"В России наступает новое политическое время. Время, когда верховная власть в стране более не нуждается ни в любви, ни в ненависти. С этой новой властью нужно и можно договариваться". Этот тезис нашего журнала, высказанный накануне президентских выборов 2000 года, приобретает актуальность как раз сегодня - в аккурат посередине первого президентского срока Владимира Путина.
Первый результат таких договоренностей налицо. На прошлой неделе право на вещание на шестом телевизионном канале получил конгломерат "Медиа-Социум", являющий собой очевидный акт договоренностей между тремя (или, вернее, четырьмя, включая Кремль) группами элит. Умеренные прогосударственные политики, Большой Капитал и Профессиональная Журналистика решились на совместный проект.
Нам, конечно, кажется, что представители всех трех групп в большой степени являются пародиями на то, чем они по сути должны быть. Но это лишь оттого, что большинство из нас, граждан современной России, никак не могут избавиться от романтического максимализма. Когда мы слышим слово "политик", то представляем себе не иначе как Уинстона Черчилля, капиталист для нас - это как минимум Генри Форд, а если журналист - то только Уолтер Кронкайт. Но, во-первых, много ли мы знаем об этих людях, помимо легенд о них? А во-вторых, представители трех групп элит, сошедшихся под единым брэндом "Медиа-Социум", являются верными образчиками именно нашего сегодняшнего общества, и лучше оценить сам акт договора, нежели предаваться бесперспективным сетованиям, что-де и люди не те, и свободное слово опять будет никакое.
Впрочем, я предлагаю рассматривать событие с шестым каналом лишь как симптом, как модельную конструкцию консенсуса между действующими элитными группами. Потому что есть сегодня темы и поважнее телеэфира.
Мозговой штурм, спровоцированный конъюнктурным спадом, кажется, может принести недурные плоды. Малодушные намерения поддержать экономику еще одним актом ослабления национальной валюты почти уже сняты с повестки дня. Все большее число экономистов и политиков сходится во мнении, что экономика сегодня нуждается в резком росте нормы накопления и, что еще важнее, ее хозяйственные агенты уже созрели для того, чтобы эффективно переварить инвестиции. Естественно, самый важный вопрос на этом фоне: как насытить хозяйство капиталом? И вот здесь-то и возникает широкое пространство для заключения новых договоров.
В правительстве вспомнили о вывезенных капиталах. Не в первый раз, но теперь уж как-то очень заметно и при этом без агрессии. На прошлой неделе руководитель департамента инвестиционной политики Минэкономиразвития РФ Сергей Баев на одном из "круглых столов" по экономической стратегии России сообщил, что объем вывезенного из РФ капитала оценивается в 300 млрд долларов и правительство начинает рассчитывать на эти деньги. По словом г-на Баева, сегодняшний объем инвестиций в экономику страны из всех источников составляет примерно 50-60 млрд долларов. Потребность же России оценивается Минэкономразвития в 100 млрд долларов в год. Если часть вывезенных денег и часть средств теневой экономики поступит в российскую экономику, то они легко смогут покрыть существующий разрыв. "Конечно, не все эти средства могут пойти в инвестиции в результате происходящих сейчас структурных реформ экономики, но мы надеемся, что тридцать-сорок процентов этих средств в ближайшие годы поступят в российскую экономику", - сказал Сергей Баев.
Итак, правительство надеется на патриотические чувства отечественного капитала. Но оно не может не понимать, что одних чувств недостаточно. Инвестиции в таких масштабах - довольно крупная сделка, и каждая сторона будет пытаться снизить свои риски и отыграть максимальную маржу. О чем пойдет разговор?
Скорее всего, всем предполагаемым участникам переговоров очевидно, что потенциал роста российской экономики велик. Поэтому в принципе в инвестировании в российское хозяйство заинтересованы все. Однако если правительство практически ничего не теряет, то капитал несет очевидные риски - состоится ли та доходность, которая рассчитывается, нет ли опасности экспроприации, кто и как воспользуется деньгами. Попытаться снизить эти риски власти могут вполне.
Первый очевидный вопрос - снижение налоговой нагрузки на инвестиции. Рискованно для бюджета? Отчасти да. Но пресловутая рейганомика с ее заметным снижением налогов целиком строилась на рискованной технологии роста бюджетного дефицита. И сработало.
Второй вопрос менее понятен, но не менее актуален: через какие каналы пойдут инвестиции? Финансовая система в стране нулевая. Доверие участников рынка капитала другу к другу минимальное. Однако очевидно, что без этой системы - никуда. Поэтому легко предположить, что одним из основных пунктов переговоров о возврате вывезенных денег будет обсуждение кандидатур на опорные точки создаваемой финансовой системы страны. Просто любопытно: кому будет оказано доверие?
