- Алексей Васильевич, хлебопеки жалуются на резкий взлет цен на муку и требуют ограничить экспорт зерна и провести товарные интервенции. Какой будет реакция правительства?

- Основываясь на данных об остатках зерна, считаю, что сейчас для ограничений экспорта причин нет. Впрочем, двадцать восьмого мая мы рассматривали этот вопрос на правительственной комиссии по аграрным вопросам. Разным министерствам и ведомствам даны поручения через неделю на основе мониторинга цен представить предложения о возможности проведения товарных интервенций. Специалисты ответят, есть в этом необходимость или нет. Такие же предложения должны быть представлены и по экспорту зерна: стоит ли вводить ограничения на объем вывоза продовольственной пшеницы. МАП должен разобраться с соотношением доходов во всей цепочке от поля до магазина. По некоторым данным, едва ли не самая высокая доля в цене хлеба принадлежит рознице, в некоторых городах торговая наценка составляет сорок-пятьдесят процентов. Будет также пересмотрен прогноз зернового баланса на следующий год, чтобы уточнить тот комплекс мер стабилизации рынка, который мы подготовили.

- Минсельхоз последние годы ругали за то, что он не защищает аграрных производителей. При этом шли бесконечные дебаты о том, стремиться нам к либерализации торговли или к протекционизму. Наши аграрии недоумевали: почему Россия должна быть намного либеральнее ЕС и США?

- Я с большим уважением отношусь к ученым, которые ратуют за либерализацию торговли. Пусть они учат студентов, будущих менеджеров, которые, возможно, будут работать в более гармоничном мире. Но я как министр сельского хозяйства не могу оторваться от земли и витать в облаках. Я отвечаю за громадную отрасль, и не только за тех, кто работает в ней, но и за тех, кто живет в сельской местности. Их уже бросали в полностью открытый рынок. Что получили? Жуткое обнищание и развал. Аграрный мир в развитых странах поддерживают как социальный пласт гораздо больше, чем какой-либо другой. Для этого десятки лет назад была придумана и отработана масса институтов этой поддержки. Поскольку мне важнее поддержать наше село, чем прослыть большим либералом, я считаю, что мы должны постепенно адаптировать эти институты и механизмы к нашим условиям и использовать весь спектр мер такой поддержки в нашей стране. Я хочу отметить, что прошлый год стал в этом смысле знаковым, даже революционным: мы наконец стали решительно применять институты, регулирующие и стабилизирующие рынки.

- Этот факт отметили российские аграрии. Но они же критикуют эти меры, утверждая, что те часто не достигают своей цели...

- Во-первых, у нас часто путают понятия "институты" и "механизмы". Вот есть институты квотирования импорта или интервенций. Я убежден, что они необходимы. Другое дело, каковы механизмы, как они принимаются, как работают. Вспомните прошлогодние интервенции. Мы три месяца спорили и опоздали. Если бы мы начали в августе, был бы совсем другой эффект: хозяйства получили бы больше прибыли, может быть, не сократили так посевы. Тем не менее я считаю, что и эти интервенции сыграли свою роль, особенно в Сибири, отчасти в Центральной России, там, откуда экспортировать зерно было тяжело.

- Первые интервенции были проведены в конце две тысячи первого года. Почему в следующем году наступили на те же грабли? Ведь уже после первых интервенций зерновики и Минсельхоз настаивали на том, чтобы режим включался автоматически.

- Все верно. Но есть один небольшой, но важный штрих. Да, мы принимали такое решение, но для того, чтобы это решение срабатывало, нужно ежегодно предусмотреть в Законе о бюджете соответствующую сумму. И закрепить этот режим постановлением правительства. А мы не знаем, выделят ли в следующем году деньги на интервенции. Как делают США? Там отпущены деньги на сельское хозяйство, как это регламентировано специальным законом, и механизмы работают автоматически. К примеру, есть механизм субсидирования покупки удобрений. Каждый фермер знает, что он может купить столько, сколько ему необходимо, и ему компенсируют сорок процентов. Как мы даем субсидии на удобрения? Делим некую сумму по регионам, а те уже распределяют по лимитам. Сверх лимита никто уже субсидий не получит. Сейчас Минсельхоз прилагает все усилия, чтобы к следующему зерновому году постановление по автоматическому режиму зерновых интервенций было принято.

- Исторически первый институт регулирования рынков агропродукции, а именно квотирования импорта, был применен на сахарном рынке. Прошло уже четыре года, а производство свеклы не растет, растут только цены, чем страшно возмущены промышленные потребители сахара.

