Массовую "утечку мозгов" общественность уже привыкла считать одним из главных бедствий отечественной науки. Этот стереотип поддерживается кочующими по прессе цифрами: Россию, мол, покинули от 300 до 600 тыс. ученых мирового уровня, уехало-де больше половины физиков-теоретиков и чуть ли не все математики.
Все отметившиеся в теме "утечки мозгов" сильно расходятся в своих количественных оценках, зато единодушны в том, что страну покидают лучшие - самые образованные, самые талантливые, самые квалифицированные. Последствия предрекаются весьма мрачные - от сворачивания наиболее перспективных направлений исследований до уничтожения целых научных школ. Мы предлагаем посмотреть на эту довольно избитую проблему с иной стороны.
Во-первых, ясно, что отъезд представителей научно-технической интеллигенции за рубеж в начале и в середине 90-х был для них едва ли не единственным способом сохранить свой научный потенциал. А во-вторых - пришла пора задуматься: можем ли мы здесь и теперь использовать возможности тех, кто преуспел на новом месте в научной и технологической сферах? Тем более что, пообщавшись с несколькими наиболее активными представителями сообщества ученых - выходцев из России, мы выяснили: они-то материнской науке помогать и могут, и хотят.
От парного - к коллективному
Отнюдь не всех выехавших за границу работников науки причисляют к русскоязычной интеллектуальной диаспоре, а только тех, кто по-прежнему ведет активные научные исследования и поддерживает контакты с родиной, как деловые, так и человеческие, и не собирается их прерывать. Таких, по оценке доктора физико-математических наук Сергея Егерева, председателя научного совета по акустике РАН и организатора интернет-форума "Диалог с диаспорой", - тысяч тридцать.
На первых порах почти всем им пришлось очень нелегко, но сегодня большинство из них прочно стоит на ногах. В условиях конкуренции они подтвердили свой профессионализм, добились значимых результатов, получили признание. Среди них - профессора университетов, руководители лабораторий, самостоятельные исследователи, получающие финансирование из различных частных и государственных фондов.
Эти тридцать тысяч - наши потенциальные "зарубежные партнеры" - сегодня разбросаны по всему миру. В тех странах, где их много, например в Штатах, они поддерживают между собой дружеские и деловые контакты, но "узок круг" этого общения. Ни одной массовой организации, подобной Берлинскому обществу русских естествоиспытателей, которое создали эмигранты первой волны, нет. И если мы хотим поставить взаимодействие с нашей зарубежной диаспорой "на широкую ногу", то первый вопрос, который необходимо решить, - как мы будем их искать за границей теперь, по прошествии десятка лет.
В принципе решение этой проблемы не только найдено, но уже и опробовано в пущинском Институте теоретической и экспериментальной биофизики РАН (ИТЭБ). "Мы поставили перед собой задачу провести инвентаризацию всех сотрудников нашего института, которые в разное время уехали за границу, - рассказал 'Эксперту' директор ИТЭБа, член-корреспондент РАН Генрих Иваницкий. - Оттолкнулись от того, что каждый уехавший, как правило, переписывается с кем-либо из оставшихся коллег, мы собрали эти 'парные взаимодействия' по всему институту и сделали справочник, где помимо электронного адреса и телефонов каждого уехавшего указаны страна, где он теперь живет, место работы, область специализации, последние публикации и степень его желания принимать участие в совместной работе с alma mater. Этот справочник пользуется у нас в институте большой популярностью. Наши сотрудники обращаются к уехавшим за помощью, когда необходимо узнать, что было интересного на научных конференциях и семинарах, на посещение которых у нас нет средств, достать определенный прибор или реактивы, а иногда бывает нужно просто проконсультироваться. Они - те, кто там, - охотно идут на контакт: им приятно, что их помнят, что они могут быть полезны своему институту. Так нам удалось преобразовать 'парные взаимодействия' в коллективные". Преобразование это, надо сказать, дало толчок и самоорганизации выходцев из ИТЭБа по всему миру: благодаря справочнику "японцы" наладили сотрудничество с "канадцами", "европейцы" - с "американцами".
