нет ни предложения, ни спроса...
Но это, собственно, уже четвертый ответ: СМИ не освещают того, на освещение чего нет спроса. Публика хочет смотреть и читать про аварии и катастрофы, а про граждан и общество - как-то не очень. Любой онлайновый редактор подтвердит: в дни, когда что-либо "этакое" происходит, посещаемость их сайтов увеличивается на порядок. Причем общественными проблемами не интересуется не только широкая публика, с которой и спрос-то невелик, но и элита: ни всероссийская, ни региональные элиты не чувствуют (во всяком случае, не выказывают) потребности в представлении новых людей - может быть, из-за небезосновательного опасения им проиграть. Журналисты, со своей стороны, могли бы, конечно, подумать, каким образом породить этот отсутствующий интерес, но, как заметил один из выступавших, "сегодня спрос на журналистский труд так велик, что нам, журналистам, думать незачем".
Пятый: когда имеет смысл разглядывать общество? Когда у людей кое-что есть: образование, приемлемый для них жизненный уровень, какие-никакие перспективы и проч. Последний раз это было так в начале перестройки. Потом все занялись проблемами выживания, перспективы пропали, образование деградировало - и рассматривать стало нечего. Сейчас, после двух лет экономического роста, опять появились какие-то перспективы, а они сами по себе консолидируют - и только-только вновь стало не бессмысленно разглядывать, что там, в этом самом обществе, происходит. А происходит, между прочим, как и в прошлый раз, попытка взять реванш: тогда - за десятилетия отсутствия свободы, сейчас - за десять лет нищеты.
Шестой: элита, занимающаяся интерпретированием реальности, по ряду внутренних причин не желает признать, что она и есть власть. В полном ходу ее не самоцензура даже, а самотабуирование: неприлично говорить о хорошем. Многие темы, в том числе и те, о которых шла речь на круглом столе, газеты (хотя что газеты - мелочь, доли процента аудитории) и телевидение прямо себе запрещают. За оппонирование официальной власти, да даже и не феномену, а ноумену власти, подавляющая часть медиа полностью отдает возможность обсуждать системную модернизацию России. Главное для них - "экранизировать свои стереотипы", неизбежно становясь во враждебную позицию к любому проекту: никогда нет речи о том, как лучше сделать, - всегда только о том, почему ничего не выйдет. В свете всего этого угрожающе выглядит неизменный отказ телевидения от анализа самого себя - "единственной реальной власти".
Не правда ли, все это небезынтересно? Мне, по крайней мере, кажется, что во многом из сказанного есть изрядный смысл. Меня могут спросить: ну и что из всего этого следует? Понятия не имею. Ведущий нашего круглого стола был, по-моему, совершенно прав, фактически воздержавшись от подведения каких-либо итогов дискуссии: какие тут могут быть итоги? Но, полагаю, даже из этого обсуждения - одного из сотен, проходивших 21-22 ноября по всей Москве, - видны кое-какие достаточно общие вещи. Видно и то, что эти два дня заведомо не могли волшебным образом переменить общественную атмосферу в стране; и то, что они, тем не менее, показали наличие общественных сил, заинтересованных - а раз так, то, возможно, и способных - эту атмосферу переменить; и то, что подобная перемена не может быть быстрой.
Как говорят наиболее мудрые аналитики, время покажет.
