Энергетический кризис в Приморье зимой 2000 года привел не только к смене руководства края, но и к реформе отрасли. Из-за неплатежей потребителей электрическая компания "Дальэнерго" не могла оплачивать уголь, который поставляла компания ЛуТЭК. В 2001 году эти предприятия были объединены - на их базе была создана Дальневосточная энергетическая управляющая компания (ДВЭУК).
Какой эффект дало такое слияние? Каковы перспективы региональной компании в свете федеральной реформы энергетики? На эти вопросы в беседе с корреспондентом "Эксперта" ответил генеральный директор ОАО "Дальневосточная энергетическая управляющая компания" Виктор Мясник.
- Компания стартовала с разницы между дебиторской и кредиторской задолженностями в три миллиарда рублей в обоих обществах. Полная неплатежеспособность и кризисные отношения с угольщиками (в две тысячи первом году мы должны были до пятисот миллионов рублей), крупные взаимные претензии и полное неприятие друг друга. Угольщики требовали выплат по долгам, мы не могли собрать деньги, потому что люди не платили - замкнутый круг. Подготовили программу выхода из кризиса. Заново выстраивали отношения с потребителями и угольщиками, начали с себя - выплачивали долги и тем самым показывали, что бизнес есть бизнес и за товар нужно платить. В результате мы отстроили свой бизнес, и уже две зимы прошли нормально.
Помогла и смена краевой власти в Приморье. Губернатор Сергей Дарькин четко разграничивает понятия "бизнес" и "власть", и на этом положительном политическом фоне мы отстраивали работу с потребителями. Хватило года, чтобы компания вышла из кризиса и стала нормально работать. Сегодня мы знаем, что хотим сделать, и понимаем, что для этого надо предпринять. В прошлом году мы взяли два миллиарда шестьсот миллионов рублей кредитов, вернули - миллиард девятьсот пятьдесят миллионов. А ведь еще недавно, в девяносто девятом-две тысячи первом годах был полный коллапс - ни один коммерческий банк не давал "Дальэнерго" кредитов.
Тогда РАО ЕЭС, которому принадлежит сорок девять процентов акций ДВЭУК, вложил в нас сто двадцать миллионов рублей, и мы попытались выжить. Сегодня мы стали привлекательны для банков. Но если сейчас мы перекредитовываемся, то через год будем брать кредиты на инвестирование. Мы разрабатываем проекты, но подходим к ним очень осторожно.
- Видимо, будете брать иностранные кредиты... Там и ставки ниже...
- Я не вижу особой привлекательности в иностранных займах. Да, ниже проценты, но нестабильны сейчас и доллар, и евро. В России же сейчас стабильная инфляция - двенадцать процентов, а это ерунда. Но дело не столько в этом. К примеру, немцы готовы дать нам кредит, но с условием - брать только их оборудование. Что это значит? Что на моем пиджаке один карман должен быть немецкий. Как будет смотреться на сером пиджаке синий карман? Словом, нам они предлагают связанные кредиты. С другой стороны - в России получить кредиты можно быстрее. Для иностранцев только технико-экономическое обоснование надо полгода делать, а за это время мы поставим новую турбину, новый котел. Но если бы была возможность выбирать оборудование, я бы, конечно, выбирал из западного - наше-то энергоемкое.
- Планирует ли компания помимо обновления оборудования и расширение мощностей?
- После ввода Бурейской ГЭС у нас такая необходимость отпала. Нам надо просто увеличивать эффективность имеющихся мощностей. Поэтому перспектива нашей компании - реконструкция и техперевооружение для снижения затрат, расширение производства более дешевых видов электроэнергии. И, конечно, строительство линий электропередачи. ЛЭП - наше самое слабое звено. Их фактически нет. И тут необходимо вкладывать много средств. Тем более что сегодня много говорят о перспективе работы российских энергетиков в Северной Корее.
- А как отражается на вас реформа энергетической отрасли, которую проводит руководство РАО "ЕЭС России"? Насколько региональные компании готовы к ней?
- Реформа ведь назрела независимо от желания Анатолия Борисовича Чубайса. К примеру, сегодня у ДВЭУК многопрофильная деятельность. Все ее виды фондоемкие и затратные. Но компания вынуждена их все тащить, независимо от того, рентабельные они или нет. Отдельные производства компании неконкурентоспособны - работникам это безразлично. А дальше машина становится неуправляемой, непрозрачной, энергия дорожает, страдает потребитель. Мы понимаем, что надо разделить виды деятельности в компании, создать конкуренцию и подобрать менеджмент. Если бы толковые директора, а в ДВЭУК сегодня работает двадцать два предприятия, начали активно поднимать свои предприятия, конкурируя друг с другом и минимизируя затраты, проблем бы не было. Ведь высокие тарифы для ДВЭУК - не панацея, мы выиграем от повышения потребления, а не от повышения цены. Наши предприятия уже сегодня конкурируют между собой, и кто неповоротлив - не выживает. К примеру, подразделение "Дальэнергоремонт" не смогло работать в системе новых отношений, теперь на его участке трудится "Дальэнергомонтаж". Нам-то разницы нет, кто будет работать. И это начинает компании подстегивать. Так что ДВЭУК вовсю готовится к реформированию. Но замечу, что результаты реформы мы увидим не завтра. Только в две тысячи восьмом-две тысячи десятом году будем окончательно разделять виды деятельности.
- В процессы, проходящие в сырьевых отраслях, вмешивается государство. Энергетику тоже не оставляют без внимания. Не боитесь, что суть реформы, когда она пройдет через госструктуры, исчезнет?
- Сегодня государство имеет рычаги влияния на электроэнергетику, а вот угольная отрасль почти полностью приватизирована. Соответственно, оно регулирует тарифы на энергию, а цены на уголь формируются рыночным способом. И угольщики поднимают цены, а мы вынуждены его брать. При этом государство обязывает нас обеспечивать население и предприятия электричеством, независимо от того, платят они или нет. Но мы не можем не платить за уголь.
- Сегодня крупнейшие холдинги, имеющие сырьевые активы, скупают акции энергетических компаний...
- И они правильно делают с точки зрения бизнеса. Ведь если владеешь угольными активами, то не иметь акций в энергетическом бизнесе по меньшей мере немудро. Я отношусь к этому спокойно, потому что считаю, что это сделает наш бизнес и эффективным, и открытым. Сегодня мы знаем точно, что наш акционер - РАО ЕЭС, об остальных - можем только догадываться. По нашим предположениям, двадцатью шестью процентами акций ДВЭУК владеет группа МДМ. Но мы знаем только номинальных держателей, да и тех на ежегодных собраниях акционеров представляют посредники.
Есть опасения, что приход крупных ФПГ в социально ориентированный энергетический бизнес может привести к отключениям неплательщиков, а значит, к социальным конфликтам. Но я надеюсь, что те акционеры, что придут в энергетический бизнес, поймут, как и РАО ЕЭС, особенности его ведения в современных российских условиях.
