Резкое обострение внутриполитической обстановки в Иране (читайте об этом на стр. 56) усилило озабоченность Запада иранской ядерной программой.
В отношении Ирана США используют обкатанный в Ираке сценарий - создать образ врага мировой цивилизации, стремящегося к обладанию ядерным оружием (ЯО), и дискредитировать страну в глазах мировой общественности. Для этого из компетентных органов регулярно утекает информация о намерениях Ирана, которые представляются "как достаточное основание для блокирования сотрудничества со страной". При такой формулировке могут не приниматься во внимание данные проверок МАГАТЭ, в ходе которых не обнаруживается, что Иран предпринимает конкретные шаги по созданию ЯО.
Насколько обоснованы эти обвинения?
Шахский атомный проект
Ядерную программу Иран запустил еще при шахском режиме - в середине 70-х годов. Тогда мировое сообщество, и США в том числе, не выражало беспокойства по поводу возможного военного использования атомной энергии шахским режимом. В те же годы Иран подписал ряд соглашений с Францией, Австрией и США о сотрудничестве в ядерной области, а с Германией - о строительстве АЭС. В соответствии с соглашением между иранским правительством того времени и германской компанией Siemens в 1974 году в Бушире началось строительство двух реакторов на тяжелой воде мощностью по 1200 МВт - это был крупнейший в мире ядерный проект. Тогда же с ведома американцев в рамках Организации по атомной энергии Ирана (ОАЭИ) была создана группа по разработке ядерного оружия.
После исламской революции в 1979 году иностранные специалисты покинули Иран, и некоторые объекты, в частности АЭС в Бушире, так и остались недостроенными, хотя на них и было израсходовано около 80% выделенных средств. Уехали за рубеж, преимущественно в европейские страны, и иранские специалисты. Шахская атомная программа, основанная на иностранной технической и финансовой помощи, была свернута, поскольку страна взяла курс на развитие экономики с опорой на собственные силы.
Сомнительная критика
В первой половине 80-х годов Иран попытался предотвратить полный развал атомной отрасли. В 1982 году была воссоздана ОАЭИ. Она получила самые широкие полномочия и приоритетное прямое финансирование из государственного бюджета. Продолжал работу ядерный центр в Тегеранском университете, где остался ядерный реактор американского производства, поставленный в 1978 году. Во второй половине 80-х Иран своими силами создал исследовательский ядерный центр в Исфагане, где был смонтирован небольшой китайский реактор. Тогда же Иран начал разработку урановой руды в провинции Йезд.
Определенные успехи Ирана в воссоздании атомной отрасли позволили США трактовать их как "вызывающие сомнение в мирном предназначении" и выдвинуть обвинение в развертывании агрессивной ядерной военной программы.
С середины 80-х годов муссировались слухи, что Иран нелегально закупает на черном рынке оборудование, необходимое для создания ЯО. Однако ни для кого не секрет, что теми же нелегальными каналами пользуется и Израиль. Не исключено, что Иран действительно делал закупки с привлечением военных структур. Страна в то время была в жесткой международной изоляции, и приобретать оборудование даже по сугубо мирным программам приходилось по закрытым каналам. Вполне естественным выглядит привлечение для этих целей военных структур, поскольку у них отлаженные схемы приобретения эмбарго-товаров и закрытый бюджет.
В августе 2002 года появилось сообщение, что в Натанзе обнаружен строящийся центрифужно-обогатительный комбинат, и это вызвало новую волну критики. После проведения примитивных расчетов было объявлено, что теперь Иран будет способен нарабатывать высокообогащенный уран в количествах, достаточных для создания двух-трех ядерных зарядов в год.
Однако "эксперты" не учли факты, как-то: что объект будет поставлен под контроль МАГАТЭ. Что, даже по грубым оценкам, количества циклов недостаточно, чтобы обогатить уран до оружейной чистоты. Что объект строится и вводится в строй без привлечения иностранных специалистов, а потому сроки сдачи стройки и вообще возможность согласовать работу тысяч центрифужных каскадов, учитывая иранскую специфику, вызывают большие сомнения.
