"Потрясение", "шок" и "удар грома". Такой была первая реакция французских газет на сообщение о том, что лидер ультраправого Национального фронта Жан-Мари Ле Пен вместе с действующим президентом Франции Жаком Шираком вышел во второй тур президентских выборов. При этом "голлист" опередил "фашиста" всего два процента, а в девяти из 22 регионов Франции, наоборот, Ле Пен обошел Ширака. Не меньше впечатлился французский истеблишмент и тем, что Ле Пен оказался популярнее премьер-министра и главы социалистической партии Лионеля Жоспена. Впервые с конца 60-х кандидат в президенты от левой партии не попал в финальную "игру на вылет".
Вслед за "шоком" и справедливым "возмущением" (левые и мусульманские организации немедленно организовали марши протеста с битьем витрин и переворачиванием машин) последовали, конечно же, оргвыводы. Ширак призвал все демократические силы "сплотиться" и "объединиться" (естественно, вокруг него). Мировые лидеры хотя и оказали ему моральную поддержку, не упустили, однако, случая сделать пару ехидных замечаний по поводу родины современной демократии, которая еще совсем недавно упрекала соседние Австрию и Италию в "ультраправом уклоне". Французские социалисты и коммунисты, скрепя сердце, тоже призвали голосовать за Ширака - дабы "поставить заслон на пути Ле Пена". После этого в предвыборном штабе Жака Ширака расслабились и начали спокойно готовиться ко второму туру, который состоится 5 мая. Социологи дружно предвещают легкую победу действующего президента - 70-80% голосов против 20% у Ле Пена.
Скорее всего, так оно и будет. (Скорее всего - точнее никто не берется предсказать, ведь ни один социолог не догадался, что во второй тур выйдет лидер Национального фронта.) И проблема решится - но только до следующих выборов. Сегодня в Европе и самой Франции мало кто из властей предержащих задается вопросом: почему Ле Пен, участвующий в выборах на протяжении двадцати лет, показывает результаты все лучше и лучше? И почему ультраправые, или "слишком правые" с точки зрения международного сообщества, политики побеждают в последние годы на выборах во многих европейских странах?
Французские выборы показали, что причины "поправения" во всех стран Европы весьма сходные. Обоих ведущих кандидатов, представлявших как "правое", так и "левое" крылья истеблишмента, не волновали насущные и понятные для простого избирателя вопросы - безработица, иммиграция, безопасность. И Ширак, и Жоспен на два голоса пели французам про необходимость снижения налогов и реформирования монополий. Их можно понять: они заботятся о своих собственных интересах, которые определяются отнюдь не национальной, а по меньшей мере европейской проблематикой. Ниша "правых", которые обычно строят свою политику на национальных интересах, фактически оказалась незаполненной. Это и предопределило успех Ле Пена.
Г-н Шило и г-н Мыло
Перед выборами, как говорится, ничто, вроде бы, не предвещало беды. Накануне первого тура политологи, наблюдавшие за предвыборной кампанией, отмечали необыкновенную вялость избирателей. Казалось, что французы, пользуясь преимуществами сокращенной рабочей недели и чудесной погодой, предпочтут провести время на природе, а не в душных избирательных участках. Французские газеты писали, что весенняя истома охватила даже основных соперников в борьбе за пост главы государства - Ширака и Жоспена. Они, мол, уверены в своем выходе во второй тур и не хотят тратить силы понапрасну. И лишь отдельные маргинальные алармисты удивлялись: почему это 60% французов (согласно опросам) собирались проголосовать в первом туре за представителей мелких левых и правых партий, часто экстремистского толка.
Между тем и первое (апатичность), и второе (доверие к фашистам и троцкистам) обстоятельства объясняются достаточно просто. Оба ведущих претендента, представляющих "партию власти" (правый президент и социалистическое правительство), вызывают у многих французов синдром зубной боли. Левое и правое крылья политического истеблишмента слились в последние годы в единое центристское занудство, что отразилось на программах их кандидатов. Независимо от того, кто одержит победу, Ширак или Жоспен, Франция должна была бы сделать совершенно одинаковые шаги: дальнейшая интеграция в Евросоюз, постепенное дробление и частичная приватизация госмонополий, снижение налогов. Все эти слова, однако, наполнены смыслом в основном для французского "высшего класса" - крупных предпринимателей и влиятельных госчиновников. А они тоже мыслят уже не французскими, а глобальными категориями. "Ошибкой Ширака было то, что в ходе предвыборной кампании он мало затрагивал внутренние экономические проблемы, - сказал 'Эксперту' Режисс Пассерие, руководитель соцпартии Франции, ответственный за международные контакты. - Даже говоря о безопасности, он прошел мимо темы иммиграции, а именно она сейчас в первую очередь волнует большинство французов". Добавим, что этот упрек можно в полной мере адресовать и боссу г-на Пассерие - Лионелю Жоспену. Ле Пен же, хорошо почувствовав этот провал, постарался раздать всем сестрам по серьгам. "С точки зрения экономики я выступаю как правый, с точки зрения социальных гарантий - как левый", - говорил он избирателям.
