Как прихотлив бывает иной раз рисунок дискуссии, спровоцированной одним-единственным сюжетом. Вот открылась в Нью-Йорке выставка "Малевич: супрематизм". А скольким людям досталось за это от наших читателей! Нет, не руководству Музея Гуггенхайма, не кураторам выставки, а самым разнообразным лицам. В первую голову, конечно, Малевичу ("революционер, авангардист, подсовывает нам черную бездну"), неким "богатым покупателям" ("шагалов и малевичей" покупают, а не передвижников), либералам ("в царя сами бомбу не бросали, но когда другие бросили, то душой возликовали"), эспээсовцам (как наследникам тех самых злорадных либералов).
Связь примерно такая. Вознегодовал Джон Петров на Малевича, который вечным ценностям искусства противопоставил черный квадрат - этот символ всего ужасного, эту "мерзость запустения" (это меткое выражение принадлежит не Джону Петрову, а Александру Бенуа). И решил открыть всем глаза на комиссарскую деятельность Малевича, вероятно, считая, что для кого-то это было тайной. Его поддержал Александр Савельев, который, во-первых, предложил отдать "Черный квадрат" Америке, а во-вторых, очертил круг явлений, непосредственно проживающих в "черной дыре" (родственница черного квадрата), - те самые либералы, современные музыканты и наркотики. Как наркотики связаны с Малевичем, г-н Савельев и сам пока объяснить не может, но чувствует эту связь сердцем. И вообще, молодец Глазунов, который академию основал и много крепких художников выучил.
Из всего этого разнообразия сюжетов вырисовывается главное: "Малевич - зло, передвижники - благо. Почему же 'Эксперт' пишет о нем, а не о передвижниках?" Вот на это, пожалуй, и можно отвечать. Во-первых, недальновидно (скажем аккуратно) винить во всех бедах, которые несут с собой те или иные политические системы, художников, которые с этими системами заигрывали или которыми они искренне восхищались. Спору нет, связи искусства с политикой и идеологией относятся к числу опасных, даже опаснейших. Но они не универсальны. Авангард не всегда означает бомбометательство, разгром музеев и большевистские сходки. Малевич, который в определенный период своего творчества увлекался абстрактным искусством, был в ладу с большевиками (до поры до времени). Пит Мондриан, даром что тоже занимался абстрактной живописью, в страшном сне не представил бы себя в большевистских рядах. В Италии дуче поддерживал авангардистов, в Германии фюрер их со свету сживал (тех, кто не успел уехать в Англию и США). Если эти связи и есть самое важное, то тогда Валентина Серова нужно назначить ответственным за Кровавое воскресенье - ведь писал он не только "Девочку с персиками", но и государя императора, и великих князей. Рафаэль будет у нас отвечать за захватническую политику папы Юлия II (зачем, хапуга, присоединил Болонью к Папской области?), а Веласкес - за бесчеловечное отношение Филиппа II к еретикам. Я уж не говорю про безвестных римских скульпторов, оставивших нам портреты Нерона и Калигулы. И что, как говорят учителя математики, это нам дает? В случае Малевича только констатацию общеизвестного факта - он сотрудничал с большевиками, что само по себе может быть неприятно, но не слишком интересно.
Интересно, как и почему то, что он (равно как и другие художники, скульпторы, писатели, ученые, дизайнеры) создал когда-то, живет сегодня. Интересно, что современная публика, не питающая никаких симпатий ни к большевикам, ни к погромщикам музеев, находит в наследии Малевича. Поэтому "Эксперт" и пишет о Малевиче, а точнее, о его выставке, потому что она - одно из событий современной жизни, а вовсе не потому, что сам художник - это лучшее, что может быть в искусстве и в жизни. И любить его никто не предлагает хотя бы потому, что от объекта любви (как и от объекта ненависти) очень трудно отстраниться. А если по отношению к объекту размышлений не держать дистанцию, то и Малевич, и эспээсовцы, и наркотики, и передвижники оказываются в одной куче.
Юлия Попова