Непредвзятый анализ свидетельствует о том, что завод в Натанзе в первую очередь является ключевым звеном в создании национального ядерного топливного цикла (ЯТЦ), вся технологическая цепочка которого, по заверениям иранцев, будет немедленно поставлена под контроль МАГАТЭ.
Вопрос о нелегальном производстве оружейного урана тоже весьма спорен. Невозможно осуществлять параллельную наработку металлического урана без строительства таких же мощностей, как и для ЯТЦ, а опыт Натанзы показывает, что спрятать такой крупный объект достаточно проблематично.
"Интерес к оружейным технологиям" - так называют американцы стремление Ирана создать реакторы на тяжелой воде или закупить их. Все страны начинали развитие своей ядерной индустрии с разработки ТВР в силу того, что на реакторах данного типа возможно получить управляемую реакцию деления с низкообогащенным ураном. Вполне естественным выглядит стремление Ирана получить тяжелую воду для проведения первичных исследований ядерных реакций и тем самым стать независимым в обеспечении своего тяжеловодного реактора в Исфагане. Доказывает исследовательские цели и тот факт, что разрабатываемый ИРИ топливный цикл для АЭС предназначен для легководных реакторов.
Более обоснованы опасения, что отходы с АЭС, которые будут построены в Иране, могут использоваться для выделения плутония в военных целях. Пока Иран не обладает возможностями выделять плутоний из отработанного ядерного топлива (ОЯТ), но уровень развития его химической промышленности таков, что он может овладеть частью этой технологии, то есть сможет проводить химические реакции по отделению плутония, но не сможет превратить его в стабильный металл, придать необходимую форму, сделать его пригодным для военных целей. Попутно заметим, что ЯО на основе плутония намного опаснее в эксплуатации, чем урановый вариант, и куда сложнее (требует дополнительных устройств).
Совсем странными выглядят заявления американцев, что военная ядерная программа в своем развитии существенно опережает гражданскую. Успехи в военной программе обязаны сказаться на гражданской, однако этого не наблюдается. К тому же Иран не настолько богат, чтобы поддерживать выполнение обеих программ.
В начале пути
Иран идет по классическому пути развития ядерной промышленности - создает национальный ЯТЦ и одновременно с этим, закупая импортные технологии и оборудование, пытается делать прорывы на определенных участках. В настоящее время достигнутый ИРИ уровень в развитии ядерной программы соответствует ее начальному этапу. Нет сомнения, что иранцы полностью изучили теоретическую базу. Они ведут исследования по всем этапам работы с делящимися веществами. Им удается поддерживать в рабочем состоянии техническую базу ядерной промышленности, созданную до исламской революции, и строить некоторые новые объекты.
В Иране осуществляется научно-исследовательская программа отработки процессов ЯТЦ, включающая выделение сухого уранового химического концентрата; получение чистых соединений природного урана; изотопное обогащение; производство топливовыделяющих элементов (ТВЭЛ). Однако своими силами ни один из этих этапов Ирану сегодня в промышленном объеме не освоить. Опыт создания исследовательского центра в Исфагане показал, что в ядерной сфере Иран остро нуждается в иностранной помощи. Причем помощь эта должна охватывать все основные направления - поставку оборудования и ядерных материалов, техническое содействие, привлечение специалистов.
С особой помпой иранские СМИ объявили, что национальная ядерная промышленность вступает в новый этап развития. Иранские специалисты начали разрабатывать рудник в Саганде и возводить ключевые объекты ЯТЦ - радиохимический завод и завод по производству циркониевых трубок для ТВЭЛ в Исфагане, обогатительный комбинат в Натанзе. Однако эти успехи оцениваются специалистами весьма скептически. Проблемы у Ирана в этой области те же, что и в конце 80-х годов: отсутствие необходимого оборудования, недостаток специалистов и ядерных материалов. Возможностей по самостоятельному преодолению этих трудностей у Ирана нет.
Сегодня в Иране нет ЯО и основных элементов для его создания. Это было подтверждено и в ходе инспекций МАГАТЭ. На сегодня Иран не ближе к созданию ЯО, чем 20-25 других "пороговых" государств.
