Трудно было предположить, что постановку "Цезаря и Клеопатры", давно забытого оперного шедевра Георга Фридриха Генделя, который требует роскошных декораций и недюжинной вокальной техники, сможет осуществить коллектив самого маленького музыкального театра столицы.
Однако именно Московский камерный музыкальный театр Бориса Покровского отважился на подобную авантюру. Постановкой занимался сам 90-летний основатель театра.
Вопрос с декорациями был решен просто. Пустую сцену художники-сценографы оправили пластиковыми панелями с иероглифами, а к потолку над ней подвесили золоченое чучело птицы. Певцы, которым на сцене спрятаться было негде, чувствовали себя немного растерянно. Задача их осложнялась еще и тем, что, по замыслу постановщика, они должны были не только петь, но и танцевать древнеегипетские танцы, валяться на полу и даже целоваться друг с другом: спустя триста лет после выхода генделевского "Цезаря" на лондонской сцене Борис Покровский отважился нарушить каноны эпохи барокко и осовременить Генделя живым драматическим действом.
Не все справились с испытаниями успешно. К примеру, Алексей Мочалов, хотя наверняка гораздо более походил на реального Цезаря, чем женоподобные барочные певцы-кастраты, арии свои пел по-старчески гнусаво. Его молоденькая Клеопатра, Оксана Лесничая, со своей партией справилась гораздо лучше, попутно отплясывая эротические танцы. Но, судя по реакции зала на премьере, зрителям куда больше понравились не эти артисты, а молодой баритон Герман Юкавский, исполнивший роль брата Клеопатры Птоломея. Своими комичными движениями и мимикой певец напоминал театрального авангардиста Петра Мамонова, и это сходство в сочетании с виртуозным исполнением генделевских арий немало веселило публику.
Сам Борис Покровский премьерой остался доволен. Во-первых, никто из гостей театра вопреки традиции современных классических вечеров на спектакле так и не захрапел. А во-вторых, Московский камерный музыкальный театр вновь подтвердил статус уникального российского коллектива, исполняющего те музыкальные шедевры, которых не обнаружишь ни в одной московской (а порой и российской) афише.
