Законотворчество у нас бьет ключом - Дума нынешнего созыва по праву гордится несусветным количеством принятых ею законов. Все они, разумеется, остро необходимы и много лет с нетерпением ожидаются обществом ли, экономикой ли, а то и обоими сразу. Но какой закон ни возьми, непременно в нем найдутся пункты, дающие некоей категории чиновников новые полномочия. Как правило, это - новые кормушки.
Вот, например, в среду правительство представило в Думе свой проект закона об альтернативной гражданской службе (АГС). По этому проекту, выбор молодым человеком альтернативной службы будет иметь разрешительный характер: желающего избрать АГС заставят доказывать призывной комиссии, что его убеждения не позволяют ему идти в армию. Накануне думского заседания тележурналист спрашивает министра социального развития А. П. Починка: не станет ли такой порядок непроходимым барьером для стремящихся к АГС? Министр отвечает: "Да нет; мы насажаем в эти комиссии побольше гражданских чиновников - и всс будет в порядке". Журналист гнет свое: а зачем он вообще нужен, разрешительный порядок? И Александр Петрович не моргнув глазом говорит: "Должны же мы оставить комиссии право отказать! А вдруг туда придет человек, ранее судимый за хранение оружия или за нападение на других людей, и начнет рассказывать, что его убеждения не позволяют ему взять в руки ружье..." - Да что же это такое! Стало быть, по Починку, такого молодца надо непременно забрить в армию и всучить-таки ему автомат? И сама конструкция "а вдруг" - очей очарованье. "А вдруг" в комиссию придет квадратный трехчлен? Ах не придет, а и придет, так черт с ним? Почему же с починковским бандюком ответ должен быть другим?
Такая белиберда есть столь же бесспорный след взяткоемкости обсуждаемой темы, как заячий помет - след зайца. Вообразите этих чиновников, которых Починок насует "побольше", - ведь карманы растопырят все. Это в медкомиссии, вообще говоря, нужно было подмазывать одного врача; в этой комиссии одного подмазать будет мало. Подмазанный-то скажет просителю: верю, что ты пацифист, - но любой из его соседей может возопить: а я не верю! - и что будет с парнем?
Но будем объективны: не все новые полномочия придумываются для получения взяток. Скажем, в закон "О русском языке как государственном языке РФ", который в мае должен слушаться в Думе, предлагается вписать какие-то наказания (хочется верить, все-таки штрафы, а не тюрьму) за публичное искажение или неправильное использование русского языка. Судя по активности, с которой об этом говорит министр образования В. М. Филиппов, завладеть полномочиями накладывать подобные взыскания рассчитывает именно он. Тут, конечно, о мздоимстве говорить глупо. Не могу себе представить, как сам ли министр образования или какое-либо назначенное им должностное лицо вымогает взятку, скажем, у М. С. Горбачева, стращая последнего штрафом за публичное произнесение слов "начать" и "углубить". Так для чего же такие полномочия Минобру? А для имитации деятельности.
Давайте констатируем: всс, изрекаемое чиновниками на эти темы, - запредельная чушь. Никаких штрафов за искажение языка вводить нельзя хотя бы потому, что некому поручить их взыскание. Поручать его самому министру Филиппову - безумие: сажей не отбеливают; когда он говорит в телекамеру о "мерах наказательного характера" - его-то кто оштрафует? Поручать это дело оставшимся вменяемым филологам - также безумие: пусть хоть они делом занимаются, студентов учат. Кроме того, отслеживать все случаи искажения языка - даже если только в телепередачах - физически невозможно; стало быть, за одни и те же грехи одних будут карать, а других нет - худший из видов беззакония.
Вся эта суета - и со штрафами за неверные ударения или рассогласования в роде, числе и/или падеже, и с какими-то бредовыми словариками на семьсот (нет, на двести! нет, на пятьсот!) слов из политической жизни, которые почему-то заставят учить наизусть несчастных госслужащих, - пригодна лишь в качестве дымовой завесы. Это и произносится-то всс ровно затем, чтобы никто не успел сложить в уме два и два - и не начал задавать простые вопросы. Например, такой: а почему чиновники - и крупные чиновники, сливки сливок госслужбы! - плохо говорят по-русски? Ведь как только прозвучит такой вопрос, сам собой сыщется ответ: да ровно потому же, почему плохо говорят врачи и учителя - потому что их плохо учили. Пока разговор идет о чиновниках, публике кажется, что разговор этот довольно даже юмористический, а обсуждаемая проблема легко решаема - и Минобр без особого напряжения держит ее под контролем. Как только упомянутый только что ответ переведет разговор с чиновников на все население страны, мы вынуждены будем признать, что разговор этот скорее трагический, обсуждаемая проблема настолько огромна, что не очень понятно, как к ней и приступать, а Минобр демонстрирует полную беспомощность.
Деградация народного образования - вот что светится в нескончаемых речевых ляпах. К нынешнему уровню "безъязыкости" мы шли давно и целеустремленно, облегчая и сокращая школьные курсы литературы. А теперь заговорили о штрафах. Но не следует штрафовать больного за то, что болен. Кто, кроме напускающих туману чиновников, поверит, что в обществе, где люди плохо владеют родным языком и испытывают явные трудности при словесном выражении простейших мыслей, где министр образования говорит "чисто конкретно", где учителя боятся задавать детям писать сочинения и где владение родным языком оценивается по умению вставить нужную цифру в соответствующую клеточку, дело поправят корректорские усилия и штрафы? "Безъязыкость" - болезнь социальная, признак надвигающегося развала общества, и шутки шутить по ее поводу - непристойно.
