- Что заставило вас выкупить трубный бизнес у группы МДМ?
- Для меня сразу было понятно, что интеграция с группой МДМ будет возможна только в том случае, если управлять холдингом будет моя команда. Потому что для меня управление активами в металлургии и, в частности, в трубной промышленности - основная профессия и дело всей жизни. Что касается МДМ, то иметь такого миноритарного акционера, как я, особого смысла тоже не было. Потому что сразу возникает вопрос: почему активами группы должен управлять владелец миноритарного пакета, да и нужен ли такой менеджер-акционер, не проще ли и не дешевле ли воспользоваться услугами наемного? И здесь единственная точка соприкосновения наших интересов могла бы быть только по линии обеспечения миноритарного акционера, то есть меня, правом выкупа контрольного пакета. Для группы МДМ это оказалось в принципе приемлемым, поскольку помимо трубного она реализует еще несколько крупных промышленных проектов - в их числе угольный и химический, поэтому заинтересована не только в управлении, но и в прямой выгоде от роста капитализации.
Когда мы зафиксировали друг с другом эти позиции, стало легче. Дальше оставалось дело техники - найти соответствующие юридические механизмы и процедуры заключения договоров, организовать финансирование сделки и так далее.
- Как-то очень просто вы получили двухсотмиллионный долларовый кредит.
- Не так уж и просто. Часть имущества, права собственности на которое переходили из рук в руки, является предметом залога. По мере погашения кредитов этот залог будет высвобождаться.
Кстати, большой размер суммы объясняется еще и завершением сделки с выкупом Таганрогского завода у его бывших собственников.
- Выкупив у группы МДМ ее долю, вы тем самым влезли в большие долги.
- По моим оценкам, затраты на сделку будут компенсированы прибылью в течение четырех-пяти лет.
- По российским меркам это большой срок, нетипичный для такого рода сделок. Все хотят окупить затраты за два-три года.
- Это было раньше, сейчас инвестиционные горизонты и горизонты рентабельности удлиняются. Это уже всем понятно.
- Если пересчитать уплаченные вами триста миллионов долларов за тридцатичетырехпроцентный пакет на весь уставный капитал, то получим оценку капитализации ТМК в шестьсот-девятьсот миллионов долларов. Не достигнут ли в трубном бизнесе потолок роста капитализации?
- Сейчас ТМК представляет собой компанию с годовым оборотом примерно в полтора миллиарда долларов. Исходя из мировой практики такая компания не может стоить меньше своего годового оборота. То есть у нас есть минимум двукратный запас роста. Чтобы его достичь, мы уже начинаем процесс публичной капитализации бизнеса ТМК со всеми атрибутами: международной отчетностью, обеспечением прозрачности для инвесторов, выходом на международный рынок капитала.
- Наверное, вы рассчитываете еще и на рост продаж, связанный с ростом добычи нефти и прокладкой частных нефтепроводов.
- Резкий взлет спроса на трубы вряд ли будет. Дело в том, что идет постоянное совершенствование технологии производства труб. Например, улучшается качество резьбы, что сильно повышает срок службы насосно-компрессорных труб и уменьшает потребность в них у нефтяников.
- Возможна ли дальнейшая интеграция в российской трубной отрасли?
- На мой взгляд, пока возможности объединений внутри страны исчерпаны. Иначе ситуация может сложиться, если выйти за рамки России. Смотрите, пока наши трубные заводы загружены в лучшем случае наполовину. Но экспорт мы резко нарастить не можем: для крупных западных потребителей мы являемся поставщиками третьего и четвертого уровня, то есть не имеем ни долгосрочных контрактов, ни постоянной аккредитации. С другой стороны, дефицита труб в мире сейчас не ощущается, а сам рынок поделен между мировыми лидерами. Организация сбытовой сети и расширение экспорта вряд ли будут возможны без партнерства с западными производителями.