Основываясь на своем опыте, в ИТЭБе полагают, что если примерно то же проделают и в других научных институтах страны, то впоследствии можно будет и обменяться "справочниками", и объединить за рубежом диаспоры отдельных институтов, и за счет этого существенно расширить участие российских научных центров в международных исследовательских программах вплоть до создания международных консорциумов с теми зарубежными институтами и лабораториями, где выходцы из России занимают ведущие позиции.
Мировой субподряд
ИТЭБ подошел к проблеме единения с диаспорой системно, в большинстве же отечественных научных институтов и лабораторий наладили связи с отдельными уехавшими коллегами. Именно через них эти российские научные центры сегодня получают значительную долю своих зарубежных заказов на исследования.
Как правило, при этом используется следующая схема: наши соотечественники, работающие за границей, получают грант на какие-либо исследования (самостоятельно или в составе коллектива исполнителей) и в качестве субподрядчиков привлекают к участию в работах своих оставшихся в России коллег. Бывает и так, что под конкретную идею эмигранты сначала собирают научную группу из работающих в России ученых и, убедившись, что эта команда с задачей справится, подают заявку на грант.
"В прошлом году я решил начать большую программу исследований по идентификации и изучению белков, которые продуцируются различными микроорганизмами, живущими на каждом из нас, - рассказал 'Эксперту' доктор наук Андрей Гудков, до 1991 года он работал в Онкологическом центре им. Блохина в Москве, а сейчас руководит департаментом молекулярной биологии в Lerner Research Institute при Кливлендской клинике - одной из крупнейших в США. - Это очень перспективная тема, поскольку на основе этих белков можно создать препараты для лечения самых разных заболеваний. Конечно, я мог бы искать специалистов-паразитологов для этой программы здесь, в Америке. Но, во-первых, мне их было бы достаточно трудно найти, а во-вторых, они все задействованы в каких-то своих проектах и безумно заняты. А в России я знаю всех специалистов, которые являются профессионалами в своем деле. Поэтому мне было гораздо приятнее и эффективнее приехать в Москву, собрать их всех и сказать: 'Ребята, есть вот такая идея. Давайте попробуем решить эту задачу вместе!'". Кстати, собственная лаборатория Андрея Гудкова специализируется на разработке новых методов лечения рака, в ней двадцать сотрудников, пятнадцать из них - выходцы из России.
Совместные научные проекты выгодны обеим сторонам. Уехавшим, по их собственным признаниям, кооперироваться в исследованиях с соотечественниками проще и комфортнее, а нередко еще и дешевле из-за известной разницы в стоимости рабочей силы в России и на Западе. Есть и еще один мотив - если выходец из России поддерживает связи с каким-либо научным центром на родине, его ценность в глазах нового руководства значительно увеличивается. Представители же российской науки получают не только финансовые средства, но и возможность оставаться на острие НТП - участвовать в исследованиях по самым перспективным направлениям.
И, что важно, - это сотрудничество не вырождается в банальные благотворительные акции. "Мы, живущие за границей, не занимаемся облагодетельствованием российской науки, - говорит Андрей Гудков. - Это было бы унизительно для наших коллег в России. Мы зовем российских специалистов участвовать в совместных программах потому, что без них наши проекты будут менее успешными. На интеллектуальном уровне я получаю от коллег из России не меньше, чем они получают от меня. Если бы это было не так, такое сотрудничество не имело бы будущего".
Другой очень яркий пример взаимодействия с диаспорой не просто на равных, а в области, где тон задают российские специалисты, - разработка нового поколения информационных технологий GRID. GRID - это принципиально новая глобальная компьютерная сеть, которая даст возможность каждому пользователю получить доступ к вычислительным ресурсам всего мира для решения своей конкретной задачи. При этом умная система сама найдет незагруженные в данный момент вычислительные мощности, разобьет задачу на оптимальное количество параллельных подзадач, разошлет их в разные концы планеты, а потом соберет результаты вычислений и выдаст итоговый ответ. Гридовским технологиям прочат широкое коммерческое применение. В настоящее время ведущие страны мира создают национальные GRID-структуры, которые в будущем предстоит унифицировать и объединить в сеть.
