Грядущие выборы в Государственную думу имеют одно коренное отличие от всех прошедших ранее. В этот раз мы принципиально не понимаем, за что будем голосовать.

В 1993 году мы выбирали в рамках четкой альтернативы - коммунизм-демократия. Тогда выбор пал на демократию - и новоиспеченные демократические партии получили неожиданно сильную поддержку избирателей.

Выборы 1995 года прошли под знаком той же альтернативы. Уставший от реформ народ отдал слишком много голосов коммунистам, однако полгода спустя страна поправилась, избрав на пост президента демократа Ельцина.

На последних выборах - в 1999 году - вопрос тоже был определен: насколько уверенно граждане России желают преемственности власти и готовы поддержать нового политика Владимира Путина.

Сегодня же никакой очевидной альтернативы нет, и мы в принципе впервые имеем возможность голосовать просто за свои политические убеждения. Но каковы они и кто их представляет? Политическое пространство страны заполнено аморфными, крайне невнятно позиционированными брэндами. Да и в каких координатах они должны позиционироваться? Кто такие российские левые? Какие интересы они отстаивают? Кто такие российские правые? Каковы их политические концепции?

Если такой политический хаос - результат реального отсутствия у граждан политических интересов, то нам самое время восстанавливать монархию. Если же интересы есть, то должен возникнуть нормальный политический рынок. Пока второй путь представляется более логичным, и поэтому мы предприняли попытку разобраться со структурой политических интересов части российского электората, а именно среднего класса России.

Список убеждений

Осенью прошлого года журнал "Эксперт" и компания "Циркон" провели исследование "Политические предпочтения среднего класса". Оно проходило в рамках нашего долгосрочного проекта "Стиль жизни среднего класса" в 16 крупнейших городах России (полевые работы - группа Monitoring.ru). Опрашивались люди с доходом от 150 долларов на человека в семье (в Москве - 200 долларов как минимум). Всего было опрошено 3000 человек, суждения которых, по нашим расчетам, представляют мнение примерно 20 млн российских избирателей.

Мы решили не идти по простому пути и не спрашивать формально, за кого вы собираетесь голосовать на выборах - за коммунистов, "Яблоко", "Единую Россию" или, например, за СПС. Политические концепции этих партий не вполне прозрачны, и мы рисковали получить либо большое число случайных ответов, либо большое число ответов "ни за кого", "еще не определился".

Мы же исходили из гипотезы, что даже у того, кто на формальный вопрос отвечает "ни за кого", есть некие политические убеждения, и нашей целью было выявить именно набор этих убеждений. Поэтому мы составили анкету из 49 политических высказываний (типа: "Без свободы слова невозможно обеспечить защиту прав и свобод личности" или "Государство должно обеспечить работой всех, кто в ней нуждается") и предложили респондентам выразить свое отношение по каждому из них. Высказывания эти мы заимствовали как из политических программ партий, ныне действующих в России, так из программ некоторых европейских политических партий.

Основной вывод, который позволяют сделать результаты исследования, заключается в следующем. На рынке политики для среднего класса четко видны два сегмента, которые могут занять "новые левые" и "новые правые" российские партии. Кто из них сможет занять более сильные позиции уже в ближайшее время - зависит сегодня не столько от размеров электората, сколько от иных трех факторов:

- фигуры лидеров;

- поддержки российской элиты;

- реалистичности предлагаемой программы.

Две концепции

Если определять более конкретно, то нижний средний класс представлен группой с доходом от 150 до 250 долларов на человека в семье. С точки зрения социального статуса к этой категории, как правило, относятся рядовые клерки частных и государственных компаний, менеджеры среднего звена и рабочая аристократия. Эти люди имеют ограниченный бюджет, но при этом довольно твердый источник дохода. За годы реформ и особенно за последние четыре года они в основном улучшили свое материальное положение, хотя и недовольных своим положением среди них немало. Таковых людей в общей структуре среднего класса примерно 60%.

На другом краю можно выделить группу верхнего среднего класса - лиц с доходом свыше 400 долларов на человека в семье. Все их социальные и экономические характеристики свидетельствуют о том, что эти люди состоялись в новой жизни, они полны амбиций и оптимизма в отношении будущего. По социальному статусу это топ-менеджеры или заместители топ-менеджеров крупных и средних компаний, собственники мелких компаний или высококлассные и высокооплачиваемые специалисты. Количественно верхний средний класс составляет не более 12% всего среднего класса.