Российские интересы
Российско-иранское взаимодействие - немаловажный аргумент США для доказательства того факта, что Иран близок к созданию ядерного оружия. Россия была последней, к кому Иран обратился с предложением сотрудничать в ядерной области. Только в 1989 году была принята долгосрочная торгово-экономическая программа сотрудничества в атомной области с Ираном на период до 2000 года. В рамках этой программы иранская сторона привлекала тогда еще советских специалистов, чтобы оценить перспективы увеличения производства электроэнергии и изыскать для этого возможности.
В августе 1992 года было подписано российско-иранское соглашение "Об использовании ядерной энергии в мирных целях", а в январе 1995 года - контракт между ПО "Зарубежатомэнергострой" и ОАЭИ на завершение строительства блока N1 АЭС в Бушире. Российская компания по контракту получила заказ на достройку АЭС и на установку там российского реактора мощностью 1000 МВт. Предполагалось, что в будущем Россия сможет поставить в Иран еще три реактора: один на 1000 МВт и еще два - по 440 МВт. Сроки исполнения контракта составляли 55 месяцев. Контракт предусматривал отправку в Россию на переработку ОЯТ, после чего часть отходов (а именно высокоактивные отходы) должна возвращаться в страну, где расположена АЭС, а часть - оставаться в РФ (средне- и низкоактивные отходы, а также выделенный плутоний и уран).
Соглашением предусматривалось и проведение переговоров о контракте на строительство центрифужного завода по обогащению урана, однако впоследствии мы отказались от этого пункта, как не отвечающего условиям Договора о нераспространении ядерного оружия (ДНЯО).
На Западе эти соглашения подверглись жесткой критике. Россию обвинили в помощи Ирану в создании ЯО. Основные претензии США и Израиля сводились к следующему. Во-первых, заявлялось, что российский реактор может использоваться для наработки оружейного плутония. На самом деле российский реактор не способен нарабатывать оружейный плутоний. Теоретически возможность довести отработанное топливо до оружейной чистоты есть. Но сам факт отправки ОЯТ на переработку в Россию снимает все сомнения такого рода. Так же обстоит дело и с исследовательским реактором.
Во-вторых, была выдвинута версия, что Иран-де использует технологии и оборудование по обогащению урана в военных целях. Наконец, утверждалось, что сотрудничество с Россией в области атомной энергетики даст Ирану опыт работы с ядерными материалами, что будет способствовать развитию его военной ядерной программы.
Аргументы США, что иранцы получат необходимый опыт для создания собственной атомной бомбы, не что иное, как свидетельство неправомерной постановки вопроса. Есть Договор о нераспространении ядерного оружия, и Иран его выполняет. К тому же иранцы согласились с новыми правилами инспекции по программе "93+2". Вкупе это дает стране право на доступ к ядерным технологиям.
В настоящее время Россия и Иран продолжают активно сотрудничать в атомной отрасли. Недавно в Тегеране побывал министр атомной энергетики РФ Александр Румянцев, в ходе визита совместно с председателем комитета по атомной энергетике Ирана Голямреза Агазаде было подписано новое соглашение об ускорении строительства АЭС в Бушире и о рассмотрении возможности строительства еще одного реактора. Кроме того, стороны обсудили и вопросы нового договора о сотрудничестве в атомной области на следующие десять лет. Этот договор охватывает различные сферы, в том числе и энергетику.
Из анализа российско-иранского сотрудничества в ядерной энергетике можно сделать вывод, что для российской стороны оно носит прежде всего коммерческий характер. Нет признаков, что российские власти или отдельные группы преследуют некие политические цели и что они превалируют над экономическими интересами и тем самым определяют рамки российско-иранского сотрудничества со стороны РФ.
В свое время иранский заказ на постройку АЭС в Бушире обеспечил работой до 70% ядерной промышленности России. Во многом благодаря ему нам удалось ее сохранить. Сегодня наш атомпром тоже крайне заинтересован в новых масштабных иранских заказах. Ведь в ближайшие десять-пятнадцать лет Иран собирается довести уровень выработки электроэнергии на атомных станциях до 6 тыс. МВт, для чего планирует построить пять-шесть реакторов, подобных буширскому, общей стоимостью почти 6 млрд долларов.