"И в Америке, и в Европе по GRID работает много выходцев из России. Наиболее сильные специалисты - в скандинавских странах, - рассказывает Владимир Кореньков, заместитель директора лаборатории информационных технологий Объединенного института ядерных исследований (ОИЯИ, Дубна). - Так, в проекте NORGUGRID ключевую роль в координации работ играют Александр Константинов из Вильнюса и сотрудница нашего института Оксана Смирнова".
На базе ОИЯИ в настоящее время создается часть российского сегмента GRID. И создается она в сотрудничестве со скандинавской ветвью интеллектуальной диаспоры. Основой для налаживания совместной работы стали перспективный проект, общая школа и схожий тип мышления.
Примеров взаимодействия с диаспорой (разной степени успешности) можно привести много. Однако в масштабах страны такой формат сотрудничества, пользуясь терминологией Генриха Иваницкого, следует считать "парными взаимодействиями на нижнем уровне". Ведь потенциал зарубежной диаспоры задействован сегодня процентов на десять, не более. Как мы выяснили, наши ученые-эмигранты готовы на большее: они сами проявляют инициативу и предлагают нам вполне конкретную помощь, куда более масштабную.
Выбор приоритетов
Профессор Генах Мицельмахер до 1991 года работал в ОИЯИ. Сейчас он директор Института физики высоких энергий и астрофизики при University of Florida. Он и его коллеги по диаспоре предлагают нам помощь в выработке политики России в области науки и технологий и в последующей ее корректировке. "Соединенные Штаты и ведущие европейские страны регулярно привлекают ученых из других стран к формированию научной политики на уровне как государства, так и отдельных научных центров. Это широко распространенная практика. Такой подход позволяет этим странам быть уверенными в том, что их научная политика согласуется с приоритетами мировой науки. Это ключевой момент, поскольку современная наука - это единый международный организм, и потеря связи с ним ведет к вырождению национальных научных школ.
Я полагаю, было бы полезно, если бы и правительство России, и ведущие российские научные центры тоже обратились за помощью к своим соотечественникам, которые живут и работают на Западе. Это позволило бы российским ученым и представителям власти получить информацию о приоритетах деятельности зарубежных научных школ и научных центров и скорректировать свою научную политику. На практике правильная постановка приоритетов научных исследований будет означать, что имеющиеся сейчас у России очень небольшие ресурсы будут вкладываться в наиболее перспективные направления".
Еще одно предложение профессора Мицельмахера касается тех НИИ и НПО, которые еще недавно входили в структуру ВПК. Контакты с диаспорой, по его мнению, помогут бывшим "почтовым ящикам" разобраться, какие их разработки, уже готовые или близкие к реализации и незасекреченные, были бы конкурентоспособны на мировом рынке. С одной стороны, это позволит самим НИИ встроиться в международное научно-техническое сотрудничество, а с другой - переключить часть их научного потенциала, давно уже ставшего избыточным для оборонки, на решение прикладных задач в гражданской сфере.
Среди приоритетных направлений сотрудничества - и область образования. Усилить преподавательский состав нашей высшей школы за счет ученых-эмигрантов предлагает Игорь Ефимов. До 1992 года он работал в Пущине, в ИТЭБе, потом переехал в Штаты и руководил лабораторией в Кливлендской клинике. Сейчас у г-на Ефимова собственная лаборатория в Case Western Reserve University, где он занимается исследованиями в области электрофизиологии сердца - разрабатывает имплантируемые стимуляторы и дефибрилляторы для лечения сердечных аритмий.