Между двумя этими группами есть еще 28% - людей с доходом от 250 до 400 долларов. Наши предыдущие исследования показали, что хотя по уровню жизни они уступают своим более успешным товарищам по классу, по стилю жизни и менталитету они тяготеют именно к ним.

Если исходить из наблюдения, что структура ценностей средних русских в значительной степени коррелирует с их доходом и социальным статусом, вполне разумным было предположить, что и политические убеждения будут связаны с этими показателями.

Так оно и оказалось. На основе анализа результатов исследования можно выделить набор политических утверждений, которые в равной мере поддерживаются представителями всех доходных групп среднего класса. Но можно выделить и те утверждения, которые составляют или могут составить политическую концепцию, соответственно, нижнего среднего и верхнего среднего класса. Различия этих концепций существенны. Первая замешана на идее охранения общественного интереса и близка к идеологии социал-демократии. Вторая дает свободу интересу частному.

Государственники

Из общих идеологем, с равным энтузиазмом поддерживаемых всеми средними русскими, имеет смысл выделить три важнейшие.

Самая яркая из них - поддержка идеи сильного во всех отношениях государства.

Средний класс желал бы восстановления мощи России как мировой сверхдержавы, обладающей явным глобальным влиянием - за это высказались 62% респондентов. Средний класс всячески поддерживает укрепление в стране центральной власти ("за" - 66%). Средний класс не представляет себе сильной страны без сильной армии ("за" - 79%).

Идея сильного государства, по-видимому, базируется не только на усталости от отсутствия такового на протяжении последних пятнадцати лет, но и опирается на фундаментальные для России ценности. Отвечая на принципиальный вопрос: "Что важнее: интересы личности или интересы государства?" - средние русские не нашли в себе достаточно сил для того, чтобы выступить с позиций истинного западного либерализма. Примерно 20% высказались за государство, 40% - за личность, оставшиеся 40% - воздержались.

Другая яркая черта, объединяющая средний класс, - умеренный национализм. Он проявляется как в общих идеях относительно национальной идентичности, так и в более конкретных соображениях по поводу статуса различных национальностей.

С утверждением, что Россия должна сохранить свою национальную и историческую идентичность, согласились 78% респондентов. 63% считают, что права всех национальностей в России должны быть равны. И при всем при том ограничить миграцию в Россию граждан других национальностей за исключением русскоязычного населения стран СНГ желали бы 57% респондентов. С высказыванием "В России должны править только русские" согласны 55%. Впрочем, такого рода проявления национализма - общая тенденция последнего времени и в Европе, и в Америке.

И наконец, третья черта среднего класса - нежелание возврата к социализму. С высказыванием "Будущее России - обновленный социализм" согласился только 21% респондентов, 47% - высказались против. Причем вопрос полного расставания с социалистическими идеалами сегодня выглядит как вопрос времени. Пожалуй, это высказывание было единственным, где степень согласия и несогласия определялись возрастом опрашиваемых.

Таким образом, в борьбе за голоса избирателей из числа средних русских (как, впрочем, и за все другие голоса) российские партии вполне могут строить свои политические конструкции вокруг ключевой идеи - сильного государства. Однако на что должно сделать ставку это государство - на охрану общественного интереса или на союз с интересом частным? Именно ответы на эти вопросы сегодня могут определить контуры "новых правых" и "новых левых" российских партий.

Государство - защитник и судья

Ключевая черта представителей нижнего среднего класса - желание социальной справедливости и социального равенства, устанавливать которые они доверяют государству.

Эту склонность можно выразить целым набором тезисов. "Нижние средние" полагают, что главная забота демократического государства - сокращение разрыва между бедными и богатыми. Они чаще поддерживают тезис, что государство должно обеспечить работой всех, кто в ней нуждается. Они выступают за равенство возможностей, считая, например, что молодые люди должны иметь равные стартовые возможности независимо от социально-экономического положения родителей. Они, естественно, за то, чтобы высшее и среднее образование в России было бесплатным.

Будучи рядовыми наемными работниками, "нижние средние" выступают и за активное вмешательство государства в отношение труда и капитала - они полагают, что власти должны контролировать соблюдение прав работников на предприятиях всех форм собственности. А заодно они и за активное участие трудящихся в управлении предприятиями, через систему коллективных соглашений.

