О своей решимости снять настоящую голливудскую картину Мартин Скорсезе заявлял еще в 1986 году, принимаясь за съемки "Кидалы" (правда, бюджет того фильма был смехотворен для Голливуда - какие-то жалкие 15 миллионов). А мечта снять фильм по книге Херберта Эсбери "Банды Нью-Йорка" появилась у режиссера еще раньше - в 1978-м. К съемкам собирались приступить в начале 80-х, однако печальная прокатная судьба вышедшего в 1980-м вестерна Майкла Чимино "Небесные врата" отбила у студий желание вкладывать деньги в кино об истории Америки. Проект был заморожен.
Теперь все наконец-то получилось как надо. Самая голливудская из независимых студий - "Мирамакс" - выделила на картину 97 миллионов (сумма вполне достаточная для создания блокбастера - к примеру, "Две башни" обошлись "Нью Лайн Синема" в 94 миллиона), Скорсезе собрал команду звезд - новых (Леонардо Ди Каприо, Кэмерон Диас) и старых (Дей Льюис, Лаэм Нисон), а на римской киностудии "Чинечитта" были возведены дорогущие декорации. По слухам, увидев их, Джордж Лукас отвел Скорсезе в сторонку и сообщил, что сегодня все это можно нарисовать на компьютере, и гораздо дешевле.
Впрочем, нужно совершенно не знать Мартина Скорсезе, чтобы ждать от него замены настоящих декораций пиксельным миражом. Главный независимый режиссер Америки, живой классик авторского кинематографа известен своим уважительным отношением к традициям "золотого века" американского кино и искренней увлеченностью голливудским "большим стилем". Так что, получив возможность шикануть, Скорсезе немедленно ею воспользовался. Фантастические городские ландшафты, живописные костюмы, кровавые побоища, цирковые аттракционы, предсказуемый, но чрезвычайно увлекательный сюжет...
Сюжет "Банд" одновременно напоминает и античные мифы, и гангстерские саги. Действие происходит в ключевой момент американской истории - в разгар войны между Севером и Югом. Главный герой, юный Амстердам Валлон (Ди Каприо), приезжает на родину - в самый злачный район Нью-Йорка, на перекресток Пяти Улиц. Много лет назад на этом месте отец Амстердама, глава землячества ирландских эмигрантов, руководил грандиозным уличным сражением ирландцев против "аборигенов" - англосаксонских протестантов-нативистов. В решающем бою за место под негостеприимным американским солнцем ирландцы потерпели поражение, а их командир был убит главарем нативистов Биллом-Мясником. Мечтая отомстить Мяснику, Амстердам становится членом его банды. Однако неожиданно для себя проникается к "вору в законе" уважением и даже почти сыновними чувствами. Впрочем, классицистический конфликт между долгом и чувством разрешается довольно просто. На помощь авторам приходит психоанализ и штампы "Криминального чтива": герой влюбляется в женщину босса-"отца" - и сомнений относительно финала уже не возникает.
Однако, несмотря на заштампованность и беллетристичность сюжета "Банд", несправедливо было бы обвинять Скорсезе в том, что он превратился в коммерческого режиссера. Скорсезе рассказывает свою приключенческую повесть с такой торжественной интонацией, что становится очевидно: на экране - второе "Рождение нации" (об этом кричит и теглайн картины: "Америка рождалась на улицах"). И герои здесь действуют, как персонажи мифов и комиксов (ведь комикс, по сути, тот же миф) -. есть даже женщина-кошка Мэгги, - а рассуждают при этом как персонажи трагедий Шекспира. А в начальных сценах "Банд" колоритные уличные бойцы, готовящие в мрачных подземельях под грохот барабанов и свист флейт диковинное снаряжение, больше похожи на героев Толкиена, чем на современников Диккенса.
История локальной преступной группировки вырастает в фильме до масштабов "Илиады". И, что самое главное, из элементов коммерческого голливудского кино Скорсезе строит свою собственную, абсолютно неголливудскую историю. Темы, навязчиво преследующие режиссера на протяжении всей его карьеры (идея неожиданных проявлений святости, идея греха и адекватного ему искупления, тема Высшего суда), скрепляют части этой почти трехчасовой эпопеи получше формального сюжета. И в "Бандах" этой прикладной теологии больше, чем в любой другой картине Скорсезе, исключая разве что "Последнее искушение Христа". Даже неизбежный голливудский финал режиссер умудряется вывернуть наизнанку и придать ему абсолютно библейский пафос. Суета бандитских разборок и личных амбиций кажется ничтожной и лишенной смысла перед лицом "вселенской катастрофы", ниспосланной на погрязший в пороке город. В гавань Нью-Йорка входят военные корабли, вызванные усмирять народные волнения. Именно их снаряды (а вовсе не жалкие топорики и ножи членов враждующих банд) и направляются карающей дланью, неся высшую справедливость.
Так финальная точка превращается в запятую, формально свершившаяся месть не приносит удовлетворения ни герою, ни зрителям, и кажется совершенно очевидным, что конец Мясника - это чье-то начало. И этот "кто-то", конечно, не отважный ирландец Валлон или его подружка. Это - сама Америка. Впрочем, если судить по предыдущим картинам Скорсезе, эта прекрасная страна не сильно ушла вперед со времен бойни у Пяти Улиц.