Впрочем, даже если бы представители "партии власти" обещали французам золотые горы, избиратели вряд ли клюнули бы на эту приманку: доверие к правящим группам неуклонно снижается. "Сейчас во Франции есть ощущение, что ее знаменитая государственная система просто разваливается на части", - заявил г-н Пассерие. Семь лет назад, когда Ширак избирался на пост президента, он клялся сократить уровень преступности, однако за время его правления ситуация только ухудшилась. Дело в том, что прослойка люмпен-пролетариев во французском обществе растет - из-за продолжающейся иммиграции и самой высокой в Европе безработицы среди молодежи. Франция переживает период очень болезненной "ломки", который сопровождается комплексным кризисом всей "французской модели". Власти отрываться от масс в такие моменты особенно опасно.
Порода абсолютных дворняг
"Если тебе повезло и ты в молодости жил в Париже..." - писал более полувека назад Хемингуэй. Теперь везет тем, кто живет в Париже в старости. У пожилых французов самый высокий уровень жизни в Европе - они получают огромные государственные пенсии и пользуются лучшей в Европе системой здравоохранения. А вот молодежи теперь здесь дороги не дают - только у 30% французов до 30 лет есть постоянная работа. Неудивительно, что за последние годы свыше 2 млн молодых французов уехало в США и Великобританию. А власти, возможно, чтобы поддержать стабильную демографическую ситуацию, компенсируют этот отток марокканцами и алжирцами.
Впрочем, из Франции бегут не только люди. Бегут компании. И даже не от высоких налогов, как бывает в других странах, а от маразматической политики правительства. Недавно социалисты выполнили одно из своих главных предвыборных обещаний: добились сокращения рабочей недели с 39 часов до 35 - дабы уменьшить безработицу. В результате пострадали и государство, и мелкий бизнес, который создает во Франции 90% новых рабочих мест. Государство недосчиталось налоговых поступлений - в бюджете образовался дефицит в 38 млрд евро, а мелкому бизнесу создание новых рабочих мест оказалось просто не по карману: кто-то уже разорился, кто-то балансирует на грани банкротства. Некоторые попросту перенесли свои офисы в Лондон - так выгоднее.
Экономический и демографический кризисы - два лица гораздо более серьезного явления, которое многие исследователи называют кризисом французской идентичности. Ощущение утраты своей "национальности" преследует французов и в образе постепенно проникающей в страну ненавистной "англо-саксонской модели бизнеса" (требования ЕС, касающиеся либерализации французских рынков, раздробления монополий и сокращения социальных затрат), и в темных лицах иммигрантов, миллионами прибывающих в страну. Французы ощущают себя побежденными. Особенно те из них, кто помнит слова президента Шарля де Голля, который сорок лет назад решил противопоставить американской модели капитализма французскую. "Франция покажет миру, - говорил де Голль, - как построить промышленную цивилизацию, которая не происходит от американской модели и в которой человек будет являться конечной целью, а не только орудием этой цивилизации". Более того, Франция надеялась в свое время распространить эту модель по всему миру и именно поэтому приняла самое активное участие в процессе создания единой Европы.
Теперь же Евросоюзу, чтобы выдержать конкуренцию с США, волей-неволей приходится использовать "оружие своего врага" - для получения максимальной прибыли оно оказалось явно более эффективным. Франция переживает эту трансформацию, начавшуюся в 90-х, крайне болезненно. Для большинства французов существование особого "французского мира", который придает смысл их жизни, гораздо важнее более высокой, чем у американца, зарплаты или же влияния в Персидском заливе. "Я бы хотел жить в мире, - говорил в одном из своих интервью Ле Пен, - где каждый народ развивается своим собственным путем. Я не хочу, чтобы все народы были похожи друг на друга. Это все равно, что вместо разных пород собак вывести одну универсальную - породу неких абсолютных дворняг". И это мнение, похоже, в ближайшие годы станет в Европе популярным.
Шок пройдет
Когда пару лет назад генсек Совета Европы Вальтер Швиммер узнал, что на выборах в Австрии победил правый националист Йорг Хайдер, он доверительно сообщил прессе, что "испытал настоящий шок". Те же слова на днях г-н Швиммер повторил и по поводу успеха Ле Пена.
Понятно, что если небо не упадет на землю, то выборы во Франции, конечно, выиграет Жак Ширак. И на этот раз все обойдется. Демократия победит. Однако взлетевшие рейтинги крайне правых будут становиться все более обыденным явлением, а лидеры национальных фронтов - приемлемой альтернативой "мировой закулисе", которую вряд ли интересуют заботы простых граждан. Пяти лет до следующих выборов будет вполне достаточно, чтобы привыкнуть к этой мысли.
В условиях, когда традиционные правые партии целиком переместились "в центр" (а фактически стали левыми, взяв на вооружение традиционную для левого политического крыла идею транснациональной интеграции), маргинальные ультраправые будут находить все более широкую поддержку (см. новости политики о прошедших земельных выборах в Германии). Не исключено, что в ближайшие годы г-ну Швиммеру придется удивляться еще не раз.