Этот идеальный набор социал-демократических тезисов дополняется опасной российской спецификой - склонностью к переделу собственности. Идея, что богатство, нажитое нечестным путем, следует конфисковать без сомнений (то есть абсолютно согласны) разделяет 30% "нижних средних" против 15% в среде верхнего среднего класса. А за пересмотр итогов приватизации в этом социальном слое выступает 27% против 16% в "верхних средних".

Другая особенность политических убеждений "нижних средних" связана с вопросом о степени участия государства в управлении экономикой. Они - за сильное участие. "Нижние средние" полагают, что только политика отечественного протекционизма ведет к процветанию отечественной экономики. И что процветание России невозможно без государственного контроля и управления экономическими процессами. И они, естественно, не вполне разделяют убеждение, что только либеральное хозяйство способно обеспечить справедливое распределение общественного богатства.

В вопросах соблюдения демократических норм "нижние средние" куда более надежные союзники книжного либерализма, нежели "верхние средние". С тезисом, что "Без свободы слова невозможно обеспечить права личности", они абсолютно согласны.

Патернализм, который нужен им от государства, проявляется и в слишком легком согласии с фундаментальным тезисом -"Только сильное государство способно обеспечить свободу личности".

Обобщая все приведенные выше утверждения, можно говорить о том, что "нижние средние" представляют собой надежный электорат для "новых русских левых". Вот их политический конспект:

- сильное государство-патерн, охранник общественного интереса;

- преданность демократическим ценностям;

- социальная справедливость и равенство;

- активное участие государства в перераспределении общественного богатства (вплоть до передела собственности), в решении конфликтов между трудом и капиталом, в управлении экономическими процессами.

Общим лозунгом для такого электората может быть лозунг "политики справедливости", или, как определяет свою сущность сегодняшняя западная социал-демократия, "политики социальной солидарности".

Частный интерес

Теперь рассмотрим, что происходит в среде верхнего среднего класса. По всем интересующим нас вопросам - и в области принципов распределения общественного богатства, и в области ожидания патернализма со стороны государства, и в области социального равенства, и в области взаимоотношений труда и капитала - мы видим мощный дрейф в сторону правой идеологии.

"Верхние средние" не воспринимают государство как защитника справедливости и учредителя равенства. Лишь 16% из них категорически согласны с высказыванием, что сокращение резкого разрыва в уровне богатых и бедных есть главная забота демократического государства (у "нижних средних" таковых 37%) Вдвое меньше среди них и выступающих за то, что государство должно обеспечить работой всех желающих.

К демократическим нормам они относятся с изрядной долей скепсиса, не считая их ни обязательными для реализации личной свободы, ни необходимыми для формирования эффективного государства. Два наглядных примера из этой сферы. С утверждением "Без свободы слова невозможно обеспечить защиту прав и свобод личности" в этой среде категорически согласны лишь 30% (против 50% в нижних средних). Категорически против утверждения "Необходимо ввести избирательный ценз. Нельзя доверять выбор бомжам и пьяницам" среди "верхних средних" не высказался никто. С высказыванием "Ради порядка и стабильности в стране можно пожертвовать некоторыми правами и свободами" категорически согласились 20% "верхних средних" против 8% у "нижних средних".

С прагматичным отношением к принципам демократии согласуется и явное признание "верхними средними" понятия элитарности, которое базируется на соображении, что не всегда возможно обеспечить всех желающих благами современной цивилизации. Так, вдвое меньшее число респондентов согласно с утверждением, что "Молодые люди должны иметь равные стартовые возможности независимо от социально-экономического положения родителей". Равно как и заметно меньше людей считают, что среднее и высшее образование в стране должно быть в основном бесплатным.

В области взаимоотношений труда и капитала "верхние средние" стоят на позиции капитала, полагая, что не дело государства вмешиваться в отношения наемного работника и работодателя. Право уволить нерадивого служащего должно быть предоставлено тому, кто платит ему деньги.

В сфере экономической политики "верхние средние" в целом настроены на концепцию либеральной экономики. Они полагают, что именно она способна обеспечить справедливое распределение общественного богатства. Они в меньшей степени верят в необходимость и силу протекционистской политики государства. И они, естественно, не желали бы слишком сильного контроля со стороны государства над экономическими процессами.