"У нас есть опыт динамичного совершенствования учебных планов в соответствии с запросами мирового рынка образования и рабочей силы, - говорит Игорь Ефимов. - И мы могли бы оказать содействие в выработке приоритетов российского образования. Например, мне известно, что Россия все еще 'штампует' программистов, хотя во всем мире этот сектор уже сокращается. Сейчас необходимо усиливать биотехнологический и биомедицинский секторы образования - за этим будущее. Полагаю, что ведущие вузы России только выиграют, если привлекут профессоров диаспоры в экспертные советы и непосредственно для чтения лекций". Фактически такой механизм помощи уже задействован: например, Андрей Гудков каждый год приезжает в Россию читать экспресс-курсы лекций на биофаке МГУ.
Эту форму сотрудничества следует всячески развивать и расширять, поскольку регулярные наезды наших соотечественников из-за рубежа помогут хотя бы частично решить самые острые проблемы российской системы образования: отчасти компенсировать отсутствие в когорте преподавателей высшей школы наставников среднего возраста и оторванность наших преподавателей от современного положения дел в мировой науке, что, кстати, и побуждает новые поколения студентов и аспирантов уезжать за рубеж.
От грантов до инноваций
Если у вас есть хорошая разработка или идея, средства на ее реализацию можно найти всегда, убежден профессор-исследователь Автономного университета Барселоны Дмитрий Муравьев. И в США, и в Европе существует огромное количество государственных, общественных и частных фондов, которые предоставляют достаточно большие гранты. Проблема же российских ученых и исследователей в том, что они плохо представляют себе, где и как эти деньги получить.
"Во-первых, нужно знать, где какие фонды находятся, какой на чем специализируется, где какие условия и сроки подачи заявок, как нужно правильно составить заявку, в каком формате, какие сопутствующие документы приложить и так далее. В России обо всем этом знают очень мало. Во-вторых, необходимо грамотно составить саму заявку, поскольку помимо научной части проекта, которую легко напишет каждый ученый, там обязательно должны быть такие разделы, как менеджмент проекта; обоснование того, что собранная автором заявки группа исследователей способна выполнить намеченный объем работ; этические аспекты - вплоть до процентного участия женщин в проекте - и многое другое". В общем, для того, чтобы даже самая многообещающая разработка получила финансирование, нужно знать массу тонкостей и нюансов. И у каждого фонда - свои особенности.
"Я этому всему сам учился и считаю, что овладел". Теперь Дмитрий Николаевич готов поделиться своим опытом. Он предлагает организовать в России специальные курсы лекций и обучить российских ученых, как правильно обращаться на Запад за деньгами. Для этого нужно пригласить в Россию нескольких представителей зарубежной диаспоры из разных стран, чтобы они рассказали, как они сами составляют и подают заявки, и помогли составить базу данных - "досье" на самые разные зарубежные фонды. "В рамках курсов можно устроить и практические занятия - вместе написать несколько заявок", - профессор Муравьев готов организовать для российских коллег полноценный ликбез.
Второе предложение Дмитрия Муравьева преследует цель закрепить за российскими учеными их первенство на полученные результаты, а заодно познакомить мировое сообщество с отечественными достижениями в разных областях науки и техники. "Полезно было бы издавать серию монографий 'События российской науки' на английском языке. Включать в нее отобранные экспертным советом статьи работающих в России ученых, которые дальше всех продвинулись в своей сфере. Такого рода информация пригодилась бы на Западе очень многим, прежде всего тем, кто хотел бы найти себе в России партнеров по научным проектам".
Издание такой серии уже начато. В 2000 году Дмитрий Муравьев совместно с Владимиром Горшковым, профессором химфака МГУ, и Абраамом Варшавским, профессором Института Вейцмана (Израиль), подготовили к изданию первый том "Событий российской науки" (Highlights of Russian Science), посвященный ионному обмену - области, в которой они работают. В монографии тринадцать глав, написанных учеными из Москвы, Санкт-Петербурга, Новосибирска, Воронежа и Киева. Выпущена она американским издательством Marcel Dekker, и сейчас ее можно найти в научно-технических библиотеках разных стран.
