- Виктор Иванович, возможно ли ускорение экономического роста российской экономики с четырех до шести-восьми процентов в год? Что необходимо сделать для достижения прорыва в экономической динамике?
- Нам, к сожалению, в ближайшее время не только восемь, но и шесть процентов не грозят, потому что базы для экономического роста в данный момент нет. Я могу точно сказать: до две тысячи десятого года шесть процентов - недостижимый для нас темп роста. Будет ли возможен темп в шесть процентов или выше в следующие пять лет - об этом можно будет судить в две тысячи восьмом-девятом годах, не раньше.
База для экономического роста - это, безусловно, возможность инвестирования. Но иностранный капитал в Россию не идет. Не идет, потому что сильно сомневается в наличии в стране нормальных условий для хозяйственной деятельности. И дело не в низкой доходности, как о том говорят чиновники и публицисты. Есть масса вещей, которые можно делать с большой доходностью, если бы этому не мешали социальные, экономические и политические обстоятельства. Что имеется в виду? Прежде всего, наша система поголовного взяточничества. Именно взятки являются фактором, повышающим затратность российской экономики и уменьшающим ее доходность.
Основной источник для инвестиций - это вывезенные за рубеж российские деньги в размере десятков, а скорее - сотен миллиардов долларов. Если бы здесь условия стали такие, что хотя бы наши отечественные ловчилы почувствовали заинтересованность в возвращении денег, они бы их сюда вернули. Конечно, не полностью, но тем не менее большую часть. За российскими деньгами пошли бы и иностранные инвестиции. Главное, что этому препятствует, - неуверенность в работоспособности правовой базы для хозяйственной деятельности в России. Взятка сильнее любых законов, которые тут принимаются. При таких условиях производство оказывается просто неэффективным.
- Что же делать? Как экономику поднять, слезть наконец с сырьевой иглы?
- Всерьез заниматься инвестиционной, структурной политикой. Пока это не приоритетное направление в глубоких раздумьях высших эшелонов власти.
Правительство должно найти финансовый резерв, мобилизовать административный ресурс и политическую волю для решения перспективных экономических задач. Одна из таких задач - развивать энергосбережение, это очень перспективная задача. У нас энергоемкость ВВП растет, а энергоотдача падает. Во всем развитом мире, наоборот, растет энергоотдача и падает энергоемкость. Нужно проводить политику энергосбережения.
На Западе этим занимаются двадцать пять-тридцать лет. С целью энергосбережения за это время они потратили многие миллиарды долларов на научно-технические разработки. Мы не потратили ни копейки. Нам сейчас только руку протянуть и взять, что уже разработано и оплачено, на Западе уже трижды поменяли такое оборудование. А мы все сидим. Посмотрите, какой коэффициент полезного действия у современной датской, немецкой или английской теплоэлектростанции - за пятьдесят процентов перевалил, а у нас - тридцать шесть процентов. Это значит, что на единицу произведенной электроэнергии мы тратим в полтора раза больше топлива, чем они. Мы могли бы обновить всю теплоэнергетику за счет сэкономленного топлива, мы могли бы его продать. Но это требует активности от тех, кто не хочет ее проявлять. Ни газовикам, ни нефтяникам не нужны эти хлопоты. Настоящего предпринимательства в России нет. Именно потому, что настоящее предпринимательство всегда ищет новую нишу, где можно закрепиться. Новую нишу можно найти тогда, когда кредит окупается лет за шесть-семь, а у нас при нынешних процентных ставках это просто невозможно. Производство, которое окупается за шесть-семь лет, не представляет интереса ни для тех, кто хочет взять кредит, ни для тех, кто его может дать. Для них интересны сроки окупаемости в шесть-семь месяцев. Я уверен, что, если бы президент два часа в день посвящал этому вопросу, дело сдвинулось бы с мертвой точки.
- Но ведь вряд ли будет толк от того, что государство просто так скажет: берегите электроэнергию. Как конкретно оно может побудить к этому рынок?
- Поддерживать предприятия нужно средствами, гармонирующими с рынком, укрепляющими его, не прямыми субсидиями, конечно. Законодательно, налоговой системой. Я бы, например, ввел налог на расстояние, на которое доставляется тепло потребителю. Это стимулировало бы создание локальных эффективных источников тепла, как сейчас в Европе, а наша Москва сидит на чудовищных теплосетях, в которых недопустимые потери этого тепла.
Государство должно административным ресурсом поддерживать тех, кого оно считает нужным поддерживать, - это не финансы, не кредиты, но помощь в получении кредитов, предоставление государственных гарантий. Именно это - экономическая политика, но ее-то у нас и нет. Рынок сам ничего долгосрочного не наладит, он успешно работает тогда, когда площадка, на которой он работает, хорошо огорожена и еще поливается сверху. Почему американская электроника сделала такой невероятный рывок в конце войны и в первые послевоенные годы? В США гражданский потребитель доминирует, а военный потребитель подбирает крохи с барского стола, и цена на продукцию определяется не госзаказом, а гражданским сектором. Электроника до войны была на больших лампах. Лампы были неудобные и неэффективные, но гражданская радиопромышленность не хотела что-либо менять, потому что техника с "мебельным" дизайном и мебельными габаритами пользовалась спросом. Что сделало правительство США? Ввело налог на запаянный вакуум, производители и потребители электронных ламп платили налог с объема баллончика. Чем меньше лампа, прибор, тем меньше налог, и в течение четырех лет вся американская радиопромышленность перешла на пальчиковые лампы. Это придумало государство. Так вот: думать надо.
- Но правительство, судя по всему, озабочено другим. Оно наращивает профицит бюджета и золотовалютные резервы. Как вы считаете, это нужно делать?
- Страна, которая кругом в долгах, обязана обеспечить профицит. Но долги надо платить по минимуму. В том, что мы сейчас платим больше, чем необходимо, - в этом я совершенно уверен. Надо платить по минимуму! Это одна из моих претензий к нашей экономической политике. У нас даже та часть профицита, которая остается после обязательных выплат, направляется туда же - на погашение внешних долгов, вместо того, чтобы организовать, например, государственную компанию или предложить на льготных условиях кредит обрабатывающим предприятиям, разумеется, по конкурсу. Но ничего подобного не происходит. Похоже, правительство просто не знает, что делать с деньгами, которые сыплются в казну в результате повышения цен на нефть. И поэтому платит долги по ускоренному графику. Это говорит об отсутствии активной экономической политики.