Безусловно к правым взглядам следует отнести и большее уважение "верхних средних" к частной собственности. Передел собственности сегодня в России, по их мнению, недопустим независимо от того, насколько праведным путем была добыта эта собственность.

Ну и, наконец, тот же фундаментальный тезис "Только сильное государство может обеспечить свободу личности" в среде "верхних средних" не находит понимания. Свободу своих личностей они не хотят доверять никому.

На базе всего перечисленного вполне можно составить политический конспект "новых русских правых":

- сильное государство-партнер, а не патерн;

- для процветания страны необходима либеральная экономическая система;

- экономические субъекты должны стремиться достичь конкурентоспособности без политики протекционизма;

- вмешательство государства в отношения между трудом и капиталом нежелательно;

- передел собственности в России недопустим;

- ради порядка в стране можно пожертвовать некоторыми правами граждан.

Однако с электоратом правого толка работать на уровне идей и обобщенных политических лозунгов опасно. Эти люди - прагматики, и голосовать они будут прежде всего за "практическую политику", ведущую к экономической и политической состоятельности частной личности.

Спасательный круг консерватизма

Таким образом, мы достигли одного, в общем-то ожидаемого, результата. Мы можем зафиксировать, что в нашем коллективном сознании нашли свое место две ключевые идеологии западного мира - идеология общественной солидарности и идеология частного интереса. Своими корнями различие между ними уходит в глубоко философский вопрос отношения к свободе. Правые отстаивают идею свободы субъекта совершать те поступки, которые он считает нужным. Левые озабочены идеей возведения границ свободе частных личностей ради свободы других личностей.

Обозначение этих идеологий дает возможность отказаться от неудобной иллюзии, что у России в политическом строительстве - свой особенный путь. Это позволяет нам перейти к общепринятой системе координат, где и разместятся все наши политические партии.

Однако же одно отличие все-таки есть. Вряд ли в России начала XXI века мы будем готовы неистово спорить по поводу того, какое отношение к свободе ближе к истине. Скорее, мы будем рассматривать и правую, и левую идеологию лишь как удобные ресурсы для решения конкретных стратегических задач развития государства.

Чтобы пояснить эту мысль, попытаемся ответить на вопрос: какое из представленных направлений - "новых правых" или "новых левых" - может в максимуме занять более сильные позиции в будущей Думе, а в минимуме - оказывать более заметное влияние на государственную политику? В ответе на этот вопрос бессмысленно пересчитывать электорат и решать, какая его часть уже сегодня готова отдать голоса тем или другим. Надо рассмотреть три иных фактора: два субъективных и один объективный.

С субъективными все просто. Первый из них - это фигура лидера. При нашей вялой и неконцентрированной политической жизни появление сильного лидера в любом лагере будет иметь колоссальное влияние и сможет привлечь в качестве сторонников граждан, на первый взгляд не вполне разделяющих ту или иную идеологию.

Второй фактор - поддержка от реальной российской элиты. Любая из идеологий нуждается в продвижении. Для этого требуется телеэфир, пресса и прочие дорогостоящие коммуникации, возможность их использовать определяется реальной элитой. Грубо говоря, на что она даст деньги, то и будет присутствовать в общественном пространстве.

Но все-таки важнейшим будет третий фактор - именно он обеспечит соответствующему направлению поддержку элиты, и он же может породить сильного лидера. И фактор этот - способность любой из партий доказать, что именно ее политика наиболее реалистична и прагматична для сегодняшней России. В пределе выиграет та партия, которая найдет правильные аргументы и правильную риторику для того, чтобы убедить граждан в своей полезности.

Здесь мы выходим на вопрос о консерватизме. Сегодня он в России вошел в моду, однако с ним происходит некоторая путаница. Консерватизм называют идеологией и противопоставляют его либерализму. Тем самым возможность использовать консервативную риторику отрезается одновременно и для правых, идея которых упирается в свободу частной личности, и тем более для левых, которые тоже за свободу. Между тем консерватизм сегодня не может быть противопоставлен либерализму, потому что идея свободы личности, в том или ином ее понимании, уже давно вошла в нашу жизнь, так что извлекать ее оттуда будет абсолютно антиконсервативным деянием.

