Для металлургов прошедший 2001 год был трудным по многим причинам. Рыночная конъюнктура не благоприятствовала. Тарифы естественных монополистов не радовали. А американская администрация и вовсе огорчила.
Стечение роковых обстоятельств выявило, что отрасль не способна адекватно реагировать на ухудшение внешних условий. К чему это обычно приводит, мы уже знаем из опыта. Скажем, в 1997-1998 годах бизнес отрефлексировал на кризис переделом собственности. Но на этот раз времени на очередной передел нет. Вылечить возникшие недуги можно за счет либо дальнейшей концентрации капитала в отрасли, либо капитализацией бизнеса, достичь которой можно лишь созданием новой управленческой парадигмы.
Экспорт
Весь прошлый год российским металлургам не давали покоя металлурги американские, усиленно выбивавшие из своего правительства введение импортных пошлин. И добились-таки своего. Россия ответила неадекватно - запретила ввоз американских кур. Однако скандальность всей этой истории затмило главное. Дело вовсе не в курах, а в том, что консолидация усилий западного сталелитейного сообщества против дешевого импорта, в том числе и из России, завершилась победоносно.
Как мы уже писали (см. "Эксперт" N43 за 2001 год), нет объективных оснований рассчитывать на то, что удастся долго и на столь же высоком уровне поддерживать экспорт российской стали. Решение администрации Буша - не первый и не последний шаг США в направлении ограничения импорта из России. Правда, даже он вызвал лавину негативных для нас последствий.
Само собой, наметившаяся тенденция к снижению экспортной выручки отрасли будет продолжена и в 2002 году (см. график 1). Хуже того, решение американцев вызвало антидемпинговые процедуры против России в Китае, а это один из крупнейших потребителей нашей стали. Приняла решение ввести против нас пошлины Малайзия - страна, вышедшая в 2001 году в лидеры среди импортеров российского листа (см. график 1). Проводят антидемпинговые расследования Тайвань, Филиппины, Индия, Турция и другие страны. Пока "держится" Европа - она лишь квотировала импорт из России, но пошлин не ввела. Если бы торговым протекционизмом ограничились только США, то от введения пошлин пострадали бы лишь два наших комбината - Новолипецкий и Череповецкий ("Северсталь"). Но вслед за США антидемпинговые расследования затеяли Малайзия, Китай и Турция - а это означает, что в негативный процесс будут вовлечены все российские сталелитейные бизнесы (сворачивание импорта Китаем означает возникновение проблем у Магнитки, а протекционистские действия других азиатских стран неизбежно породят проблемы у НТМК, Запсиба и КМК).
Другая тенденция не менее удручающая. Америка, как известно, ввела запретительные пошлины на российский стальной прокат в размере от 8 до 30% по разным видам проката. Тем самым стальное лобби США сумело сменить структуру импорта из России. Ведь по-прежнему не облагаются пошлиной стальная заготовка, слябы, слитки и прочая неквалифицированная российская стальная продукция. Заготовки и слябы - это, грубо говоря, сталь, просто разлитая по чушкам. Таким образом, нас практически изгнали с рынка продукции с ощутимой добавленной стоимостью, которая начинается собственно с проката. Иными словами, усиливается выдавливание российского сталелитейного бизнеса с рынков продукции с высокой добавленной стоимостью. Тяжесть ситуации вполне подтверждается статистически (см. на графике 2 динамику экспорта отдельных видов продукции черной металлургии). Чем выше добавленная стоимость, тем труднее продавать нашу продукцию на западных рынках (единственное исключение - трубы, экспорт которых до последнего времени был невелик). Внутреннее отражение этой тенденции - коэффициент загрузки производственных мощностей, который падает с ростом степени обработки сырья (см. таблицу 1).
Трудности металлургов вызваны не только падением прибылей из-за смещения продаж в область продукции с меньшей добавочной стоимостью, но и отсталыми методами управления, неагрессивным и несовершенным маркетингом продаж и другими внутренними факторами. Но только один из них навязан им "свыше".