Специалист в области микрооптики Виталий Лисоченко идет еще дальше - предлагает помощь диаспоры в раскрутке не только чисто научных, но и инновационных проектов. До 1991 года г-н Лисоченко работал в Черкасском инженерно-технологическом институте (Украина), потом уехал в Германию, создал там свою компанию. Сегодня фирма LIMO Lissotschenko Mikrooptik GmbH занимает лидирующие позиции в области микрооптики и систем на базе полупроводниковых лазеров. "На мой взгляд, наиболее эффективный путь для России - находить и всячески поддерживать малые высокотехнологичные компании, которые сами смогли встать на ноги и уже производят что-то реальное".
Такие компании Виталий Николаевич предлагает сводить с теми соотечественниками за рубежом, которые занимаются близким по специализации высокотехнологичным бизнесом. Малые российские фирмы получат квалифицированную помощь в насущно необходимом - в поиске своих рыночных ниш, продвижении и позиционировании своих разработок для успешного выхода на западные рынки. "В своей области я знаю несколько таких компаний. Это фирма 'Инжект' из Саратова, которая делает полупроводниковые лазеры, компания 'Солто', изготавливающая приборы солнечной точной оптики, фирма 'Алком медика'. Руководители этих компаний неоднократно приезжали ко мне на фирму, - говорит г-н Лисоченко, - я им показывал и рассказывал, что и как мы делаем". И еще он дает российским коллегам возможность пользоваться своими маркетинговыми исследованиями рынка - весьма недешевым интеллектуальным продуктом.
Агентурной сети требуется Центр
Из разрозненных предложений, высказанных представителями интеллектуальной диаспоры, можно выработать систему мер, которая, на наш взгляд, могла бы способствовать решению целого ряда ключевых проблем, стоящих сегодня перед отечественной научно-технологической сферой.
Пока же практически ничто из предлагаемого не поставлено "на поток". Потому что не решены, считают наши собеседники, даже самые простые вопросы. Ученому-эмигранту по-прежнему трудно получить въездную визу в Россию. Необоснованно высоки таможенные пошлины на высокотехнологическое оборудование. Нет четкого правового регулирования в сфере интеллектуальной собственности. У многих отечественных научных центров затруднен доступ в Интернет. Нет финансовых механизмов, которые позволили бы представителям диаспоры легально поддерживать студентов, аспирантов и молодых специалистов материально. Убрать большинство этих барьеров частным лицам не под силу. К этому должны подключиться власти.
"Любая попытка оказать России помощь в области науки наталкивается на непроходимые бюрократические препоны. Лично мне известна дюжина попыток установить стипендиальные фонды студентам и профессорам российских университетов, создать интернет-платформу для общения разделенных границами частей российского научного сообщества. Ни одна не удалась. Видимо, корень проблемы в том, что у политической и экономической элиты России нет понимания того, что самый важный ресурс России, который может вернуть страну в ряд ведущих государств, - это фундаментальная и прикладная наука", - говорит Игорь Ефимов, выражая общее мнение научной диаспоры.
Сложилась анекдотичная ситуация: дееспособная "агентурная сеть" раскинута практически по всему миру, резиденты готовы действовать, но Центра, который был бы способен на уровне государства организовать и координировать взаимодействие обеих частей российского научного сообщества, нет. И суть проблемы зарубежная часть нашего научного сообщества понимает гораздо лучше, чем "домашняя". "Чтобы реализовать хоть что-то, нашей инициативы мало. Нужны конкретные шаги навстречу нашим предложениям со стороны как самих российских ученых и исследователей, так и российской власти. Пока этого не видно", - такую точку зрения, не сговариваясь, высказали все "резиденты", с которыми нам довелось побеседовать.
И шагать навстречу - нам нужно уже сегодня, поскольку "любое желание со временем рассасывается, а энтузиазм улетучивается". Ведь мы, оставшиеся, нуждаемся в них, уехавших, гораздо больше, чем они в нас.
