Кредиты, выданные реальному сектору на протяжении двух последних лет, составляют основную часть активов российских банков. Доля кредитов нефинансовому сектору в активах постоянно увеличивалась и к началу четвертого квартала 2002 года достигла 44% - самого высокого показателя за всю недолгую историю российской банковской системы.

Именно за счет процентных доходов российских банков удалось добиться впечатляющих финансовых результатов. Чистая прибыль банков за 2001 год составила 69,8 млрд рублей, а за три квартала 2002-го - 80,8 млрд рублей. При этом чистые процентные доходы (разность между процентами, полученными по кредитам и выплаченными по депозитам) достигли 93,9 млрд и 106 млрд рублей соответственно. Важность этого источника банковских доходов трудно переоценить.

Однако все впечатляющие успехи были продемонстрированы на фоне постоянно падающей процентной ставки. Если за 2000 год средневзвешенная ставка по рублевым кредитам нефинансовому сектору экономики составляла 26,7% годовых при инфляции 20,2%, то за три квартала 2002 года она упала до 19% (по нашим оценкам, инфляция за этот год составит 15%). Увеличение массы прибыли в основном обеспечивалось расширением объемов кредитов, а не ценовым фактором. Поэтому в условиях замедлившегося темпа роста кредитов (за три квартала 2002 года прирост кредитов нефинансовому сектору в реальном выражении составил всего 8,5% против 32% за 2001 год) роль процентной ставки как фактора, обеспечивающего прибыльность банковского бизнеса, заметно усиливается.

Ставка как результат торга

Поскольку формирование процентной ставки является результатом переговорного процесса между потенциальными кредиторами и заемщиками, факторы, влияющие на достижение или недостижение договоренности, характеризуют возможности каждой стороны и связи между ними. Главными среди них, по нашему мнению, являются:

- рентабельность заемщика;
- стоимость привлеченных средств, а также ценовая структура пассивов банка;
- наличие альтернатив, позволяющих банку получить большую прибыль с меньшим риском;
- наличие каких-либо иных отношений между договаривающимися сторонами (отношения собственности, ранее выданные кредиты и т. п.);
- оценка кредитного риска.

Рассмотрим все эти факторы последовательно, чтобы оценить их влияние на величину процентной ставки в посткризисный период и выявить возможности компромисса между кредитором и заемщиком по каждому из них. При этом мы ограничимся ставкой по кредитам в рублях, так как, во-первых, валюта кредита определяется не процентной ставкой, а целевым характером кредита, а во-вторых, в течение последних двух лет значение процентной ставки по кредитам в валюте практически эквивалентно процентной ставке по кредитам в рублях с учетом роста курса.

Для промышленных предприятий процентная ставка является, пожалуй, основным фактором, определяющим доступность кредитов, то есть возможность пользоваться кредитными ресурсами банков. Это видно из простого сопоставления динамики заимствований и стоимости кредитов. Рост заимствований промышленности (в реальном выражении) начался именно тогда, когда процентная ставка по кредитным ресурсам оказалась ниже той, что могли себе позволить предприятия.

В январе 1999-го - мае 2000 года ставки предложения кредитов банковским сектором были стабильно выше, чем ставки, по которым промышленные предприятия могли привлекать кредитные ресурсы. В то же время обе ставки - и спроса, и предложения - снижались, поэтому, согласно опросам предприятий, условия кредитования улучшались. По всей видимости, в этот период повышалась дискретность кредитования: об этом свидетельствуют сокращение заимствований промышленности и рост количества кредитуемых предприятий (с 45% в январе 1999 года до 51% в мае 2000-го). Действительно, растущая рентабельность, а следовательно, и ликвидность несколько ослабили зависимость предприятий от заимствований. Поэтому кредитные ресурсы привлекались в меньших объемах.

С ноября 2000 года, когда процентные ставки стали приемлемы для предприятий, круг заемщиков начал расширяться активнее. Число компаний, не имеющих и не планирующих иметь заимствований, сокращалось - с 51% в октябре 2000 года до 37% в середине 2002-го. При этом менее половины опрошенных согласны с тем, что условия кредитования улучшаются. Но это и понятно: ведь процентные ставки с этого момента начали снижаться значительно медленнее, чем в предшествовавший период.

Справедливости ради необходимо отметить, что объективно допустимые (с точки зрения рентабельности) ставки по привлекаемым кредитам не всегда согласуются с теми ставками, по которым промышленные предприятия готовы привлекать кредитные ресурсы, и ставками, по которым банковский сектор кредитует экономику (см. таблицу 1).