Консерватизм - это не идеология в чистом виде. Это скорее стиль мышления и, как следствие, принцип выбора стратегий. Карл Манхейм, рассуждая именно так, противопоставлял консерватизм прогрессизму (другому стилю мышления). И он полагал, что ключевое отличие между этими стилями заключается в отношении к действительности. Прогрессивная мысль, по Манхейму, "видит действительность в категориях нормы и, не обращая внимание на возможности и предрасположенность общества, пытается навязать ему норму. Консервативная же мысль воспринимает мир в целостности и видит действительность как результат влияния реальных факторов", то есть консерватор видит возможность модифицировать реальность в определенных границах.

Относясь к консерватизму таким образом, мы можем заметить, что и идея общественной солидарности, и идея свободы частного интереса могут быть использованы в рамках консервативной политики, если только они соответствуют настоящим потребностям развития страны.

С этой точки зрения, Теодор Рузвельт, вытаскивавший Америку из Великой депрессии, используя идею общественного договора, осуществлял консервативную политику, так как именно внесение в политическое пространство левых идей позволило Америке тех лет устремиться к величию. Правый принцип, использованный позднее Рональдом Рейганом, был адекватен иному этапу развития американской нации и тоже был примером консервативной политики.

Российские граждане сегодня интуитивно выбирают консерватизм, о котором ничего не знают, потому что не хотят новой ломки общества, а хотят, чтобы Россия стала сильным государством, используя те ресурсы, которые более подходят для этого.

Полезная риторика

Идеология охранения общественного интереса, в ее крайнем выражении, сегодня для России представляется утопической мечтой. Сама история демонстрирует нам, что социал-демократия стала возможной формой практической политики только после десятилетий накопления нациями богатства. Для того чтобы один из ключевых лозунгов в наших высказываниях - "Государство должно заботиться о справедливом распределении общественного богатства" - был реализован, необходимы богатство и достаточно большой поток дохода, который может перераспределен через налоговую систему. Этого в России сегодня нет.

Мы можем перебрать и прочие требования "новых левых" и убедиться в их нереалистичности.

Левые хотят активного вмешательства государства в отношения труда и капитала. Хорошая идея. Но для того чтобы убедительно защищать интересы наемного работника, государство должно иметь возможность само о нем позаботиться. А что может дать труду сегодняшнее государство? Хорошее пособие по безработице, приличную пенсию, надежную систему страхования? Последние тенденции указывают, что скорее, наоборот, представители капитала, желая сохранить самый важный ресурс конкурентоспособности - квалифицированный труд - обеспечат социальным пакетом работников.

То же самое и с бесплатным образованием. Да, оно желательно и для России почти свято. Но наше государство сегодня не имеет ресурса для сохранения и развития доставшегося ему по наследству образования имперского уровня качества. И вместо того чтобы рассуждать о прелестях бесплатного образования, оно должно создать систему, обеспечивающую приток частного капитала в эту сферу.

Еще более остро выглядит сюжет о переделе собственности. Возникновение частной собственности в России - одно из самых главных достижений последнего десятилетия. И что же? Мы желаем перераспределить ее по новым правилам, лишившись по ходу дела заметной части добавленной стоимости, производимой нашей экономикой?

На самом деле, некоторые последние события показывают, что наша политическая жизнь уже разворачивается в сторону опоры на правую идеологию.

Первое событие из этого ряда - губернатором Красноярского края выбран бывший топ-менеджер "Норильского никеля" Александр Хлопонин. Народ предпочел местному чиновнику очевидно "правого" Хлопонина, и более того, его поддержали "новые левые" - ставленник коммунистов Сергей Глазьев попросил своих избирателей голосовать за Хлопонина.

Не менее значительное событие, в том числе и в политическом контексте, - совсем недавняя сделка англо-американской BP с российской ТНК, которая продемонстрировала, что интересы государства сегодня принципиально совпадают с интересами бизнеса, так как встраивание последнего в глобальную экономику встраивает и всех нас в нее же.

Скептики говорят, что разворот к правому консерватизму будет происходить медленно. Что России исторически и ментально ближе социал-демократия. Что максимум, чего можно ожидать, чтобы этот разворот произошел к следующим выборам - 2008 года. Возможно, это так. Но если "новые правые" оформят свои концепции в практически понятную риторику, то, даже не завоевав себе думского пространства, они смогут влиять на государственную политику. Пауза в четыре года выглядит неуместной.