Тарифы
В начале осени прошлого года были резко повышены услуги естественных монополий - РАО "ЕЭС России", "Газпрома" и МПС (см. график 3). Однако напасти с тарифами для металлургов этим не кончились. В начале уже этого года в недрах МПС вызрело решение покончить с индивидуальными тарифами для некоторых перевозчиков грузов. По текущим данным, некоторых скидок лишился, например, "Евразхолдинг", контролирующий Нижнетагильский, Западно-Сибирский и Кузнецкий меткомбинаты.
Но, по всей видимости, это лишь начало. Несколько видных экспертов (в частности, научный руководитель Высшей школы экономики Евгений Ясин) высказались в пользу дальнейшего повышения тарифов естественных монополий. Более того, на глазах формируется "партия высоких тарифов" и явно преуспевает в продвижении своих идей. Известно, что в мае этого года в правительстве пройдет специальное заседание, посвященное тарифному плану на 2003 год. Премьер Михаил Касьянов между тем уже заявил, что к этому заседанию должен быть проведен анализ издержек в компаниях-монополистах.
Есть ли у металлургов экономически обоснованные аргументы против повышения тарифов, которое почти наверняка последует после этого закулисного ведомственного анализа? Есть, но не у всех.
Главный аргумент связан с тем, что прошлогоднее повышение расценок на услуги естественных монополистов и неудачная конъюнктура мировых рынков (см. графики 4 и 5) вызвали соответствующие изменения в деятельности сталелитейных компаний. Наиболее болезненным для бизнеса стало сильнейшее снижение рентабельности бизнеса крупных сталелитейных компаний (см. график 6 и таблицу 3). И эта тенденция, судя по всему, сохранится и в этом году: никаких оснований для иного вывода просто нет.
Совершенно очевидно, что проблема тарифов естественных монополий чревата негативными последствиями для металлургов. Но для кого конкретно? Обратимся к предприятиям черной металлургии. Рентабельность крупнейших метзаводов представлена на графике 7. Видно, что запас прочности имеют только три предприятия - Новолипецкий, Магнитогорский и Череповецкий меткомбинаты. Рентабельность прочих почти нулевая. Ситуация с угольными и горнодобывающими предприятиями примерно такая же. Поэтому усиление тарифного давления, особенно в области перевозок, приведет к возникновению острейшей ситуации на всех сибирско-уральских заводах, за исключением разве что Магнитки. Это автоматически означает взрывной рост социальной напряженности в нескольких проблемных регионах (например, в Челябинской и Кемеровской областях).
Конечно, можно возразить, что показатель рентабельности в российских условиях легко занизить. Хотя это верно лишь отчасти, все же есть и иные показатели, свидетельствующие о нарастании проблем в сталелитейной отрасли. В представлены данные о производительности труда, средней зарплате и количестве занятых. Они свидетельствуют о том, что ухудшение конъюнктуры стального рынка вызывает негативные последствия и в социальной сфере. Стратегически это неприемлемо, поскольку собственники заводов сильно зависят от расположения региональных властей, как раз и отвечающих за поддержание определенного уровня жизни. И раз уж собственники идут на снижение зарплат, перекладывая часть конъюнктурного груза на социальную сферу, значит, им действительно приходится не сладко.
Слабые надежды
В общем и целом ситуация в черной металлургии складывается довольно печальная. Извне на бизнес давят конъюнктура и протекционизм стран - импортеров российской продукции. Внутри ощутимо давление естественных монополий.
Каков же выход?
Совершенно очевидно, что российскую сталь нигде в мире не ждут. Один из возможных путей решения проблемы металлурги уже озвучили. Речь идет о льготных кредитах отрасли со стороны мировых финансовых институтов, прогарантированных (хотя бы в части нужд на решение социальных проблем) государством. Как бы ни развивалась ситуация в этом направлении, реализация этой программы и отдача от нее - дело будущего.
Получается, что главное - разобраться с внутренними проблемами. Основная из них - рост тарифов естественных монополий. Однако конструктивного диалога по тарифам может и не получиться. Ведь как, например, правительство предлагает бороться с этим недугом? Путем производственного аудита монополистов, фактически путем анализа их издержек. Логика такого подхода проста. После обвала рубля в 1998 году естественные монополии практически не повышали цены, работали в убыток и фактически кредитовали всех прочих субъектов экономики. Поэтому стоит определить, достаточны или нет все последние повышения тарифов для компенсации накопленного с того времени отставания. Непрозрачность структуры издержек монополистов, очевидно, будет приводить лишь к позитивному для них выводу любой чиновной комиссии, до тех пор пока в этот процесс не включатся все заинтересованные стороны (в том числе и металлурги). А как организовать конструктивный диалог, не угробив при этом ни железные дороги, ни энергетику, ни металлургов, - пока не знает никто.