В период начала роста кредитования (2000 год) промышленность потенциально была готова и к более высоким ставкам: об этом свидетельствует превышение допустимой ставки по кредитам над ставкой предложения. При этом относительно низкий уровень запрашиваемых предприятиями ставок на кредитные ресурсы (23,8% годовых), по всей видимости, обусловлен меньшим спросом на кредиты со стороны высокорентабельной нефтяной промышленности и готовностью остальных отраслей привлекать кредитные ресурсы по ставке не выше 24% годовых.

Положительная разница между ставкой предложения со стороны банков (17,9%) и ставкой спроса со стороны предприятий (19,7%) в 2001 году, на наш взгляд, объясняется активизацией нефтяной промышленности на рынке кредитов. Замедление роста ликвидности и необходимость финансирования начатых ранее (преимущественно на основе собственных ресурсов) проектов с большой вероятностью приведет к тому, что значительный поток вновь будет перенаправлен в эту высокорентабельную отрасль. На вероятность такого сценария указывает также тот факт, что для прочих отраслей промышленности ставка 17,9% годовых уже превысила пороговые 16%, хотя для промышленности в целом и остается допустимой.

В первом полугодии 2002 года, когда рентабельность производства снизилась до 6,5%, промышленность реально была готова лишь к кредитам по ставкам не выше 11% годовых. В то же время декларируемые предприятиями как возможные ставки привлечения кредитных ресурсов по-прежнему находятся на уровне 19-20% - явно выше, чем они могут себе позволить в действительности. Поскольку опросные ставки это всегда компромисс между желаемым и действительным положением на рынке, такое соотношение можно расценивать либо как признак недостаточности кредитных ресурсов на рынке, либо как понимание невозможности дальнейшего заметного снижения ставок со стороны банковской системы.

Фактически ставки по банковским кредитам, предоставляемым предприятиям, в 2002 году снизились меньше чем на один процентный пункт. После того как в 2001 году был пройден нулевой уровень процентных ставок в реальном выражении, в 2002-м реальная ставка по банковским кредитам стабильно положительна. Поскольку в дальнейшем банки вряд ли захотят существенно снижать ставки по предоставляемым кредитам, первоначальное ухудшение финансового положения предприятий из-за высоких процентных выплат сменится отказом от дорогих кредитных ресурсов, что, в свою очередь, неизбежно затормозит промышленный рост. Возможно, продолжающееся расширение кредитования промышленности в ситуации, когда ставки формально выше допустимых, - это признак грядущей напряженности во взаимоотношениях реального и банковского секторов.

Ресурсы банков не дешевеют

Для банка как финансового посредника большую роль играет не столько само значение процентной ставки, сколько ее соотношение со стоимостью имеющихся у него ресурсов. И в этом смысле ситуацию трудно назвать благоприятной. Хотя депозитные ставки снижаются (что является естественным следствием уменьшения инфляции), структура привлеченных банками средств меняется: больший вес приобретают дорогие ресурсы.

До 2002 года основным источником привлеченных средств для банков были ресурсы предприятий (на конец 2000 года они составляли более 35% всех привлеченных средств). Главным их преимуществом была дешевизна: ведь порядка 70% этих средств - остатки на счетах до востребования. Но с прошлого года ситуация стала постепенно меняться: увеличение доходов населения и тенденция к сбережению привели к бурному росту депозитов физических лиц. Казалось бы, банкам нужно радоваться: идет волна новых ресурсов. Но за них нужно платить, и платить больше.

Средняя ставка по депозитам физических лиц в рублях на начало сентября 2002 года составляла 11% годовых. Однако при этом ставки по банковским депозитам физических лиц в рублях сроком более полугода (они наиболее удобны для кредитования, так как снижают временной разрыв между активами и пассивами) во многих банках превышают 15% годовых, то есть обеспечивают реальную положительную процентную ставку. Понятно, что в таких условиях банкам крайне сложно идти на снижение ставок по кредитам.

Альтернативы кредитам пока нет

На снижение процентной ставки по кредитам, бесспорно, повлияла их фактическая безальтернативность. Непосредственно после кризиса 1998 года банки способствовали оттоку капитала, увеличивая остатки на счетах в иностранных банках, предоставляя им межбанковские кредиты, покупая долговые обязательства нерезидентов и т. п. С начала 1999-го до середины 2001 года иностранные активы российских банков выросли на 11 млрд долларов, а чистая международная инвестиционная позиция (без учета операций Банка России) - на 9 млрд долларов.

Но в конце концов ситуации стабилизировалась, страх перед новым дефолтом отступил, и банки обратили внимание на убыточность собственных валютных резервов. Только за счет реального укрепления курса рубля в 2001-м и в первой половине 2002 года они недополучили около 35 млрд рублей доходов.