- Минуточку. Производство не растет, но ведь оно и не падает. Мы остановили падение. А это важный момент. В следующем году мы прогнозируем рост площадей под свеклой - десять-двенадцать процентов. Я думаю, мы приняли стратегически правильное решение. А насчет механизма - соглашусь, он плох. Мы обсуждали этот вопрос двадцать восьмого мая. Выслушали различные мнения. Точка зрения Союза сахаропроизводителей и большинства компаний - на две тысячи четвертый год оставить аукцион, они опасаются, что обкатка нового механизма дестабилизирует рынок. Есть и другие точки зрения как сахарных компаний, так и министерств: заменить аукцион на раздел квот по историческому принципу, по методу шлагбаума или по производственному принципу. Даны поручения подготовить окончательные предложения и вынести в июле на заседание комиссии по защитным мерам. И там уже будет приниматься решение без всяких дополнительных консультаций.

Еще один важный момент - я бы вернулся к вопросу оптимальной интеграции с нашими братскими странами. Мне непонятно, почему мы должны покупать сырец в Латинской Америке и соревноваться с Украиной, когда мы могли бы с ней плодотворно сотрудничать. Сейчас мы уже начали договариваться о едином экономическом пространстве, и это совершенно правильно. Все эти политические неувязки будут до тех пор, пока мы не наладим экономические связи.

- Одно из последних решений - о квотировании импорта мяса. Аналитики и игроки рынка называют его небесспорным. Некоторые из них считают, что мы должны бороться не против импорта мяса вообще, а против субсидированного импорта. Вы как считаете?

- Для меня очевидно, что квотирование всего мясного импорта будет способствовать поднятию нашего животноводства. Прогноз роста производства в следующем году: по говядине - около четырех процентов, по свинине - семь процентов, по птице - около восемнадцати процентов.

- Но в России шел рост производства мяса птицы без всяких квот на десять-двенадцать процентов в год.

- Совершенно верно. Этот рост был следствием импортзамещения после девальвации в скороспелой отрасли. Но уже к две тысячи первому году эти преимущества сошли на нет. И если бы мы не сделали следующий шаг, а именно квотирование импорта, мы бы имели в структуре потребления мяса птицы не шестьдесят процентов импорта, а гораздо больше. Я повторюсь, в мире уже придуманы механизмы, понятно действующие.

- По поводу механизма распределения квот разгорелся скандал на рынке. Импортеров-трейдеров не устраивали претензии переработчиков мяса, обе стороны недовольны ни страновым делением квот, ни тем, что забыли включить охлажденную говядину. Значит, придумали плохой механизм?

- По механизмам я могу перечислить двадцать пунктов, что делается не так. Пока они обкатываются, мы набиваем шишки. Помните, как было с механизмом квотирования сахара-сырца? Чтобы пробить это решение, я вынужден был сказать: я не буду вмешиваться, сами придумайте, как вы будете делить квоты. Придумали аукцион.

- Мы сейчас говорим о достаточно прямолинейных мерах регулирования. Бизнес отчасти одобряет, но добавляет, что они недостаточны для стабилизации и развития рынков. Нужен комплекс мер - развитие биржевой торговли, складские свидетельства, страхование, информационное обеспечение и прочее. Что Минсельхоз на это ответит?

- Понимаете, существование законов еще не говорит о том, что общество является правовым. Вот вы говорите о складских расписках. Представьте: вы купили расписку, а директор открывает амбар и говорит, что у него ничего нет. Ну тогда с этой бумагой даже не знаю, что делать. А кто будет страховать, если сделки проводятся втемную, если кто-то не хочет показывать реальную прибыль? Эти вопросы в течение одного года или двух не решить.

- И сколько нам ждать созревания общества? Может, лучше развивать институты, которые будут его воспитывать? То же введение складских расписок может дисциплинировать участников рынка. Один раз прокурор придет с такой неоплаченной распиской, и будет прецедент.

- Мы ко всем этим мерам людей и готовим. Сейчас мы уже понимаем, что фальшивые авизо - это абсурд. А раньше была весьма распространенная практика. Вот недавно мы собирали крупные страховые компании. Есть идея организовать в масштабах страны некий пул с перестраховочными институтами, в виде гарантий государства. В этом случае страховщики смогут понизить тарифы, но они будут уверены, что в случае форс-мажора государство их подстрахует. И тогда многие институты можно связать - например, не давать субсидии по кредитам или запретить лизинг без страхования.

Вы поймите, мы шаг за шагом пытаемся выстроить систему, которая в конце концов обеспечивала бы стабильность экономики сельского хозяйства, продовольственную безопасность страны и устойчивое развитие сельских территорий. Это небыстрый процесс.