Пороки развития
Сталелитейная отрасль отягощена букетом и иных проблем, из-за которых бизнес не в состоянии быстро реагировать на меняющуюся конъюнктуру и поэтому снова обречен пережить кризис. Так, на многих крупных заводах отсутствует разветвленный маркетинг, в результате чего металл, как правило, продается не конечным потребителям или хотя бы региональным дилерам, а посредникам, которые в состоянии адекватно разбираться в структуре рынков. На многих заводах практически полностью отсутствует эффективная система управления себестоимостью продукции. Нет внятной мотивации у менеджеров по всей иерархической структуре управления производством и сбытом. Но самое главное - большинство собственников до сих пор самостоятельно управляют своими заводами, что не создает благоприятной почвы ни для увеличения эффективности бизнеса, ни для роста его капитализации.
В итоге сложилась опасная ситуация. С точки зрения эффективности бизнеса черная металлургия вплотную подошла к уровню 1997 года. Тогда предельно низкая рентабельность вызвала серьезнейшие институциональные последствия, в первую очередь в области собственности. Поменялись собственники или управляющие на Магнитогорском меткомбинате, КМК, Запсибе. Возникли серьезнейшие проблемы у горнодобывающих и угольных компаний - и сталелитейный бизнес вынужден был интегрировать в свою структуру.
Можно сказать, что сейчас ситуация близка к той, что была три-пять лет назад. Будет ли очередная волна передела собственности в черной металлургии?
Возможно, что этого удастся избежать, и вот почему.
Во-первых, по-прежнему остаются сильными тенденции к консолидации в отрасли. Дальнейшее ухудшение условий ведения стального бизнеса будет сглаживать вечные противоречия между нынешними собственниками и подтолкнет их на первых порах к "мягкому" объединению (в виде некоммерческих партнерств, союзов и т. д.), а потом и к прямому слиянию бизнесов. Уже есть живой пример некоммерческого партнерства - "Русская сталь", объединяющая Новолипецкий комбинат и предприятия "Евразхолдинга". Объединение позволит не только сэкономить на издержках, но и приступить к капитализации бизнеса - у собственников отдельных заводов из-за постоянного страха потерять собственность к этому не было особого стимула.
Во-вторых, совершенно очевидно, будут задействованы внутренние резервы. Например, будут совершенствоваться система управления крупных металлургических предприятий, ныне оставляющая желать лучшего, или, скажем, службы маркетинга и сбыта. Предельно низкая рентабельность требует уже совсем других подходов, нежели при рентабельности в 50-70%, в частности реорганизации системы управления. Основа таких подходов - логика собственников, ориентированных на капитализацию бизнеса, а не просто на защиту своих акций. Решая задачу капитализации, собственник будет вынужден заняться поиском энергичных управляющих и средств контроля за ними. Уже это само по себе резко повысит эффективность бизнеса.
На трубников равняйсь
Судя по всему, большую металлургию ждет судьба малой, которая частично уже пережила и концентрацию активов и где почти все собственники уже отдали управление в руки наемных менеджеров. Речь идет о трубном рынке, на котором еще пару лет назад было семь крупных заводов, и каждый из них был отдельным игроком. Пять из них уже объединились в две группы - Трубную металлургическую компанию (ТМК) и Объединенную металлургическую компанию (ОМК). Причем ТМК сейчас не только крупнейшая компания в России по производству труб, но занимает третье место в мире после аргентинской компании Tenarris Group и французско-германской корпорации Vallourec & Mannessmann. Результаты консолидации на трубном рынке не заставили себя ждать. Несмотря на неблагоприятные условия, резко вырос экспорт труб (см. график 2), а прибыль заводов в отличие от сталелитейных компаний в целом не уменьшилась (см. таблицу 3).