Рынок государственных ценных бумаг после дефолта так и не восстановился (в 2002 году ежедневный оборот рынка ГКО-ОФЗ в долларовом выражении более чем в 40 раз уступал среднему значению за 1997 год). Как при первичном размещении, так и на вторичных торгах главным игроком является Сбербанк РФ, довольно активны и другие госбанки (прежде всего ВТБ), а на долю негосударственных банков в 2002 году приходится немногим более 20% (против 40% в 1997 году). Впрочем, это не удивительно, если вспомнить, что эффективная доходность ОФЗ к осени 2002 года опустилась до 14% - ниже ожидаемой годовой инфляции.

Несколько иная ситуация сложилась с валютными госбумагами. Благоприятная конъюнктура российских внешних долгов (за первую половину года индекс цен обращающихся на рынке российских долговых обязательств, рассчитываемый компанией J. P. Morgan, вырос на 18%) позволила банкам получить более 900 млн долларов чистого дохода, что обеспечило доходность свыше 25% годовых в валюте. Однако летом и осенью конъюнктура финансовых рынков заметно ухудшилась, и это немедленно отразилось на котировках российских валютных бумаг (прирост вышеупомянутого индекса J. P. Morgan за третий квартал составил всего 3%), поэтому ожидать даже близких результатов от сделок с ценными бумагами во втором полугодии не приходится.

Банки почти не проводят операции на рынке корпоративных ценных бумаг: негосударственные бумаги в их активах (за вычетом векселей) составляют лишь 1,5-2% (примерно столько же было и до кризиса), да и то в собственности банков в основном находятся бумаги, приобретенные для контроля над предприятиями. Активных игроков на биржевом рынке акций и облигаций (РТС, ММВБ и других площадках) среди банков крайне мало. Небольшие объемы и сильная волатильность рынка негосударственных ценных бумаг делают его неинтересным для заметных банковских инвестиций.

Все это вынуждает банки ценить каждого хорошего заемщика буквально на вес золота, что, конечно, отражается и на процентной ставке.

Внутренние резервы исчерпаны

На процентную ставку по кредитам определенное влияние оказывает все усиливающаяся зависимость многих крупных российских банков от своих основных заемщиков. На середину 2002 года доля крупных кредитных рисков в банковских активах, по нашей оценке, достигла 35%, в то время как в 2001 году она составляла около 30%, а до кризиса 1998 года не превышала четверти. В большинстве случаев эти заемщики вместе с банками входят в состав одной интегрированной бизнес-группы.

Можно предположить, что для "своих" предприятий ставка является более низкой, чем в среднем по рынку, - это цена, которую платит банк за возможность иметь дополнительную информацию о поведении заемщика и дополнительный контроль над ним. Наша оценка динамики такого скрытого дисконта дает основания утверждать, что к 2002 году разрыв между рыночными и внутренними ставками снизился до минимума. Это означает, что и внутригрупповые кредиты выдаются практически на рыночных условиях, а скрытое дотирование промышленных предприятий группы за счет банков почти прекратилось. Во главу угла сегодня ставится не родственная близость, а экономическая эффективность: предприятие теперь вполне может пойти за кредитом к конкуренту "своего" банка, если тот предложит более выгодные условия.

Оценить величину скрытого дисконта можно, сравнив фактические доходы и их расчетный аналог, полученный при умножении процентной ставки на объем кредитов соответствующих сроков. Расчеты показывают, что если в 1999 году банки теряли около половины дохода, который они могли получить от кредитования по рыночным процентным ставкам, то в 2000 году этот показатель снизился до 30%, а в 2001-м - до 25%. Более того, в первом полугодии этого года расчетная доля недополученных процентных доходов упала до 10%.

С одной стороны, это свидетельствует о том, что кредиты связанным заемщикам в подавляющем большинстве выдаются на рыночных условиях, но, с другой стороны, показывает, что скрытые резервы банков по увеличению процентных доходов от кредитования почти исчерпаны.

Что будет с процентной ставкой в ближайшем будущем? Можно предположить, что реальные процентные ставки все же будут находиться на слабо положительном уровне, номинальные - снижаться вслед за инфляцией. Возникший разрыв между уровнями ставок, приемлемыми для предприятий и для банков, может быть преодолен прежде всего за счет снижения рисков. Когда деятельность потенциального заемщика станет более прозрачной, это понизит как собственно рисковый компонент, так и издержки банка по оценке риска. В этом случае проигравших не будет - банк с минимальными издержками получит хорошего клиента, а клиент - недорогие ресурсы.